некоторые из которых Дмитрий видел впервые в жизни. Здесь было все: и натянутые струны обычной «колючки», и змеящийся серпантин режущей «егозы», и линии электрошоковой системы «барьер», и едва различимые в высокой траве проволочные растяжки, тянущиеся к сигнальным, а может, и к противопехотным минам, и установленные на различных уровнях всевозможные датчики. Причем если назначение радиолокационных антенн было более-менее понятно, то о функции устройств, напоминающих рупоры мегафонов, можно было только догадываться. Ни на одном из полигонов, ни даже в специальном учебном фильме, представляющем систему охраны и обороны особо важных объектов, Дмитрий не видел ничего подобного. И не только он. Даже Глухарь не смог скрыть своего изумления.
– Ни хрена себе! – пробормотал он, уставившись на полосу заграждений, ширина которой была никак не менее пятнадцати метров.
– Слышь, Чугун, а куда это мы попали? – спросил Гиря, придвигаясь ближе.
Жила и Глухарь еще крепче сжали свои автоматы. Кто-то даже непроизвольно щелкнул предохранителем. Дмитрий подумал, что столь серьезная система защиты не успокоила, а только сильнее насторожила разведчиков. Гиря был абсолютно прав – место, где они оказались, меньше всего походило на испытательный или учебный полигон. Но в отличие от Гири Дмитрия интересовал куда более насущный вопрос: сумеют ли они выбраться отсюда, если вдруг это понадобится?
Он взглянул в настороженные лица разведчиков и скомандовал:
– Обходим периметр и возвращаемся на место стоянки.
Когда остальные, как бобики, рванули за Чугуном, Глухарь остался на месте. Надо было проверить наблюдение, на которое ни сопляк, ни кто-либо еще не обратили внимания. В первый момент Глухарь тоже не сообразил, что именно его насторожило в линии охраны. Даже не насторожило, а показалось странным, точнее неправильным. Для чего пускать дополнительную спираль «егозы» с внутренней стороны «колючки»? Почему тарелки радиолокационных антенн развернуты внутрь охраняемого периметра? А растяжки перед проволочными заграждениями внутри охраняемой зоны! Здесь-то они зачем?! Чтобы затруднить проход часовым? Большую глупость трудно себе представить. Но ведь зачем-то они здесь понадобились.
Глухарь осторожно переступил через натянутую в траве проволоку, так же аккуратно обошел другую растяжку и остановился перед полутораметровой спиралью режущей «егозы», за которой начинались натянутые на столбах ряды обычной «колючки». Столбы тоже оказались особенными, с поперечными перекладинами, образующими козырек из колючей проволоки, который, как и антенны радиолокаторов, был направлен внутрь охраняемой зоны. Глухарь озадаченно закусил губу. Совершенно бредовое на первый взгляд предположение полностью подтвердилось. Сложная и явно недешевая система охраны полигона была устроена шиворот-навыворот. Если… если только она строилась не для того, чтобы не пропустить противника внутрь охраняемой зоны, а для того, чтобы не позволить ему вырваться наружу.
– Глухарь! – раздался издалека тревожный окрик Чугуна.
Его отсутствие, наконец, заметили. Пора было возвращаться. Глухарь повернул назад, но не сделал и пары шагов, как в траве что-то сухо треснуло, и сейчас же прямо у него из-под ног в небо со свистом взвилась ослепительно красная ракета. Глухарь инстинктивно бросился в траву и лишь тогда запоздало сообразил: будь растяжка, на которую он все-таки напоролся, связана не с сигнальной, а с противопехотной миной, его кишки уже болтались бы на колючей проволоке. Сразу накатили злость и раздражение.
– Живой? – раздался над головой голос Чугуна.
Раздражение усилилось. То ли оттого, что он, бывалый разведчик, так глупо угодил в чей-то незамысловатый капкан, то ли оттого, что Чугун, этот зеленый мальчишка, видит его валяющимся на земле, то ли от всего вместе.
Глухарь исподлобья взглянул на Чугуна. Сопляк может сколько угодно насмехаться над ним, но о своем открытии он ему не расскажет. Если лейтенантишка считает себя таким умным, пусть сам разбирается, почему система охраны полигона устроена таким диким образом. Если ему, конечно, хватит на это ума.
– Ну, чего уставился? – хмуро спросил он у Чугуна. – Со мной все в порядке. Так и передай остальным. Да Чирка не забудь. А то он в одиночестве уже небось в штаны наложил от страха.
Чугун в ответ покачал головой:
– Зря ты так. Не нравлюсь я, твое дело. Но ребята-то тут при чем? Чего ты на них зло срываешь? Не они, а полковник Панов назначил меня командиром группы.
Глухарь вскипел.
– Ты что, думаешь, я вообще ничего не понимаю?! Это было решение не Панова, а твоей майорши, которое она приняла после того, как ты, Чирок, да и остальные шептались с ней на этих так называемых «сеансах»! Что вы ей обо мне наплели?!
Чугун даже зенки вытаращил от неожиданности. Не зря говорят, что правда глаза колет.
– Ничего я ей не «шептал». Если хочешь знать, у нас вообще не заходила речь о тебе. А думать так о парнях, с которыми идешь в разведку и которые прикрывают тебе спину, просто подло! Подло и недостойно настоящего командира!
Глухарь смачно сплюнул в сторону через сомкнутые зубы. Еще с большим удовольствием он плюнул бы прямо Чугуну в рожу.
– Иди майорше своей втирай. Она небось любит такие слезливые сказочки. А мне не надо. Тоже мне, гуманист хренов.
Не глядя на лейтенанта, которого давно следовало поставить на место, он зашагал вслед за остальными. Но Чугун окриком остановил его:
– Старший лейтенант Глухарев, смените на посту младшего сержанта Чиркова. И пока будете там, советую подумать над своим поведением и привести мысли в порядок.
– А то что? – усмехнулся Глухарь: сопляк должен был знать, что его гнилые «советы» он ни во что не ставит. После чего повернул к насыпи, где они оставили Чирка.
Чугуновский приятель куда-то запропастился. Во всяком случае, на месте Чирка не оказалось. Глухарь заглянул за бруствер, но и там было пусто. Не иначе как пацану вправду приспичило облегчиться, и он отбежал в кусты. Глухарь покрутил головой, но поблизости не было ни кустов, ни вообще каких-либо укромных уголков. Единственным подходящим местом могла послужить пробитая в железных воротах дыра, за которой Чирку было поручено наблюдать. Глухарь подошел к лазу, проделанному в бронеплите с помощью зажигательного шнура, а то и кумулятивной мины направленного действия, и негромко свистнул.
– Чирок, ты здесь?
Ни на свист, ни на голос никто не отозвался. С той стороны ворот стояла какая-то «вязкая» тишина. У Глухаря даже заложило в ушах, хотя никаких звуков он не услышал. По большому счету, ему было наплевать на Чирка, хотя своим исчезновением он подложил Чугуну хорошую свинью. Оставалось только позлорадствовать такому проколу лейтенанта. Оставайся Глухарь по-прежнему командиром группы, ни один дозорный не решился бы оставить свой пост. Но, как бы там ни было, Чирка нужно было найти.
Глухарь вынул из нагрудного кармана разгрузки собственный электрический фонарь. Благодаря вытянутой в стержень форме фонарь помещался в одной ячейке вместе с запасным автоматным магазином и при этом давал мощный направленный луч. Кстати, еще один минус Чугуну, который не позаботился о фонарях для своих разведчиков.
Луч света разрезал плотный мрак ведущего в подземелье темного прохода. Высветил клубы каких-то испарений, гладкий пол с матово отсвечивающими лужицами, голые бетонные стены, арку потолочного свода, вдоль которого тянулись уходящие в темноту толстые кабели, и… больше ничего.
– Давайте назад, – внезапно прогремел в тишине чей-то замогильный голос.
Глухарь вздрогнул, едва не выронив фонарь, и резко обернулся.
За спиной стоял Гиря. Как только подкрался незаметно, урод?
– Я говорю: давайте назад, – своим обычным голосом повторил он. – Крайнова всех собирает. Как узнала, что вас в дозоре оставили, всполошилась. Меня Чугун срочно за вами послал. Чирок где?
– Хрен его знает, – выругался Глухарь. – Исчез куда-то.
Гиря как будто оглох. Застывшими глазами он смотрел куда-то в темноту пробоины. Глухарю стало любопытно. Он снова обернулся. В пятне света, которое очертил на полу фонарь в его опущенной руке, возле самого входа в нору лежал автомат Чирка.
