Ольга, шедшая рядом с Дмитрием, испуганно вскрикнула и прижала ладонь ко рту. Он оттолкнул ее за спину. Отшвырнул, как тряпичную куклу, так что она растянулась на полу. «Поймет – простит, а нет так нет. Лишь бы не подставилась под пули».
Сорвав с плеча автомат, Дмитрий выпустил по невидимым в темноте противникам несколько коротких очередей. Маячившие впереди бойцы мешали обзору. К тому же Дмитрий боялся попасть в кого-нибудь из них. Пули свистели вокруг него – он даже чувствовал кожей, как они рассекают воздух рядом с его головой, но ни одна, на удивление, не задела его. «Влепит, так сразу наповал», – промелькнуло в голове.
– Отходим!!!
Его крики наконец возымели действие. Фагот попятился назад. Следом за ним рванулся Глухарь. У него не было оружия – его автомат Дмитрий отдал Ольге, а нож повесил себе на пояс, поэтому Глухарю оставалось только бежать. Жила на мгновение застыл на месте, словно врезался грудью в невидимую стену, но не упал и тоже повернул назад. Злой вскинул снайперку, но почему-то не стрелял.
– Бей по вспышкам! – крикнул ему Дмитрий, а сам бросился к Гире, который зашевелился на полу. «Значит, жив! Пока еще жив», – поправил себя Дмитрий.
На бегу он едва не столкнулся с Глухарем. На бледном лице старлея сияла торжествующая улыбка. «Похоже, Кожевников прав, и у Глухаря действительно поехала крыша».
Злой выстрелил несколько раз и прекратил огонь.
– Я их не вижу! – прокричал он, когда Дмитрий оказался рядом.
– Черт возьми! Прикрывай нас!
Теперь впереди не было никого, кроме Гири и открывших ураганный огонь невидимых автоматчиков. Дмитрий выпустил в тоннель веером длинную очередь, но, видимо, взял слишком высоко (боялся задеть Игнатова) – встречный огонь не прекратился.
– Гиря! Давай ко мне! Я прикрою!
И Гиря услышал: вскочил на ноги и неуклюже побежал навстречу. В этот момент у него за спиной полыхнула ярко-зеленая вспышка, ослепившая Дмитрия. Раздался треск, словно замкнулись два высоковольтных провода, и в воздухе действительно запахло озоном, как во время грозы. А из брызжущего зеленым светом огненного сгустка вылетели две пары… Канатов? Резиновых жгутов? Или щупалец?!
Все произошло настолько быстро, что Дмитрий так и не смог понять, что промелькнуло у него перед глазами. Он только и успел разглядеть, что каждое из щупалец заканчивается тремя отростками с присосками на конце, как они настигли Гирю. Одно из них упало Игнатову на голову, и присоски мгновенно впились ему в лоб, щеку и шею. Гиря открыл рот, но так и не закричал. Только его глаза полезли из орбит, словно что-то выдавливало их изнутри. Он уронил автомат и вытянул перед собой дрожащие руки. На какой-то миг Дмитрий оцепенел, уставившись в перекошенное болью и ужасом лицо солдата, обезображенное присосавшимся к нему щупальцем. Потом он бросился вперед и, едва дотянувшись, все- таки схватил Гирю за руку, но это длилось лишь мгновение. Щупальца рванулись назад, словно отпущенная пружина или сорвавшаяся с боевого взвода тетива арбалета. Гирю подбросило в воздух, его рука вылетела из ладоней Дмитрия, и он исчез в полыхающем посреди тоннеля зеленом пламени. Растаял в нем, словно огонь всосал его в себя вместе со щупальцами. Через секунду из пламени вылетело еще одно щупальце, подхватило лежащий на полу автомат Гири и так же стремительно исчезло.
Дмитрий в растерянности оглянулся и сразу увидел Злобина, который протягивал к огню руки, словно хотел прикоснуться к нему. Отблески зеленого пламени плясали на его лице, и это лицо напугало Дмитрия даже больше выстреливающих из огня щупалец. Оно не могло принадлежать человеку, а скорее походило на грубо сработанную восковую маску без глаз. Глаза Злобина закатились, и теперь вместо зрачков в глазницах сияли пустые белки.
Дмитрия затрясло от страха.
– Назад! Сгоришь! – все-таки крикнул он, хотя вовсе не был уверен, что Злобин его услышит, что он вообще что-либо слышит и понимает.
Тогда он сам подбежал к снайперу, схватил одной рукой за шиворот, другой обхватил за грудь и потащил прочь от выросшей посреди тоннеля стены зеленого огня. К счастью, Злой не упирался, но и не помогал. Его ноги безвольно волочились по бетону, и Дмитрию пришлось тащить его на себе.
Пламя, словно живое, рванулось за ускользающей жертвой. Дмитрий ускорил шаг, ему даже показалось, что он обгоняет надвигающийся огонь. Но тут из огня вновь вылетели четыре щупальца с хищно расправленными отростками. Дмитрий выпустил тело Злобина и резанул по ним от бедра длинной очередью. Это было практически невозможно, но он все-таки попал. Попал в одно из щупалец. Оно брызнуло мерзко пахнущей жидкостью, словно лопнувший пожарный шланг. Брызги сверкающими каплями разлетелись по стенам тоннеля, а пробитое щупальце сразу сморщилось и одрябло, а затем и вовсе шлепнулось на пол, уже как шланг, из которого выпустили всю воду. Остальные щупальца мгновенно скрылись в огне. Четвертое поползло следом за ними, но очень медленно. Дмитрию ничего не стоило схватить его, но он не смог заставить себя прикоснуться к волочащейся кишке. Вместо этого он расстрелял в щупальце остаток магазина (при каждом попадании оно колыхалось, словно студень, но уже не плевалось наполняющей его блестящей жижей), потом взвалил на себя тело Злобина и бросился в спасительную темноту, где метался луч чьего-то одинокого фонаря. За спиной снова раздался электрический треск, но когда Дмитрий оглянулся, то не увидел позади себя ничего, кроме непроглядной черноты. Перегораживающая тоннель огненная стена бесследно исчезла вместе со вспышками вражеских автоматов.
Завернув за поворот, Дмитрий нос к носу столкнулся с Ольгой – именно ее горящий фонарь сыграл роль маяка, не позволив ему заблудиться в кромешной темноте. Рядом с Ольгой прямо на полу сидел Фагот, обхватив голову руками. Лицо гранатометчика перекосилось от боли, тем не менее это было нормальное человеческое лицо с вполне узнаваемым осмысленным взглядом. Тут же стоял Жила, уперевшись ладонями и лбом в шершавую стену, и беспрерывно икал. У него под ногами Дмитрий разглядел лужу свежей рвоты.
– Как там? – невпопад спросила Ольга. Этот глупый вопрос вызвал у Дмитрия раздражение. Чем попусту болтать, лучше бы помогла парням.
Он молча опустил на пол Злобина (тот слабо пошевелился, первый раз за все время, пока Дмитрий тащил его на себе) и склонился к Фаготу:
– Как ты? Ранен? Куда?
– Го… ло… ва, – сквозь стиснутые зубы по слогам промычал Кожевников. – Голо… ва рас… калы… вается.
Ольга, наконец, опомнилась: присела рядом на корточки, сжала пальцами Кожевникову виски. И произошло чудо. Лицо Фагота сразу разгладилось, он изумленно заморгал и убрал руки от своей головы.
– Все прошло. Как вы это сделали, товарищ майор?
Ольга пожала плечами:
– Обычный акупунктурный массаж.
Дмитрию показалось, что она сама не знает, как это у нее получилось. Зато результат был налицо. Все раздражение Дмитрия разом исчезло.
– Посмотрите Злобина, – сказал он.
Но Злой, похоже, уже приходил в себя. Он несколько раз сморщился, словно от зубной боли, потом сел, опираясь руками на пол, и, наконец, поднялся на ноги.
– Что это было?
Дмитрий всмотрелся в его лицо. Естественная мимика, да и зрачки вернулись на место. Трудно представить, что еще секунду назад это было не лицо, а растекающаяся восковая маска.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, внимательно следя за реакцией Злобина.
Злой прислушался к своим ощущениям.
– Нормально. Вот только я ничего не помню.
– Совсем ничего? – насторожился Дмитрий.
– Помню, как по нам открыли огонь, четверо, а потом ничего. Что вообще произошло?
Дмитрий нахмурился. Как можно что-то объяснить человеку, который не помнит ни появившегося неизвестно откуда зеленого пламени, ни выстреливающих из огня многометровых щупалец?
