теплом по телу распространилось ни с чем не сравнимое блаженство, которого Кожевников не испытывал никогда. Ему даже стало удивительно, как это он едва не выпустил из рук такой чудесный автомат. А автомат продолжал говорить с ним, но Фагот больше не вздрагивал от неожиданности, а внимательно слушал его советы, исключительно дельные советы.
«Будь осторожен со своими друзьями», – сказал автомат. А когда Фагот насторожился, последовало объяснение: «Они не забыли, что это ты обрушил тоннель, отрезав им путь наружу. И никогда этого не забудут».
«Это не я! Гранатомет выстрелил сам! Я тут ни при чем!» – хотел сказать Фагот, но автомат перебил его:
«Ты думаешь: они поверили твоим жалким оправданиям? Не будь дураком! А если кто и поверил, то врач с лейтенантом уже давно их переубедили».
Действительно, Крайнова не поверила ни одному его слову. Кожевников заметил это по ее лицу и недоверчивому взгляду. Хотя ничего и не сказала. Не сказала ли? Может, он просто не услышал? Или она хотела, чтобы он не слышал?
«Да она спецом втихаря переговорила с остальными», – подсказал автомат.
Фаготу стало обидно. Выходит, женщина ему не доверяет.
«Да они все тебе не доверяют, – перебил автомат. – И при первой же возможности постараются избавиться, как уже избавились от Гири».
«А при чем тут Гиря?» – переспросил Фагот. Ему все трудней становилось следить за проникающими в мозг чужими мыслями. Вместо этого хотелось просто следовать звучащим в голове советам.
«Смотри», – донеслось откуда-то издалека. Причем Фагот готов был поклясться, что на этот раз его автомат молчал. Это был другой голос. Голос, принадлежащий бункеру.
Тоннель вокруг вдруг быстро заполнился густым туманом, как печная труба заполняется дымом после того, как в топку подбросили сырых дров. А потом в центре туманной мглы, как на огромном экране, возникло изображение. Изображение оказалось необычным. Оно было объемным, слегка размытым и в то же время удивительно четким, словно все происходило в реальности, только Фагот смотрел на эту реальность сквозь запотевшее стекло. Он снова увидел тоннель и Гирю, бегущего от катящейся за ним волны зеленого пламени. А потом перед Гирей появился Чугун, сгреб его в охапку и швырнул прямо в огонь. Гиря жутко закричал. На нем вспыхнула одежда и волосы, лицо исказилось и потекло, как расплавленный воск со свечи, обнажая пустые глазницы и оскаленный череп. А Чугун смотрел на все это и ухмылялся.
«Не может быть», – в ужасе пробормотал Фагот.
«Отчего же, – возразил голос. – Командир принес в жертву одного солдата, чтобы спасти себя и остальных. Разве так не бывает?»
«Бывает», – согласился Фагот. Его всего трясло. Изображение, как и заполнивший тоннель туман, давно рассеялось, но он все еще видел перед глазами заживо сгорающего Гирю и его охваченный пламенем оскаленный рот.
«Догадываешься, кто станет следующей жертвой?» – спросил голос.
Фагот кивнул. Он догадывался. Но голос был неумолим.
«Тот, кто подвел группу. Тот, кому они больше не доверяют. И этим кем-то станешь…»
– Нет!
Фагот зажмурился и замотал головой, а когда проморгался, увидел перед собой Крайнову, которая внимательно смотрела ему в лицо.
– Опять головные боли? – с мнимой участливостью спросила она. А сама, наверное, ждет, когда он исчезнет с ее глаз. Исчезнет навсегда.
Фагот обвел взглядом остальных. Их лица тоже не выражали сочувствия. Мысленно они уже списали его. Кожевников сглотнул.
– Обычный приступ. Уже все прошло. Не обращайте внимания.
Крайнова подняла руку с явным намерением дотронуться до его лица, но Фагот оттолкнул ее ладонь.
– Со мной все в порядке. Все в порядке! – громче повторил он и, когда она убрала руку, добавил: – Нечего зря задерживаться. Пошли дальше.
Жила испуганно моргнул, Злой нахмурился, а Крайнова и Чугун обменялись многозначительными взглядами.
– Продолжаем движение, – скомандовал Чугун.
Злой, а за ним и остальные снова двинулись вперед.
Фагот тоже присоединился к ним, но на этот раз он выбрал себе место в хвосте колонны за спинами Чугуна и Крайновой. Что бы ни произошло в дальнейшем, этих двоих следовало держать на виду.
В окружающей темноте Дмитрий не видел лиц своих товарищей, лишь их смутные силуэты, больше похожие не на людей, а на бесплотных призраков. Более того, полуразмытые, почти сливающиеся с темнотой фигуры вызывали необъяснимый, но вместе с тем вполне реальный страх. Только Ольга, идущая в шаге от него, казалась все такой же настоящей. Дмитрий даже чувствовал запах ее духов, каким-то чудом пробивающийся сквозь затхлую атмосферу подземелья, а когда Злобин поворачивал в сторону фонарь, мог видеть и точеный профиль ее бледного сосредоточенного лица. Судя по выражению, Ольга о чем-то напряженно думала. В отличие от нее Дмитрий не мог позволить себе отвлекаться на посторонние мысли. Как командиру, ему в первую очередь следовало заботиться о безопасности группы. Правда, пока окружающая обстановка не вызывала опасения. Темнота впереди не озарялась всполохами зеленого пламени или вспышками автоматных очередей. Пол под ногами был тверд, стены и сводчатый потолок тоже. И даже затхлый удушливый запах катакомб больше не раздражал Дмитрия. Похоже, он к нему уже привык. А ведь еще несколько минут назад, когда они пробирались к выходу, все было с точностью до наоборот.
Хотя в последней мысли не было ничего особенного – так, обычные наблюдения, она чем-то «зацепила» Дмитрия. Какое-то время он шагал в растерянности, но с твердой уверенностью, что упустил нечто важное: малозначительную на первый взгляд, но в действительности определяющую деталь. После нескольких минут бесплодных раздумий Дмитрий принялся мысленно взвешивать каждое слово, пытаясь таким образом нащупать настороживший его момент. Прежде, в другой жизни, закончившейся в момент высадки на «Хрустальном небе», ему это помогало… Назад! Все изменилось, когда они повернули от завала назад, в глубь бункера! А выпускающее жуткие щупальца зеленое пламя, автоматы-самострелы и даже обвал – все эти напасти преследовали их лишь на пути к выходу! Даже не преследовали, а преграждали путь наружу. Так, словно сам бункер или то, что находилось у него внутри, не хотело, чтобы они выбрались на свободу. И надо признать, Он или Оно добилось своей цели.
Неожиданный вывод, каким бы невероятным он ни казался на первый взгляд, испугал Дмитрия. Получалось, что запертый в бункере таинственный пришелец способен влиять на окружающие предметы. Причем это влияние подчинено определенной цели – направить запертых в бункере людей на четвертый уровень подземного комплекса, где, по словам Ольги, как раз и заключено тело пришельца. Кстати! О том, что вход в кабельный коллектор расположен на том же четвертом уровне, они тоже узнали с ее слов.
Дмитрий пристально посмотрел на идущую рядом женщину. С последнего момента выражение ее лица ничуть не изменилось. Ольга все так же о чем-то сосредоточенно думала. Но теперь ее невысказанные вслух мысли внушали Дмитрию лишь тревогу.
Шагавший впереди колонны Злой внезапно остановился.
– Командир, шахта, – обернувшись к Дмитрию, сообщил он.
Действительно луч фонаря дозорного упирался в вертикальную плоскость из крупноячеистой металлической сетки, представляющую собой переднюю стенку лифтовой шахты. Сквозь сетку можно было даже разглядеть приводной механизм грузового лифта с огромными колесами поворотных шкивов и уходящие от них в темноту, словно в бескрайнюю бездну, стальные тросы толщиной с человеческую руку. Ниже, на уровне пола располагались двери лифта, даже не двери, а ворота, через которые свободно мог бы проехать легковой автомобиль. Створки ворот, расположенные не вертикально, как в обычных пассажирских лифтах, а горизонтально, как и следовало ожидать, были наглухо закрыты. Хотя такое необычное на первый взгляд устройство лифтовых дверей-ворот, скорее всего, объяснялось требованиями рационализма, Дмитрию оно показалось противоестественным, но, поразмыслив немного, он вспомнил, что
