– Спускаемся или будем проверять? – спросил Злой.
Последнего ему явно не хотелось.
Дмитрий задумался. Во время зачистки зданий нельзя оставлять за спиной необследованные помещения – это аксиома! Но наставления боевых уставов разрабатывались для тех операций, где известен противник или, по крайней мере, то, что он собой представляет. В данной ситуации они вряд ли были применимы. Да и нынешние действия разведгруппы менее всего похожи на зачистку. Скорее на бегство с поля боя или, в лучшем случае, на поспешное отступление.
Так и не приняв решения, Дмитрий подошел к двери и, направив фонарь в стекло, заглянул в иллюминатор. Толстое, похоже, пуленепробиваемое стекло плохо пропускало свет. Но и того, что удалось рассмотреть, оказалось достаточно, чтобы понять: за дверью царил настоящий разгром. С потолка на сорванном электрическом проводе свисал разбитый плафон, а на полу повсюду валялись какие-то приборы с вырванными внутренностями, которые поначалу Дмитрий принял за разбросанные пустые ящики.
Он опустил фонарь и перевел взгляд на дверную ручку, представляющую собой приваренную к стальной плите широкую металлическую скобу. Вблизи и скоба, и поверхность плиты показались ему блестящими. Странно, в двух шагах от двери он этого не заметил. Дмитрий осторожно дотронулся до матово отблескивающего металла. В тот же миг руку пронзила невыносимая боль – Дмитрий едва не закричал. Кожа на ладони вспузырилась, и от нее пошел едкий дым. В воздухе сразу запахло горелой плотью. «Кислота!» – промелькнула в голове Дмитрия запоздалая догадка. То, что он ошибочно принял за водяной конденсат, оказалось концентрированной кислотой, настолько сильной, что менее чем за секунду она превратила кисть в обугленную культю. На глазах Дмитрия куски распадающегося мяса отваливались с его руки и, ударяясь об пол, рассыпались в прах. А сжигающая все на своем пути кислота поднималась все выше и выше, неумолимо приближаясь к запястью. Если ей не помешать, она полностью сожжет руку, а затем и все тело!
Кое-как дотянувшись левой рукой до ножен на правом бедре, Дмитрий выхватил нож, но большего сделать не сумел. Новая вспышка невыносимой боли заставила его забиться в судорогах и выронить нож.
– Помогите! – сквозь зубы прохрипел он. – Режьте руку, пока не поздно!
Но Злой и Ольга застыли как вкопанные и не двигались.
Из последних сил Дмитрий протянул женщине искалеченную руку.
– Вы же врач! Режьте! Только быстрее!
Ольга в ужасе уставилась на него, а потом, видно, совсем потеряв голову от страха, обхватила его сожженную кислотой кисть своими ладонями.
– Что с вами, Дима?
– Осторожно!
Дмитрий отдернул руку, чтобы кислота, не дай бог, не попала на кожу Ольги, но она удержала его руку в своих ладонях. А потом он и сам превратился в соляной столп. Боль ушла, как будто ее и не бывало. Еще мгновение назад Дмитрий готов был отрубить себе правую кисть, чтобы только избавиться от боли, а сейчас он не чувствовал ничего, кроме нежных прикосновений Ольгиных пальцев. А сама рука! Она выглядела совершенно здоровой: никаких ожогов, никакой кислоты, нормальная гладкая кожа, правда, довольно грязная.
– Дима, что с вами? – повторила Ольга.
Прежде чем ответить, Дмитрий помотал головой и даже несколько раз моргнул, чтобы унять взбесившееся воображение.
– Галлюцинация, – все еще тяжело дыша, пробормотал он. – Невозможно представить, но мне показалось… Да какое там показалось! Я ясно видел, как кислота разъедает мне руку. К тому же это было жутко, невыносимо больно.
Дмитрий покосился на дверь, все так же блестящую от капель конденсата. Делать задуманное не хотелось, но он пересилил собственный страх и дотронулся до двери левой рукой. На этот раз ничего неожиданного не произошло, и, кроме прохлады влажного металла, Дмитрий ничего не почувствовал.
– Отпустило, – сказал он, обернувшись к Ольге. – Теперь окончательно отпустило.
– Уверены? – она все еще переживала за него.
Дмитрий кивнул.
– Уверен.
После чего высвободил правую руку из ее ладоней, двумя руками взялся за дверную ручку и потянул на себя. Дверь не двигалась.
– Заперта с той стороны? – спросила Ольга. В ее голосе слышалась напрасная надежда. – Значит…
– Ничего это не значит! – оборвал женщину Дмитрий. – Если вы думаете, что дверь заблокировали выжившие на втором уровне люди, то выбросьте это из головы. Здесь выживших нет. Во всяком случае, людей.
– А Глухарь? – спросил молчавший до этого Злой.
Дмитрий вспомнил недавнюю перестрелку на лестнице, стоившую Жилину жизни. Ольга уверена, что именно Глухарь открыл стрельбу и застрелил Жилу. Но можно ли доверять ее словам? Что, если она тоже стала жертвой галлюцинации, ведь, кроме нее, стрелявшего больше никто не видел? Вдруг стрелок – такой же наведенный в ее сознании образ, как и разъедающая руку кислота? Но ведь стрельба, как и сразившие Жилу пули, реальность! – возразил Дмитрий самому себе. Значит, кто-то нажимал на спуск автомата, а потом сбежал вместе с оружием. Или укрылся за этой дверью. Если он ударит им в спину, когда они будут спускаться по лестнице, может положить всех одной очередью. Выходит, без зачистки второго уровня не обойтись.
Дмитрий снова взялся за дверную ручку и резко дернул, но результат оказался прежним – дверь стояла на месте, как приваренная. Дмитрий озабоченно вздохнул. Если бы дверь действительно оказалась заварена, это было бы замечательно. Тогда уж точно никто не смог бы пробраться через нее на лестницу и выстрелить разведчикам в спину. Хотя в этом чертовом бункере ничего нельзя знать наверняка!
– Думаешь, как открыть? – спросил Злобин, наблюдая за его бесплодными усилиями. – Оставь. Без зажигательного шнура или взрывчатки ничего не выйдет, а у нас лишь пара гранат.
Пара гранат, мысленно повторил за ним Дмитрий. А ведь это выход! Он шагнул к Злобину.
– Дай-ка одну гранату.
Через минуту примитивная, но от этого не менее действенная растяжка была готова. Одним отрезком тонкого нейлонового шнура Дмитрий привязал гранату к перилам лестницы, другой продел в кольцо чеки и, натянув, привязал к дверной ручке. Теперь даже при неполном открывании двери шнур непременно выдернет чеку. Правда, шнур можно отвязать или перерезать, но лишь находясь рядом с растяжкой. Из-за двери сделать это практически невозможно.
Для человека невозможно, поправил себя Дмитрий. Все его удовлетворение от проделанной работы сразу рассеялось.
– Ладно, – вслух сказал он, оборвав собственные тревожные мысли. – Большего мы все равно не можем сделать. Пошли.
Они снова двинулись в путь, но прошли совсем немного. Уже на следующем лестничном марше Ольга, идущая второй, внезапно остановилась.
– Впереди кто-то есть, – встревоженно прошептала она.
Злобин и Дмитрий одновременно повернулись к ней.
– Что вы сказали? – спросил Дмитрий.
Вопрос Злобина оказался более конкретным.
– Глухарь?
Ольга нахмурилась.
– Нет, не уверена… И он не один, – вглядываясь в темноту, добавила она. – Кажется, их много.
Дмитрий проследил за ее взглядом, но увидел лишь часть грубо оштукатуренной бетонной стены да уходящий в неизвестность лестничный марш. Дальше, за границей света ручных фонарей, все терялось в сплошном непроглядном мраке. Как же Ольга смогла там что-то разглядеть? Дмитрий уже собирался задать женщине этот вопрос, но внезапно сам услышал звуки приближающихся шагов. Только эти звуки доносились не снизу, куда указывала Ольга, а сверху, где не было никого и ничего, кроме пустой лестницы и
