взгляда.
– Мы должны осмотреть тело, – потребовал он.
– Товарищ майор, вы не поняли. Мы сожгли его, – повторил Дмитрий. – От него ничего не осталось, кроме горсти золы и пятна сажи.
Так Пригорова еще никто не унижал. Во всяком случае, Ольга этого не видела. Она решила, что ей пора вмешаться.
– Дело в том, что гнездо пришельца находилось на самом дне центральной шахты. После его гибели в шахте произошел обвал. Так что эксгумировать и осмотреть его тело все равно было бы невозможно.
Ольга еще продолжала говорить, а в руке Пригорова вдруг, словно ниоткуда, появился пистолет, и этим пистолетом он целился в грудь Дмитрия.
– Нет!!! – истошно выкрикнула она, бросаясь вперед, чтобы защитить, заслонить собой Дмитрия. И опоздала.
Пригоров выстрелил. Дуло его пистолета полыхнуло пламенем, и вместе с огнем оттуда вылетел сплющенный с одного конца раскаленный цилиндрик, блеснувший на воздухе яркой искрой. Ольга «оттолкнула» его в сторону, вложив в этот толчок последние остатки своей телекинетической энергии. Она даже заметила место на стене вагончика, чуть правее входной двери, куда ударила пуля, а когда повернула голову, увидела пятящегося назад Пригорова с пистолетом в опущенной правой руке и обхватившего горло левой. Между пальцев у него торчала рукоятка армейского ножа разведчика – последнего оставшегося у них с Димой оружия, а из-под прижатой к горлу ладони обильно сочилась кровь. Ольга беззвучного охнула и испуганно взглянула на Дмитрия. Но Дима ничего не замечал вокруг. Он неотрывно смотрел на отступающего Пригорова и не отвел взгляда, даже когда тот оступился и повалился спиной на снег.
– Михаил Александрович, это была самооборона! Вы же видели! Иначе он бы его убил! – бросившись к Панову, закричала Ольга.
Она была готова умолять Панова, упасть перед ним на колени. Да все, что угодно! Лишь бы он ей поверил и заступился за Диму. После того, что случилось, только он мог его спасти.
Панов посмотрел на неподвижно лежащего Пригорова и медленно покачал головой.
«Мертв!» – поняла Ольга. Хотя это было ясно еще до того, как он упал.
– Теперь я понимаю… – вздохнул Панов.
– Что, Михаил Александрович?!
Он обернулся к ней.
– Отойдем.
Ольга взглянула на безучастно стоящего Диму. Убийство, даже вынужденное, все равно остается убийством. Ничего удивительного, что он испытал настоящий шок. Но сейчас это было даже к лучшему.
Она подхватила Панова под руку и чуть ли не насильно увела его за вагончик. Когда они остановились, Панов не спеша вынул сигарету – он снова начал курить после гибели сына, но сейчас так и не закурил, продолжая мять сигарету в пальцах.
– Что вы поняли, Михаил Александрович?! – поторопила его Ольга.
– Какие инструкции получил Пригоров перед вылетом сюда. У него был свой канал связи с Москвой. И примерно за полчаса до нашего вылета он как раз получил очередную шифровку с приказом.
– О нашей ликвидации? – ахнула Ольга.
– Думаю, приказ касался только лейтенанта Рогожина. Хотя… – Панов сделал паузу. – Впрочем, чего гадать. Теперь это у него уже не узнаешь.
Не у него, так у других, подумала Ольга. Да только как бы не было поздно.
– Михаил Александрович, но ведь те, кто отдал приказ, могут и повторить его!
Панов покачал головой:
– Одного приказа мало. Надо еще найти исполнителя.
Но Ольга не согласилась с ним.
– Когда речь идет о трагедии, которой обернулся первый контакт людей с пришельцем из иного мира, у ответственных за гибель десятков человек всегда находятся и воля, и желание, и исполнители, чтобы избавиться от свидетелей своих ошибок! Михаил Александрович, надо что-то придумать, чтобы спасти Диму! Он столько раз спасал меня там, под землей. И я… Я люблю его! – неожиданно выпалила она то, в чем даже себе боялась признаться.
Панов изумленно уставился на нее.
– Ну, мы можем спрятать его в наш институтский госпиталь.
– Этого мало! – со слезами на глазах воскликнула Ольга. – Надо показать нашим кураторам, что он для них не опасен! Например, что у него амнезия, и он ничего не помнит… – Она запнулась, озаренная внезапной догадкой. – Я загипнотизирую его и сотру ему память! У нас в институте есть для этого все необходимое оборудование.
Мысли, как пришпоренные кони, неслись в голове с сумасшедшей быстротой. Ольге оставалось только озвучивать их.
– Год назад в Назрани Дмитрий получил тяжелейшую черепно-мозговую травму, чудом остался жив. Можно представить амнезию, как следствие этого случая… Вы поможете мне, Михаил Александрович?! – закончила она, подняв глаза на Панова.
– Но… ведь тогда он и тебя тоже забудет, – растерялся Панов.
– Пусть! – горячо воскликнула Ольга. – Я на все согласна! Лишь бы Диме ничего не угрожало!
Панов в ответ развел руками. Увидел зажатую в пальцах сигарету, с отвращением швырнул ее в снег, потом поднял глаза на Ольгу и сказал:
– Ну, Оля, ты не перестаешь меня удивлять.
Сверху донесся стрекот вращающихся лопастей. Барражирующий в небе вертолет завершал очередной круг.
ЭПИЛОГ
Свет. Яркий белый свет проник в затуманенное сознание Дмитрия. Он открыл глаза, и вокруг почему-то сразу стало темнее. Но туман быстро рассеялся, и Дмитрий обнаружил, что лежит на спине на застеленной простыней медицинской кушетке голый по пояс и в каких-то дурацких голубых кальсонах на ногах, которые к тому же ему были явно велики. Он попытался встать, но раздавшийся рядом приятный женский голос тут же остановил его:
– Лежите, лежите. Мы еще не закончили.
Дмитрий хотел обернуться на голос – все-таки приятнее разговаривать с женщиной, видя ее, но из этого ничего не вышло. Его голову стягивал металлический обруч, а то и целый железный колпак, от которого тянулся толстый жгут проводов. На груди, кстати, тоже красовался стройный ряд резиновых присосок, соединенных между собой проводами. Но их-то Дмитрий уже видел, когда ему после операции снимали электрокардиограмму. Обилие всевозможных датчиков на теле даже испугало его, хотя чувствовал он себя относительно неплохо. Гораздо лучше, чем после недавно перенесенной операции.
Невидимую собеседницу с приятным голосом, видимо, тоже интересовало его состояние.
– Как вы себя чувствуете? – спросила она и, наконец, подошла к кушетке, придвинула стул и села на него, так что теперь Дмитрий смог ее рассмотреть.
Более красивой женщины он еще не встречал никогда в жизни. Смазливые симпатичные девчонки попадались, а вот такая женщина нет. У нее была стройная, подтянутая фигура с безупречной осанкой и такое же приятное, как голос, лицо, русые волосы, волнами спадающие на плечи, прямой тонкий носик, аккуратные полукружья бровей, длинные ресницы и очень выразительные, не полные и не тонкие, а именно выразительные губы. Но особенно поразили Дмитрия ее глаза, кристально-голубые, как море, и сияющие, как настоящие звезды… Вот только руки! На кисти ее правой руки, на мизинце и на среднем пальце, не было ногтей, и на их месте чернела грубая омертвевшая кожа.
Заметив, куда он смотрит, незнакомка смутилась и быстро убрала с колен искалеченную руку. Потом одной левой рукой неловко поправила белый медицинский халат, который был на ней, и повторила свой вопрос:
– Так как вы себя чувствуете?
Дмитрий пожал плечами:
– Нормально. А что со мной?
