совершено одним человеком, причем знакомым А.: из показаний соседей было установлено, что вечером к А. пришел знакомый и сквозь дверь некоторое время слышался разговор. В пепельнице в комнате А. были обнаружены окурки папирос той марки, которую курил Ц. («Север»), в то время как муж убитой курил папиросы «Волга». По показаниям соседей, весь день до прихода убийцы других гостей у А. не было. Экс перт дал заключение о совпадении групповой принадлежности слюны Ц. и слюны на мундштуке окурков, обнаруженных в пепельнице на квартире А. Таким образом, складывалась, система доказательств по конкретному делу. Каждое из этих доказательств порознь можно было истолковать «нейтральным» для Ц. образом. Окурок на месте происшествия мог бросить другой человек, чья слюна обладала такими же признаками, что и слюна Ц., вещи потерпевшей Ц. мог найти, купить, украсть, а ложные объяснения дать из боязни ответственности и т. п. Взятые же в совокупности, эти обстоятельства подкрепляли и дополняли друг друга, взаимно уничтожали имеющиеся пробелы в указании на виновника преступления, опровергали все предположения, кроме одного, и обосновывали его с большей убедительностью. По делу был вынесен обвинительный приговор, причем обвиняемый, так и не признавший себя виновным, его не обжаловал. С точки зрения логической формы накопление представляет особый вид индуктивного умозаключения. Индуктивное умозаключение представляет обобщающий вывод из множества отдельных утверждений меньшей общности и в этом отношении противоположно дедуктивному. Индукция играет очень большую роль в формировании знаний во всех областях теоретического мышления и практики, и сфера доказывания в уголовном процессе, естественно, не составляет в этом отношении исключения. Важнейшей особенностью индуктивного вывода является принципиально неограниченная возможность увеличения его надежности до любого, сколь угодно высокого уровня. Это обеспечивается построением вспомогательных комплексов, в которых уже обнаруживается переход дедуктивного элементарного акта доказывания в развернутую индуктивную систему, и, далее, индуктивных систем накопления предметных доказательств. Факт сочетания, соединения нескольких направленных к одному выводу аргументов сам по себе представляет не просто «сумму» этих аргументов, а нечто новое, как бы новый дополни тельный аргумент к сумме предыдущих. Это рассуждение применимо к каждому последующему доказательству, присоединяющемуся к предыдущим, так что в некоторый момент единственным правильным выводом из совокупности улик становится только один; именно тот, что все улики представляют не случайное собрание разрозненных фактов, связанных с «нейтральными» событиями, а систему накопления, в которой доказываемый факт (тезис) представляет как бы узловую точку связей всех доказательств.
Представление о том, что каждая отдельная улика, входящая в систему, не может быть оттуда удалена без разрушения всей «цепи», неприменимо к системе накопления. Если при окончательной проверке доказательств, образующих систему накопления, окажется, что одно из них (например, данные о приготовительных действиях) не относится к делу, т. е. связано не с доказываемым фактом, а с «нейтральным» (приобрел ружье для охоты), то в целом система не разрушается, а лишь ослабляется. Это ослабление, как уже отмечалось выше, может быть компенсировано другой уликой. Таким образом, со стороны своей логической структуры совокупность доказательств и выводов из них по конкретному уголовному делу представляет собой определенную внутренне взаимосвязанную упорядоченную систему. Фактический базис этой системы составляют доказательства —личные и вещественные, содержащие данные, закрепленные и введенные в состав материалов дела в предусмотренной законом форме. Каждое предметное доказательство является началом последовательной цепочки выводов, заканчивающихся выводами о фактах и обстоятельствах, входящих в предмет доказывания. В процессуальной литературе часто упоминается понятие цепь доказательств. Нужно, однако, учитывать условность этого термина. Если изолировать такую систему от других связей, то можно усмотреть, что в ней из одного промежуточного факта логически выводится второй, из второго —третий и т. д., так что он —звено за звеном —образуют как бы цепочку выводов. Так, при соответствующих исходных данных из факта приобретения дорогой вещи заключают о внезапном получении крупной суммы денег, а от последнего делают вывод о получении взятки. Роль последовательных систем заключается в том, что именно. с их помощью обеспечивается «сквозное» развитие аргументации от исходных данных к конечному выводу. Однако надежность последующих выводов не возрастает автоматически с увеличением их числа. Возрастание надежности обеспечивается иным сочетанием доказательств —вспомогательными и параллельными комплексами. Отдельные выводы представляют элементарные акты доказывания. Подкрепление этих актов вспомогательными доказательствами приводит к образованию вспомогательных комплексов, увеличивающих надежность выводов, а объединение их путем накопления образует подсистемы, обосновывающие более общие выводы, касающиеся целых эпизодов, событий или сторон преступления Эти накопительные комплексы или подсистемы, охватывающие несколько последовательных цепочек, построены из доказательств, причем часть из нескольких дублирующих друг друга (устанавливающих один и тот же факт) доказательств имеет как бы двойную и тройную «толщину», «запас прочности». Поэтому опровержение одной улики, выпадение ее из системы собранных по делу доказательств (в отличие от того, что имело бы место в отношении изолированной «цепи» косвенных доказательств в буквальном смысле этого слова) отнюдь не всегда влечет за собой распадение всей системы доказательств и утрату возможности обосновать ею вывод об устанавливаемом факте. Наконец, и эти более общие выводы объединяются с помощью тех же логических операций в конечное утверждение о событии преступления, о его виновнике и других обстоятельствах, в совокупности исчерпывающих предмет доказывания по делу. В обоснованном обвинительном заключении или в приговоре эта система доказательств и выводов из них должна найти свое отображение с достаточной полнотой и последовательностью, поскольку этого прямо требует закон (ст. ст. 205, 301, 303 УПК РСФСР). Оценка логической правильности системы доказательств охватывает все звенья этой системы в отдельности и систему в целом. Суждение о формальной правильности облегчается тем, что на основе наличной совокупности собранных доказательств по конкретному делу может быть построена только одна логически правильная система выводов С точки зрения формальной правильности должны быть проверены отдельные акты доказывания, разграничены однозначные и многозначные выводы; в отношении последних проверено —использованы ли вспомогательные комплексы при их построении. Необходимо убедиться, нет ли пропусков, выпадения промежуточных рассуждений в последовательных цепочках выводов и все ли они опираются на доказательства, зафиксированные в деле. В работах по теории доказательств в уголовном процессе иногда делается попытка выделить косвенные доказательства, имеющие «решающее» значение. В качестве примера приводится обнаружение отпечатка пальцев на месте происшествия. Между тем Наличие следа пальца определенного лица на месте происшествия, несмотря на кажущуюся неопровержимость его уличающего значения, может быть легко объяснено тем, что данное лицо находилось на месте происшествия до или после события и по причинам, с ним не связанным. Только в сочетании с другими доказательствами, позволяющими проверить различные возможности появления этого следа, будет выяснено его действительное значение по делу. В некоторых работах столь же необоснованно в качестве улик, «определяющих исход дела и приговор суда», фигурируют следы зубов обвиняемого на месте происшествия заключение эксперта о совпадении группы крови (например, крови потерпевшего и крови, обнаруженной на обвиняемом) или даже видовой принадлежности крови и т. д. В связи с этим характерны ошибки, допускаемые на практике при оценке значения поличного, недостачи по делу о хищении, незаконных служебных действий по делу о взяточничестве и т. д. Нередко из них сразу же делается вывод о виновности обвиняемого. Другими словами, игнорируется предположительный характер первоначального вывода об объективной связи такого рода фактов и виновности лица, необходимость проверки этого вывода, так как за связь здесь может быть принято случайное совпадение. Подобно этому доказательства, устанавливающие факт инсценировки кражи материально ответственным лицом, нередко рассматриваются как достаточные для вывода о совершении растраты, хотя по отношению к последнему факту инсценировка кражи может рассматриваться только как один из этапов ее установления (инсценировка кражи может быть связана с недостачей, возникшей не в результате растраты, может сочетаться с действительной кражей и т. д.). Надлежит проверить, правильно ли объединены в комплексы накопления доказательства и промежуточные аргументы, имея в виду, что условием такого объединения является тождество выводов из объединяемых аргументов. Логическая (формальная) правильность построения системы доказательств и выводов из них входит в оценку доказательств, но не исчерпывает ее. Истинность и достоверность знания, получаемого в выводах, зависит не только от соблюдения правил вывода, но также от истинности исходных данных, проверка которой выходит за пределы компетенции логического анализа. Она зависит также от оценки по внутреннему убеждению относимости фактических данных, которая предшествует признанию того
