На первый взгляд может показаться, что «ближняя» этимология намного легче «дальней». Но подобное мнение следует признать глубоко ошибочным. Среди новых слов в языке немало таких, этимологию которых установить очень трудно, хотя появились эти слова в русском языке совсем недавно.
Взять хотя бы слово майка. Одни этимологи считают, что оно образовано от существительного май (хотя в мае в майке, пожалуй, холодновато). Другие полагают, что источником нашей майки явилось ка-кое-то заимствование, связанное с польским словом голландского происхождения majtki [мaйтки] ‘матросские штаны’. Но здесь остаётся неясным: каким образом ‘штаны’ превратились в ‘майку’? Третьи считают, что русское слово майка и сербское maja [мaя] ‘майка’ были заимствованы из итальянского maglia [мaлья] или французского maillot [майo] ‘трико; майка’.
И если мы откроем сейчас этимологические словари русского языка, то найдём там отнюдь не одинаковые этимологии слова майка. А ведь первая фиксация этого слова в словарях относится лишь к 30-м годам XX века!
Именно на основании исследования слова майка специально работавший над его этимологией венгерский языковед Л. Киш писал: «Занимаясь ‘новичками’ лексики, этимолог становится скромнее. Если нередко и слова, возникшие почти на наших глазах, трудно поддаются окончательному этимологическому разбору, как же не быть исследователю в своих суждениях о происхождении ‘старых’ слов сугубо осторожным?»
Однако в отдельных случаях нам оказывается известной не только этимология новых слов, но и их создатели. Так, например, автором слова утопия был английский учёный-гуманист XV–XVI веков Томас Мор, слово фауна было создано шведским естествоиспытателем XVIII века К. Линнеем, слово лилипут в начале ХVШ века придумал английский писатель Дж. Свифт. Украинский учёный XVI–XVII веков М. Г. Смотрицкий явился создателем слова деепричастие. Вот ещё небольшой перечень новых слов и их авторов: вандализм (А. Грегуар), газ (Я. Гельмонт), промышленность (Н. М. Карамзин), робот (К. Чапек, осуществивший идею своего брата И. Чапека), заумь (А. Кручёных), оэкранить (И. Северянин).
Выше мы уже видели, что много новых слов и терминов в русском языке создал М. В. Ломоносов. Некоторые из новых слов (в частности, у Ломоносова) представляют собой кальки. Иногда этимология неологизмов прозрачна (заумь, оэкранить), хотя значение слова могло в той или иной степени измениться.
В отдельных случаях нам известны мотивы, которыми руководствовался автор при создании нового слова. Так, слово утопия явно образовано от греческих слов ou [у:] ‘не’ и topos [тoпос] ‘место’. Иначе говоря, Утопия (а так у Томаса Мора назывался остров, где были осуществлены его социальные идеи) — это ‘место, которого нет’. При создании слова газ голландский химик Я. Гельмонт исходил, с одной стороны, из греческого chaos [хaос] ‘хаос’, а с другой — из немецкого Geist [гайст] ‘дух’. А вот какова этимология слова лилипут, мы с полной уверенностью сказать не можем, хотя нам и известен его автор.
Но не всегда «путевку в жизнь» словам дают их создатели. Нередки случаи, когда слово живет в языке тихо и незаметно, и только будучи употреблено в какой-то определённый момент и в определённой ситуации, начинает использоваться активно. Такой, в частности, была история слова оптимизм, которое едва ли с такой быстротой распространилось бы по всей Европе и за её пределами, если бы Вольтер не написал своей блестящей повести «Кандид, или Оптимизм».
Слово нигилист употребляли в первой половине XIX века Н. И. Надеждин, Н. А. Полевой, А. С. Пушкин. Но только после выхода в 1863 году романа И. С. Тургенева «Отцы и дети» слово нигилист получило широкое распространение в русском языке.
Иногда и не очень «новые» слова имеют более или менее точную дату своего рождения, а также — своего автора. Так, учёный XIV века Фирузабадu назвал свой арабский толковый словарь «Kamus» [кaму: с] ‘Океан’. Это название вполне оправдывало себя, ибо словарь, содержавший по одним сведениям 60, а по другим даже 100 томов[118], являл собой поистине океан слов; Авторитет «Океана» был столь велик, что слово kamus стало означать не только ‘океан’, но и ‘словарь’. В этом своём последнем значении слово kamus проникло во многие языки, лексика которых испытала на себе сильное арабское влияние, (непосредственное или через посредство других языков): сравните таджикское комус ‘словарь’, афганское камус ‘словарь’ и др.
Очень часто новые слова и термины носят имена изобретателей, создателей, изготовителей и т. п. соответствующих предметов или имена учёных, которые совершили важные открытия в той или иной научной области. Такие «фамильные» этимологии имеют, например, названия ряда систем пистолетов: браунинг, кольт, маузер, наган. Или (совсем из другой области) — названия одежды: будёновка, галифе, макинтош, реглан, толстовка, френч. Таково же происхождение целого ряда физических терминов: ампер, ватт, вольт, герц, ом, рентген, а также (опять из другой области) — названий декоративных растений: бегония, георгин, камелия, магнолия. «Фамильного» происхождения будут и такие слова, как архаровец, бойкот, гильотина, дизель, морзе, сандвич, силуэт, хулиган, царь, шрапнель… Слова подобного рода обычно не доставляют этимологу никаких хлопот. Поэтому останавливаться на их происхождении мы здесь не будем[119].
Однако слова эти заставляют этимолога задуматься по другой причине. В книге грузинских учёных Д. С. Мгеладзе и Н. П. Колесникова «От собственных имен к нарицательным» (Тбилиси, 1970) рассматривается около 1500 русских слов, образованных от фамилий, имён, отчеств, прозвищ, псевдонимов. Такое обилие подобного рода слов свидетельствует о том, что перед нами не какое-то исключительное, а обычное явление в развитии языка. Возникновение таких слов в одних случаях исторически документировано (ампер, рентген, силуэт), а в других — эти слова этимологически бесспорны в рамках самого русского языка (будёновка, толстовка). Но где гарантия того, что от более древних эпох до нас не дошло некоторого количества таких же слов, однако, при этом не сохранилось ни исторических свидетельств, ни этимологических данных, ни даже тех имён собственных, от которых эти слова могли быть образованы? Представьте себе, например, что до нас дошли названия месяцев июль и август, но имена собственные, от которых они образованы (Юлий Цезарь и Октавиан Август), нам остались бы неизвестными. Или, допустим, что редкие в наши дни имена Кондрат(ий), Егор и Кузьма оказались бы совершенно забытыми. Как бы в этом случае этимологи стали объяснять происхождение слов кондрашка, объегорить, подкузьмить![120] К сожалению, этимологам приходится
