своему укреплял свой боевой дух. Если бы я столько ел, я бы давно лопнул, а Тартаку хоть бы хны! Морита забрала стрелы и тренировалась в стрельбе за домом. Я тренироваться не стал, уж больно мои снаряды разрушительны. Если орки нагрянут, вот тогда я и оттянусь по полной.
Хогар с разведчиками вернулись под утро. Махнув нам на ходу, чтобы мы шли за ними, Хогар направился к домику старосты.
– Ну, Хогар, где они? Далеко? – задал Рисмон вопрос.
– Орда ушла! Вернее, то, что от нее осталось, ушло.– Хогар покачал головой.– Не знаю, что на них напало, но я не хотел бы там быть в то время!
– Рассказывай! – потребовал Рисмон.
Хогар насупился и начал рассказывать об увиденном:
– Лесом мы прошли быстро. Хотя что меня удивило, так это кусты. Откуда на простом орешнике взялись такие длинные и острые шипы? И это не только на орешнике! На подходе к степи мы удвоили осторожность. Но это было излишне! Такого количества покалеченных и убитых орков я еще не видел! Телами была устлана вся степь, насколько хватало глаз. И через всю степь тянулись странные черные полосы, как будто там выпал черный снег. Страшная картина. Ясно одно: оркам сейчас не до нас, по крайней мере, тем, кто остался жив.
Староста некоторое время помолчал, потом его лицо переменилось. Разом исчезло суровое выражение, оплыли щеки, появились лучики веселых морщинок в уголках глаз. Перед нами снова был Санта-Клаус. Он бодро поднялся из-за стола и, широко распахнув дверь, вышел на крыльцо. В проем двери мне были видны люди, собравшиеся у дома старосты в ожидании новостей. Жители очень хорошо знали Рисмона. Он не успел и слова сказать, как среди людей поднялся радостный гомон.
– Дорогие мои! – провозгласил Рисмон, жестом приглашая и нас выйти к нему.– Морита с друзьями снова совершила подвиг, достойный войти в историю! Я бы даже сказал, достойный воспевания в легендах и, так сказать, в сказках! Они не только уничтожили оркских шаманов, но и напустили на орду демонов, которые эту орду не пожалели, а очень даже наоборот! Поприветствуем нашу славную Мориту, ну и ее друзей, конечно, тоже!
Радостный рев толпы перед домиком заглушил то, что Рисмон еще хотел сказать. Первым из собравшихся на крыльцо выскочил отец Мориты. Он подхватил дочь на руки и радостно начал с нею кружиться. Следом за ним бросились остальные. Нас всех подняли на плечи и понесли к гостевому дому. Один Тартак шел своим ходом. Просто-напросто никто не представлял, каким образом его понести на плечах. Хотя нашлись смельчаки, подставившие плечи под его руки. Поэтому Тартак не спеша шел за нами, окруженный счастливыми посельчанами, и тщательно следил, чтобы никого из них не покалечить ненароком. Больше всего меня беспокоило, как бы меня не шибанули головой об арку ворот! Слава богу! Пронесли не зацепив.
Утром я проснулся первым. Торжественный ужин в день нашего прибытия сюда был легким перекусом по сравнению со вчерашним. Поселок гудел и отрывался по полной! Все хором ревели боевые песни, чокались бокалами с молодым вином, брагой, настойками и элем. Горланили здравицы Морите и ее друзьям, то есть нам. Вскоре все всё перепутали, что немудрено при таком-то количестве горячительных напитков, и основная тема была утеряна. Прибывшему с Голашем воину гарнизона доходчиво объяснили, что орда была тут, но ее быстренько побили. Обиженные орки поплакали и ушли себе, а мы тут празднуем. По растерянному лицу воина было видно, что он о нас думает. Его быстренько усадили за стол, поставили перед ним полную миску еды, налили в кубок чего-то горячительного, и вскоре он уже ничем от нас не отличался. Так же пел, пил и горланил что-то поздравительное.
Еще раньше прибыл и кузнец Грохот. Здоровенный мужик плакал, как дитя, и бесконечно благодарил нас за свою дочь. Снежанка была единственным ребенком, и отец буквально дрожал над ней. Она, по словам кузнеца, была очень похожа на свою мать, умершую родами, которую кузнец безумно любил. С тех пор Грохот не женился и жил заботами о дочурке. В тот злосчастный день он отпустил ее с девками по землянику. Все вернулись, а Снежанка нет. Кузнец с горя чуть руки на себя не наложил.
Потом он вместе с нами ел, пил и пел басом, соревнуясь с Тартаком. Мощный хор выводил местные песни на уровень заклинаний от нечисти. Местные кабыздохи с готовностью подхватили это благое начинание и долго потом не могли остановиться, повторяя особо проникновенные рулады по нескольку раз. Тартак даже исполнил свою любимую песню, которую в трезвом виде слушать без дрожи в конечностях было невозможно! Эффект был поразительный! Многие мгновенно протрезвели, несколько особо слабонервных женщин грохнулись в обморок. Сообща поблагодарив Тартака и решительно оборвав его попытки спеть на бис, народ снова обратился к питию, дабы восстановить утраченное хмельное счастье.
Потягиваясь, я вышел на крыльцо гостевого дома. Сладко зевнул и бросил взгляд во двор, после чего резко повернулся с твердым намерением снова лечь и спать, спать и спать.
– Коли-ин! Куда же ты?
Это было произнесено ласково и благожелательно. Настолько ласково и благожелательно, что у меня мороз пошел по коже! Все бы ничего, если бы не голос. Вернее, обладатель этого голоса. Пришлось остановиться, изобразить на лице радость от встречи и снова повернуться лицом ко двору.
За столом, на скамеечке, сидели тан Горий и тан Тюрон. Рядом с ними мялся староста Рисмон. На столе стояла мисочка с огурчиками и две пустые стопочки.
– Раз уж ты проснулся, присаживайся, и поговорим,– радушно предложил тан Горий.
Тан Тюрон держал на лице улыбку, демонстрирующую, что у него все зубы в наличии и в хорошем состоянии. Я вздрогнул, на миг представив себе, как бы это выглядело, будь он в обличье дракона!
– А надо? – осторожно спросил я.
– Очень! – Тан Горий ослепительно улыбнулся мне.
Интересно, кто напишет некролог безвременно ушедшему из жизни молодому и талантливому магу?
– Мы ни в чем не виноваты! – на всякий случай сообщил я, осторожно присаживаясь на краешек скамейки, подальше от революционной тройки.
– Уважаемый староста Рисмон уже ввел нас в курс произошедшего.– Тан Горий благосклонно улыбнулся старосте.
Староста торопливо покивал, показывая, что он готов еще раз ввести в курс, если это понадобится.
– Теперь нам хотелось бы, чтобы события осветил непосредственный участник оных.– Глаза тана Гория внезапно стали пронзительными и жесткими.
– Почему я?
– Потому, что ты попался нам первый! – Тан Тюрон, безмятежно улыбаясь, откинулся на спинку скамейки.– К тому же я уверен, что всем этим руководил некий Колин, а не Морита, как убеждает нас уважаемый Рисмон.
– У нас не было другого выхода! – угрюмо сказал я.
– Ты рассказывай, а мы уж как-нибудь сами разберемся, был выход или не было выхода,– велел тан Горий.
Вздохнув, я принялся рассказывать. Постепенно во двор выходили наши ребята. Каждый сначала пытался сладко потянуться, но, увидев наше сборище, забывал про попытку. Некоторые норовили протереть глаза, чтобы убедиться, что мы им не снимся. Потом, повинуясь повелительным жестам тана Тюрона, подтягивались к столу. К тому времени, когда я закончил рассказывать, все наши уже были в сборе. Мне подсказывали, меня поправляли. Жерест попытался было вклиниться, но резко замолчал, наткнувшись на оценивающий, нехороший взгляд тана Гория.
– Опиши еще раз артефакты, которые использовали шаманы, и брось мне мыслеобраз их,– распорядился тан Горий.
Тан Тюрон вопросительно посмотрел на Гория. Тот покачал головой.
– Действительно выхода не было.– Тан Горий нахмурился.– Если бы ребята их не остановили, вал дикой силы пронесся бы на сотни верст в глубь нашей территории, сметая на своем пути все живое. Эти артефакты задавали направление, ограничивая зону действия. Как ни крути, а они спасли много жизней! А, Хризмон?
Тан Тюрон, посуровев лицом, кивнул.
