Но настала ночь, а Дженни так и не объявилась. Поиски отложили до утра, а Томас тем временем послал Пэдди допросить деревенских жителей. Наверняка кто-то заметил что-нибудь. Не могла же она исчезнуть бесследно!
Глава 33
Преподобный Тайсон Шербрук, барон Бартуик из Килдрамми, вопросительно воззрился на мать Томаса.
— Прошу прощения, мадам, но я не совсем уверен, что расслышал вас, — выговорил он глубоким, звучным баритоном.
— Я сказала, милорд, что ваша дочь… видите ли, было бы куда лучше, если бы ваша дорогая дочь вернулась в Англию вместе с вами, не находите? Вдали от Пендрагона она будет в безопасности.
По сравнению с тем, что мать действительно сказала в первый раз, это была капитуляция!
Томас восхищенно взглянул на тестя. Может, хотя бы он ухитрится превратить Мэдлин в дипломата? От такой мысли у кого хочешь голова разболится!
— Вряд ли, — вмешалась Мэри Роуз, готовая треснуть старую ведьму по носу, даже после того, как Тайсон сумел заставить ее запеть по-другому. — Однако я совершенно уверена, что вы, мэм, встретили ее с распростертыми объятиями.
— Я полюбила бы ее еще крепче, если бы она успела забеременеть.
— Представляю, каким бы это было подвигом, — бросил Томас, поднимаясь. — Но, матушка, ты не должна так беззастенчиво смущать отца Мегги своей прямотой. Учись выбирать слова. Ну а пока почему бы тебе не выпить чаю? Я привел тебе превосходного партнера для партии в вист. Джереми Стэнтон-Гревилла. Насколько я понял, все трое наших гостей превосходные игроки. Ты всегда твердила, что хотела бы помериться силами с настоящими мастерами, так что теперь прекрасно проведешь время. Милорд Шербрук, спасибо за то, что приехали. А я желаю вам спокойной ночи. Пойду посмотрю, как там Мегги.
Он кивнул собравшимся, поднялся наверх и, насвистывая, вошел в Белую комнату. Мегги лежала на спине: волосы разметались по подушке, одеяло подтянуто к подбородку. Глаза закрыты.
Томас тихо уселся рядом на стул, скрестил ноги и, задумчиво постукивая пальцами по колену, стал смотреть на нее.
— Прекрати.
А он-то думал, что она спит!
Томас даже подскочил от неожиданности.
— Откуда ты знаешь, что я делаю?
— Наблюдаешь за мной.
— Но это такое удовольствие — наблюдать за тобой, — оправдывался он. — Представь, когда я прибыл в Гленклоуз-он-Роуэн, чтобы принять отцовское наследство и титул, меньше всего думал о том, чтобы обзавестись женой. Однако стоило мне увидеть тебя, словно солнце бросило мне на голову горсть своих лучей.
Ее сердце гулко забилось. Но Мегги продолжала молчать.
— Во время нашей первой встречи ты отрывала от юбки липкие пальчики брата. Очевидно, кто-то дал ему конфету, чтобы удержать от проказ во время проповеди.
— Верно. Мое новое платье! Бедняжка Рори, он так переживал, что расстроил меня! Да-да, он попытался слизнуть пятно с юбки!
— Да, а ты расхохоталась и прижала его к себе, и тут меня как громом поразило.
Мегги вдруг захотелось заплакать от счастья. Спрыгнуть с кровати, сказать, что лучше его нет на земле человека, что она будет с ним до самой смерти и что он принадлежит ей. Сейчас и навсегда. Но это означало — сказать прямо в эти прекрасные темные глаза, что она его любит. А ведь она не станет лгать, особенно в таком важном деле. Мегги твердо знала одно: она хочет его и хочет, чтобы он был счастлив с ней. Томас — такой же хороший человек, как ее отец и дяди. Мало того, в постели между ними пробуждается безумная страсть. Но иное… то лихорадочное волнение, пережитое, когда она впервые увидела Джереми после долгой разлуки, та умопомрачительная боль при виде его улыбки… нет, с Томасом она никогда не испытывала ничего подобного. Да и ни с кем другим, кроме Джереми.
Но с другой стороны, когда Джереми сегодня вошел в гостиную, Мегги не почувствовала привычного неудержимого, тревожащего возбуждения, от которого кружилась голова и подташнивало. Ничего. Совсем ничего.
— Спасибо за то, что напомнил мне о той чудесной минуте. И еще за то, что написал отцу и сказал про солнце, которое бросило тебе на голову горсть своих лучей.
— Не за что, дорогая. Я был совершенно искренен с тобой. Но как ни неприятно мне это говорить, все же тебе следовало бы вернуться с ними. Собственно говоря, я и пришел, чтобы убедить тебя.
— Хорошо, не так я глупа, чтобы рисковать головой. Может, в следующий раз, на мою беду, начнется отлив. Так и быть, я сделаю, как вы хотите.
— Не верю! — воскликнул он, вытаращившись на нее. — Ты никогда не согласишься оставить меня.
Мегги рассмеялась.
— Наконец-то! Давно бы пора это понять! Ты совершенно прав: я не покину тебя. Но неужели не понимаешь, как мне легко соглашаться с тобой? К тому времени, как я достаточно окрепну для путешествия, все так или иначе разрешится.
— Еще одно твое качество: ты редкостная оптимистка.
— Нет, Томас, послушай! Человек, который все это устроил, независимо от того, мужчина это или женщина, сейчас вне себя. Боится разоблачения. Подумай сам: ни одно из покушений не удалось. Я жива, мало того, сюда прибыли еще три моих защитника, которые не спустят с меня глаз. Я сердцем чувствую: что-то должно произойти, и очень скоро, просто потому, что неизвестному больше нельзя медлить. Он должен все закончить, иначе его планы провалятся. А теперь иди ко мне, если, разумеется, поклянешься, что в гостиной в данный момент никого не убивают.
— Все может быть, в зависимости от того, насколько азартны твой отец и моя мать во время игры в вист.
— О Господи! Твоя мать — партнер Джереми?
— Да.
— Тогда они выиграют — у моих родителей нет ни малейшего шанса. Знаю я, как они играют: смеются, показывают друг другу карты, обмениваются сплетнями, Это ужасно бесит настоящих игроков.
— Что-то мне все это не нравится. Мать относится серьезно только к двум вещам: к своим дневникам и висту. А как насчет Джереми?
— Бьет наповал. Надеюсь, Шарлотта хорошо играет, — откликнулась она так небрежно, словно Джереми был всего лишь обычным знакомым, приятелем, в крайнем случае, дальним родственником. Томасу почему-то стало очень спокойно.
— Хорошо, что нас там нет, верно? — хмыкнул он.
— Очень! — с улыбкой подтвердила жена.
Томас еще раз окинул ее взглядом, поднялся и скинул одежду. Оставшись обнаженным, он снова подошел к кровати. Правда, при этом думал о том, где искать завтра Дженни, следует ли начать поиски как можно раньше, каким образом заставить убийцу обнаружить себя и можно ли остановить это безумие.
— Вот это да!
Неожиданное восклицание немедленно заставило его вспомнить о том, что он стоит обнаженный перед собственной женой, которая потрясенно уставилась на темный треугольник волос внизу его живота. Он опустил глаза. Ничего удивительного: его плоть затвердела, подобно персиковой косточке, которую Барнакл швырнул сегодня в вестибюле, на радость Мисс Криттенден, немедленно бросившейся следом. Наблюдая за кошкой, дворецкий удовлетворенно заявил хозяину, что миледи наверняка одобрит новый метод тренировки.
