свитером, который получился из волшебной накидки, так что ничего не торчало и не привлекало внимания. Главное теперь вместо шпоры кинжал не вытащить. ОЙ! А где же шпоры?! Неужели я их на Гее вытрясла?!
— Константин Георгиевич, я еще неважно себя чувствую, — пролепетала я председателю комиссии. И плохо мне было по-настоящему, потому что в данный момент я вспомнила, что оставила шпоры вместе с настоящей одеждой в фамильном замке.
— Ничего, там вытянешь билет, отойдешь. — Дружески похлопав по плечу, он буквально втолкнул меня в аудиторию.
Угу! Обнадежил! За столами уже сидели все наши преподаватели. Судя по их взволнованным лицам, они переживали еще больше нас. Помнится, мой научный руководитель говорил: «Вы думаете, это вам экзамен? Нет! Это нам экзамен!»
Блин! Вот попала так попала! Как же смыться отсюда? Ведь если мы не явимся в срок, то умрем. Вот будет для преподавателей стресс, если я посреди экзамена окочурюсь.
— Сумочку на заднюю парту. В руках лист бумаги и карандаш. Садитесь вот сюда. — Мне указали на свободный стол.
Сзади огорченно выдохнули однокурсники. Все-таки, когда мы пишем работу и сидим, тесно прижавшись друг к другу, нам пишется успешнее и спокойнее. Да и спросить, если что, можно. Я с тоской оглянулась на Алесю и Андрея. Они хмуро помахали мне из дальнего конца аудитории. М-дя. Хотя, что я расстраиваюсь? Студенты физтеха вообще советуют приходить на экзамены со свежей головой, так как во многом придется разбираться впервые. А голова свежее, чем у меня, вряд ли найдется.
— Тяните билеты.
К столам рванулась настоящая лавина. Думаю, не одним поколением учащихся замечено, что если вытягиваешь билеты «стадом», то есть большой шанс вытянуть удачный. На самом деле эта примета основана на том, что некоторым в такой толкотне удается незаметно перетянуть билет.
Как же быстрее отсюда сбежать? Так, один час здесь — два часа на Гее. Вот только каких два часа? Временной петли или обычного времени? Кто бы мне ответил? Хотя если и два обычных часа, то время еще есть, я надеюсь. Ведь петля была построена так, чтобы я к экзамену успела. Или нет? Блин! Я во всем этом запуталась! Что ж я это у Артура не уточнила?! Сейчас бы меньше нервничала. Хотя, может, и больше.
— О чем задумались? — вежливо осведомился секретарь комиссии. — Тяните билет.
Я чисто машинально взяла ближайший листок. Душа кричала и рвалась обратно. Интуиция вопила: «Караул!» А я не могла понять причин: это у меня на экзамен такой стресс или все-таки на Гею нужно срочно вернуться?
— Номер тринадцать, — заглянула секретарь в мой билет. — Поздравляю!
Преподаватели энтузиазма секретаря не разделили и взглянули на меня сочувствующе. Как ни странно, этот номер вот уже несколько лет подряд гарантированно приносил несчастье выпускникам. Что ж там за темы такие?
Сев за стол, я взглянула на напечатанные строки и внутренне содрогнулась: последний вопрос был про жидкие кристаллы, и принимал его Котик. Вернее, Котов Владимир Павлович, в миру именуемый Котиком или просто Павловичем. И в том же миру «Павлович» давно трансформировалось в «Падлыч». (И вполне заслуженно, между прочим!)
Вот и настал мой апокалипсис! С этим молодым, но чрезвычайно требовательным и строгим преподавателем нас связывали прочные, неизменные узы холодной войны. Точнее, юный профессор, еще недавно сам сидевший за партой и вкушавший прелести студенческой жизни, воевал со всей нашей братией. В силу возраста ему еще не надоело играть в «злого дяденьку», и от Котика страдал не один поток студентов. Прочие преподаватели утверждали, что это пройдет. Но нам, увы, выпало счастливое бремя быть теми, на ком пока еще «отводят душу».
Особенно чем-то полюбилась Котику я. При первом же знакомстве он, просматривая ведомость, заявил:
— Я вижу тут много хороших оценок. И даже несколько высших баллов! И у кого? У женщин! Так вот, зарубите себе на носу: этот сложный предмет женщина на «превосходно» сдать не сможет, а женщина с фамилией Балагур тем более.
— Балаур, — поправила его я. — Это в румынской мифологии означает существо, похожее на дракона. А драконы очень умные и мудрые. Довольно распространенная в Молдавии фамилия.
— Значит, вашими предками были цыгане? — Он посмотрел на меня поверх очков.
— А может, драконы? — улыбнулась я.
— Ну-ну, надейтесь! — фыркнул он.
И с той поры понеслось. На всех письменных работах Владимир Павлович, надеясь поймать меня за списыванием, постоянно кружил у моей парты. Угу, наивный, чутье дракона его бесшумная походка не обманет. Каждый семинар начинался с моей экзекуции у доски. Я уже сама выходила к ней, едва за Котиком закрывалась дверь. Выработалось как рефлекс.
Одногруппники сначала подкалывали, а потом втихую стали делать ставки: отвечу — не отвечу на каверзные вопросы, касающиеся углубленного знания программы. Я сначала учила, читала рекомендованные книги и отвечала из принципа, а потом попросилась к букмекерам в долю — и мои старания стали оплачиваться. Хоть какая-то компенсация за то, что Котик мне снился в кошмарах. Впрочем, при виде меня юный преподаватель тоже вздрагивал, видно, и я его достала. Целый год я упрямо выучивала его предмет, после меня Владимир Павлович перестал задавать вопросы на высший балл, потому как я из вредности на них отвечала. Не всегда, конечно, но и этой малости хватало, чтобы молодой профессор тихо поскрипывал зубами. Экзамен я тогда тоже сдала хорошо.
И вот теперь настал час расплаты. Впереди меня ждет Котик, а в моей голове свежо как никогда. М- дя. Наспех набросав ответы на остальные вопросы, я пошла отвечать. Сейчас отстреляюсь и отпрошусь в туалет.
Так быстро я еще никогда не отвечала, по скорости слов в минуту я, наверное, переплюнула автомат. Лица принимающих экзамен преподавателей чередовались как картинки в калейдоскопе. И вот он, последний роковой вопрос: жидкие кристаллы. Котик расплылся в улыбке, как Чеширский кот.
Жидкие кристаллы — вещества, обладающие одновременно свойствами жидкостей (текучесть) и кристаллов (анизотропия). По структуре они представляют собой жидкости, похожие на желе, состоящие из молекул вытянутой формы, определенным образом упорядоченных во всем объеме вещества. Наиболее характерным их свойством является способность изменять ориентацию молекул под воздействием электрических полей, что открывает широкие возможности для применения последних в промышленности.
Открыл это чудо в 1888 г. австрийский ботаник Ф. Рейнитцер. Он случайно заметил, что у кристаллов холестерил-бензоата и холестерилацетата было две точки плавления и соответственно два разных жидких состояния — мутное и прозрачное. Однако другие ученые не обратили особого внимания на необычные свойства этих жидкостей. Долгое время физики и химики в принципе не признавали жидких кристаллов, потому что их существование разрушало теорию о трех состояниях вещества: твердом, жидком и газообразном. Ученые относили жидкие кристаллы то к коллоидным растворам, то к эмульсиям.
В результате мы их изучали и в коллоидной химии, и в физической химии, и в химии твердого вещества, и в химии высокомолекулярных соединений, и в курсе строения вещества. Однако всюду они шли отдельной, относительно неразвитой темой, так как каждый преподаватель ссылался на лекцию своего коллеги. В итоге студентам курса пришлось объединить свой разум и кое-как наскрести коллективными усилиями сносный текст по теме «Жидкие кристаллы». Но наше резюме по этой теме оказалось обобщенным, а вот спрашивал Котик глубоко. Значит, буду молиться, чтобы обошлось.
Преподаватель слушал с непроницаемым выражением лица, а потом вдруг резко перебил:
— Сейчас в повседневной практике среди мелких сувениров можно найти так называемые «кольца настроения». — Коварно улыбаясь, он протянул мне мельхиоровое колечко, лицевая сторона которого была покрыта темно-фиолетовой полоской. — Продавцы утверждают, что оно меняет цвет в зависимости от настроения. Как вы считаете, можно ли так утверждать?
Да, помню, мы с друзьями, найдя такое чудо на выставке, тоже задались подобным вопросом. Всей группой лапали кольца, и они действительно меняли цвет, но чаще всего останавливались на фиолетовом,
