Нас от сюжета ещё никто не освобождал! Вы знаете, как трудно найти хорошо закрученный сюжет! Да ладно б только это! Проблема в том, что критик, сука, тоже не дремает! Ты мучаешься, жмёшь из себя идею, а он, скотина, уже всех обскакал, всё проанализировал в пределах жанра, всё обобщил и сообщает всему свету новость, что-де сюжетов как таковых, по его подсчётам существует только тридцать три, а если точно — лишь четыре! Ты придумываешь тип героя, его характер, вкусы, внешность. А критик, гадина, уже и тут тебя объехал: на двух страницах он на весь Рунет вещает, что на планете скоро не останется лесов: всё пошло на производство издательской макулатуры и что все эти миллионы тонн бумаги породили всего лишь десять типов Главного Героя! Вы спросите: как можно развиваться творчеству в этих жёстких рамках?!
Он хотел произнести ещё более пылкие слова, как вдруг со стороны донеслись крики — его звал проводник, кот Бегемот.
— Наверно, вам пора. — произнёс собеседник. — Смотрите, уж и лодочник плывёт.
Из тумана в самом деле выплывала утлая лодка, в которой стоял и грёб одним веслом худой старик в шляпе. Одет он был так жалко, что просто смешно: какая-то длинная рубаха из совершенно ветхой ткани, верёвочный пояс. И лодка была ему под стать — старая рухлядь с облупившейся краской на бортах.
'Тоже мне, перевозчик!' — с внезапным разочарованием подумал Грандиевский, но отправился к своему проводнику, бросив своему собеседнику последнее слово:
— Ладно, дед. Может, встретимся ещё.
Кот Бегемот поспешно прыгнул в неустойчивую лодку и зашипел на Грандиевского:
— Давай скорее! Ждать не будут!
И Маус поскорее забрался в утлый челн. Перевозчик, не говоря ни слова, тут же погрёб в обратном направлении, и вскоре лодка погрузилась в тот странный туман, что никак не желал рассеиваться над поверхностью воды даже в такой жаркий полдень.
Звуки потеряли чёткость и стали гулкими, кот Бегемот, сидящий на носу, скрылся из виду и даже сам лодочник, равномерно взмахивающий своим веслом перед носом писателя, словно растворился в густом тумане — только неясный силуэт маячил перед носом Грандиевского.
Прошло минут двадцать, и туман кончился так же быстро, как и начался. Теперь перед глазами писателя предстала совершенно иная панорама.
Низкий глинистый берег омывала грязная жёлтая волна, в которой колыхалось множество мусора цивилизованного происхождения. Растительности на берегу не было, возможно потому, что вся она подчистую вытаптывалась пассажирами, которые так и валили с низкого причала, у которого покачивался старый фильянчик. Люди выскакивали из него и деловито устремлялись через бережок к каким-то постройкам, виднеющимся вдали. В мутном воздухе было не понять, что это такое, и Грандиевский обратился за вопросами к своему проводнику.
— А, это всего лишь промежуточный пункт нашего путешествия. — небрежно ответил тот, выскакивая на береги расплачиваясь с лодочником. — Я вам не говорил этого?
И, узнав, что не говорил, пустился в объяснения:
— Видите ли, мой друг, попасть туда, куда вы желаете, так просто невозможно. Вы пожелали припасть к чистому литературному искусству, к истокам, так сказать. А мы здесь находимся в пространстве, которое есть отражение читательских интересов. Так вот, классика нынче задвинута довольно далеко и её отделяют от читателей целые реки посредственного чтива. Так что нам придётся пройти через пространство, порождённое современными развлекательными проектами. Это так называемое Пространство Вторичной Литературы. Конечно, это условность, на самом деле сюда относятся все те проекты, которые так любят в вашем мире.
— А это долго? — приуныл писатель.
— Не в этом дело. — сухо отозвался кот. — Дело в том, что на той стороне острова тоже есть перевозчик, и ему следует платить за перевоз.
— Да? А что же ты меня не предупредил? — расстроился непредвиденной задержкой Грандиевский. — Я бы захватил.
— Ваши деньги тут не помогут, тут своя валюта. Нам следует постараться заработать её. Возможности есть, ведь место, куда спешат все эти люди, это город.
— А много надо? — осведомился осторожный Грандиевский.
— Да всё ничего — по денежке на брата!
И они поспешили, потому что толпа туристов уже ускакала далеко вперёд. Тут Грандиевский вдруг сообразил, что зря он так расстраивается — впереди наверняка их ждёт что-то занятное, не зря же туристы так торопились.
Город по мере приближения разочаровывал и одновременно вызывал интерес. Уже не подступах к нему стало видно, насколько же он грязен, пылен и начисто лишён всякой зелени. Разномастые здания скучились, давя друг друга, хотя места вокруг хватало — широкая полоса рыжей глины отделяла город от реки.
Путники вошли в город и только тогда Грандиевский с удивлением обнаружил, что этот городок весьма напоминает Голливуд, только сильно потрёпанный и обмелевший. Улицы города состояли из зданий, настолько различающихся по стилю и эпохам, что оставалось только предположить, что это всё — декорации. Большое здание из стекла и металла соседствовало с фанерным салуном с Дикого Запада. Машины бегали по улицам рядом с конными экипажами.
Рыжая пыль царила повсюду: налёт на стёклах домов не давал возможности заглянуть внутрь. Но из провинциального здания с большой вывеской 'Банкъ' выходили озабоченные люди, а за столиками под пыльными тентами сидели и пили текилу с солью одетые самым разным образом люди.
— Нам это не грозит. — успокоил Мауса Бегемот. — У нас денег нет, чтобы посещать такие заведения. Мы здесь ненадолго — только заработаем деньжат, и уплываем.
— Да? — рассеянно спросил писатель, в душе сожалея, что их пребывание на острове будет столь недолгим.
Путешествующая пара проследовала дальше, в переулок. Пройдя среди дощатых домов, Грандиевский с Бегемотом очутились на большой пыльной площади, заставленной автомобилями и конными повозками. И тут внимание писателя привлекло нечто, находящееся на противоположной стороне площади.
— Смотри-ка, Бегемот! — удивлённо воскликнул писатель. — Это что такое?! Неужели кинотеатр?!
Через размызганную колёсами фургонов улицу, среди пыльных деревянных салунов и унылых хибар из вестернов стояло довольно приличное здание со вращающимися дверями и билетёром на входе. На фасаде было натянуто широкое полотнище, а на нём красовался загорелый красавец в ковбойской шляпе. Всё было у него прекрасно, только почему-то в ноздре торчала сигарета. Витиеватая надпись гласила, что сегодня состоится премьера нового широкоформатного кинофильма — гвоздь сезона, культовый фильм- катастрофа 'Извержение'!
— А, да. Это в самом деле кинотеатр. — отозвался провожатый.
— Эх, жаль денег нету, — посетовал Маус. — а то бы… Послушай, Бегемот, а ведь здание-то дощатое! Может, подломаем сзади и пролезем?! Ну страх как хочется кинца посмотреть! Я помню, мальчишкой ещё был, так у нас был такой кинотеатр 'Летний'. Мы с пацанами с тылу подломаем досочки, пролезем и перед первым рядом на полу все рассядемся, пока билетёрша нас не погонит. А мы тогда между рядов давай ползать от неё!
Грандиевкий счастливо засмеялся, вспоминая свои детские проказы. Очень уж ему захотелось хоть на минутку вернуться в состояние детского восторга.
— Ты знаешь, Маус, — ответил Бегемот. — Попасть туда в общем-то не проблема. Для посещения местного кинотеатра денег не требуется. Но вот за результат я не ручаюсь.
— Да ты что?! — обрадовался писатель. — Бесплатно?! У тебя здесь знакомые есть, или связи? Послушай, Бегемот, надо дураками быть, чтобы не воспользоваться!
— Да нет, не в этом дело. — слабо упирался кот. — Просто тут есть одна загвоздка…
Грандиевский не слушал и уже бежал к кинотеатру, к которому неторопливо собиралась толпа. Видимо, предыдущий сеанс только что закончился, потому что сбоку из здания вытекала толпа. Народ быстро схлынул, остались тащиться только последние зрители. Вот пробрёл один какой-то неудачник, он
