вытирал платком расквашенный нос — похоже, с кем-то повздорил и получил за наглость. Потом прошёл ещё один — совершенно мокрый.
Маус заволновался:
— Давай скорее, Бегемот, а то все лучшие места займут!
Кот неохотно последовал за ним, затем, отчего-то воодушевясь, прибавил ходу и нагнал Грандиевского со словами:
— А фиг с ним, может чего и получится…
История первая. Фильм-катастрофа
У стеклянных дверей, в которые проходили люди, пару встретил важный контролёр. Но вместо вопроса 'где ваши билеты?' он спросил:
— Вам какой ряд?
Грандиевский замялся, не зная, будет ли большим нахальством просить лучшие места. Но контролёру было некогда — народ всё подходил — он сунул в руки Грандиевскому два билета, безошибочно определив, что здоровенный чёрный кот на задних лапах состоит с ним в паре. Один билет был жёлтым, а второй почему-то розовым. Ничему не удивляясь, Маус зажал в потной ладони оба билета и радостно обернулся к спутнику.
— Давай-давай, чего тянешь? — подпирали его сзади.
Мауса пронесло с толпой в зрительный зал, и он принялся вместе с суетящимися людьми искать свои места.
— Чего нам дали? — жадно поинтересовался кот. — Ого! Маус, ты везунчик! Тебе достался почётный ряд!
— Чего? — ошеломлённо спросил тот.
— Так, а у меня что? А у меня второй план. — довольным голосом сказал Бегемот, разглядывая канареечно-жёлтую бумажку, на которой не значились ни места, ни ряд.
— Скажите, пожалуйста, где тут зелёные ряды? — протискивались мимо немолодые мужики в рыбацких безрукавках.
Неожиданно над головами у толпы надтреснуто задребезжал звонок, и все поспешно бросились на поиски своих мест.
— Нам туда. — тащил за собой растерявшегося Грандиевского проныра-кот.
Люди как-то очень быстро рассосались по своим местам, согласно цвета своего квитка. Деревянные старомодные сидения первого ряда оказались выкрашены в интенсивный розовый цвет — туда и надлежало направиться Грандиевскому. Он сообразил, что получил совсем незавидное место. Это только в детстве первый ряд считался самым лучшим.
Бегемот попал на жёлтый ряд — их оказалось всего три, и места были заняты через одно. Далее следовали зелёные ряды — всего пять. Потом голубые, оранжевые и под самой стеной уже едва различались фиолетовые ряды, сплошь забитые зрителями.
Всё ясно, Маусу сунули самые плохие билеты. Он насупился и отвернулся от хитреца Бегемота, который так ловко обманул его, вытянув себе жёлтый билет. Расстроенный Грандиевский огляделся и увидел, что кроме него место на первом ряду заняла особа под большой панамкой. Она нервно усаживалась на жёсткое сидение.
Тут свет погас и зал издал пятьюстами глотками нетерпеливый вздох. Атмосфера казалась наэлектризованной, так что Маус невольно поддался общему возбуждению и уселся плотнее в своём кресле. Блин, на что он дуется? Кино же бесплатное!
Экран озарился, заиграл бравурный марш, над головами зрителей забегали длинные лучи. Маус словно окунулся в атмосферу детства и уже нисколько не жалел о 'почётном' первом ряде. Он вытянул ноги и с улыбкой приятного ожидания весь ушёл в зрелище.
Между тем на полотне возникла фигура, весьма напоминающая билетёра у входа. Толстый и серьёзный, похожий на бобра человек снял форменную фуражку и поприветствовал зал. Зрители ответили рёвом восторга.
Ничего не понимая, Маус обернулся и хотел поискать глазами Бегемота. Но тут человек заговорил, как опытный конферансье:
— Я полагаю, почётная публика, вам всем известно, что за кино у нас тут показывают.
— Вестерн! — крикнул кто-то из зала.
— Тепло! — охотно подтвердил билетёр.
Маус ничего не понимал: как билетёр оказался на экране? Как он может вести диалог с публикой. Из окошечка механика меж тем бойко доносилось тарахтение старого аппарата, и всё так же мелькали пыльные лучи.
— Боевик! — крикнули из зала — откуда-то из зелёных рядов.
— А точнее? — привередничал билетёр-конферансье.
— Фильм-катастрофа? — неуверенно прошептал Маус. Тем не менее, его голос был услышан и подхвачен странным дядькой на экране:
— Правильно! — возликовал он. — Фильм-катастрофа 'Извержение'! Прошу приветствовать главного героя! И главную героиню!
Тут его глаза расширились, расползлись во весь экран и вперились в самое существо трепещущего от возбуждения Мауса. Крики позади стали стихать, удаляться, глохнуть. Обмерший Грандиевский утонул в огромных зрачках — его словно подхватило и мягко занесло во тьму.
Работа главного героя
Он не понял, где находится. Рука затекла, а в ушах болезненно накатывал вязкий прибой. Неверными пальцами Грандиевский ощупал себя и понял, что валяется на диване в мятых брюках и расстёгнутой рубашке. Весь дрожа от непонятного, словно бы похмельного состояния, он с трудом сел и попытался оглядеться. Из-под локтя тут же выскользнула и покатилась по полу, выливая остатки содержимого, бутылка. Тьма не была сплошной — на неопределённом расстоянии проглядывались очертания незнакомых предметов и тусклые, колеблющиеся полосы света.
Испытывая сильнейшее мучение от головной боли, Грандиевский принялся обшаривать пространство вокруг себя и вскоре нащупал столик. От неловкого движения со столика полетели с отвратительным звоном стаканы и бутылки. А рука натолкнулась на некоторый предмет. После недолгого исследования Грандиевский пришёл к выводу, что обнаружил электрический фонарь. Непослушные пальцы всё же сумели отыскать включатель, и вспыхнул жестокий яркий свет.
Замычав от рези в глазах, Грандиевский повалился обратно на диван и некоторое время сдавленно дышал, стараясь унять сердцебиение.
— Блин, да что же это со мной?! — простонал он. — Когда же я успел так надраться? А, главное — на что?
Наконец, глаза привыкли к свету, и Грандиевский огляделся.
Вокруг него царил чудовищный свинюшник. Казалось, что в этом логове обитал совершенно одичавший людоед. Некоторое время Маус ошеломлённо озирался, пытаясь понять, куда же его занесло с такого крутого бодуна. Потом его внимание привлёк упавший на пол предмет — среди бутылок и грязных стаканов валялась фотография в рамочке.
Некоторое время он молча рассматривал фотографию, протирал слезящиеся глаза и снова всматривался. Потом неуверенно прошептал:
— Этого не может быть…
На фотографии улыбались два лица. Одно принадлежало красивой девушке в свадебной фате и с
