— Ха-ха-ха! — Даже сам суровый Лютич не сумев сдержать улыбки, недовольно прикрыл её рукой. И не желая портить парням настроение, только сухо отдал команду двигаться вперёд.
Пять часов пути, по безлюдному городу, в постоянном напряжении и без остановок, такой темп может вымотать кого хочешь. Хоть десантники и не обычные, рядовые люди, а подготовленные к самым суровым условиям боевые единицы, но и они постепенно начинали уставать. Сам капитан Лютич, ранее не замечавший за собой, физической слабости тела, вскоре стал понемногу сбиваться с поставленного темпа. И виной всему этому, скорее всего была, даже не обстановка напряжённо царящая вокруг, а новый непроницаемый костюм с лицевой маской и респиратором, в который заставили облачиться перед операцией.
Всё хорошо, да вот тело под ним неимоверно зудело и чесалось, а лицевая маска нагревшись от дыхания поставляла бойцам один лишь спёртый и горячий воздух. Некоторые бойцы, не выдержав, снимали на время маски и с наслаждением втягивали в себя прохладный и влажный воздух улицы. Капитан Лютич, на такое нарушение инструкции, просто закрыл глаза. Он и сам уже третий раз снимает маску и шлем и протирает красное, распаренное лицо, платком, предварительно смочив его водой из фляги. А вот с костюмом дело обстояло куда сложней. Его не расстегнешь, как куртку и не проветришься прохладным ветерком. Потому что, этот модифицированный костюм представлял собой — многослойный комбинезон и чтобы его снять понадобится, в общей сложности, не менее получаса, а у них этого времени как раз и не было. Вот бойцам, хочешь не хочешь, а приходилось терпеть издевательства. Хорошо хоть в комбинезоне имелась специальная прокладка, которая впитывала пот и выводила его наружу, через специальные поры, а то бы так, без прокладки, бойцы просто бы захлебнулись в собственном «соку».
Испытывая дискомфорт, но постоянно держа себя в руках, группа Лютича продвигалась к конечной цели, ожидая когда пройдут дополнительных три часа пути, по истечению которых должны были объявить общий привал.
В течение последующего часа «прогулки» по безлюдному городу, в душе Лютича, нарастала необъяснимая тревога, которая своими цепкими щупальцами затягивала ему горло затрудняя дыхание и спутывая мысли. Его всё сильнее преследовало ощущение безысходности и западни. Такое ощущение, что это не они, вооружённые до зубов, вышли на охоту на монстра, а наоборот — это монстр, сейчас вёл на них охоту, а они, как утки, прямо сейчас шли ему в зубы.
И эти ощущения, у него, родились неспроста. Учитывая тот факт, что уже конец середины дня, а группы зачистки, судя по поступающим докладам, до сих пор не встретили, толпы мутантов, как их уверяли ранее, а лишь отдельные экземпляры, гуляющие сами по себе. Он же, со своей группой подчистки, вообще как на прогулке. То сами собой возникают вопросы:
«Так куда же подевались мутанты? Попрятались? Или же готовят им всем подлую ловушку?».
В последнем утверждении, капитан Лютич не сомневался, уж больно у них, вся эта грандиозная операция проходит гладко и как-то даже без напряга, а вот это-то и настораживает.
Десантники, рассыпавшись цепью, продолжали планомерно осматривать участок, выделенного им маршрута. Заглядывали: в каждую подворотню, дворик, подъезд, улицу — ничего, ни души, пусто. Всё время пусто. Лишь только одиноко лежащие обгорелые трупы, да и то не через каждый метр, а через десяток таких метров.
Оглядывая очередной труп и теребя его носком армейского сапога, капитан Лютич, неожиданно по рации получил оклик своего солдата:
— Стойте, тихо! Капитан слышите? Прислушаётесь. Кажется это двадцатка, наша группа зачистки.
Стройный ряд цепи из людей остановился и стал прислушиваться. Капитан Лютич, чтобы лучше слышать, снял с лица маску и глубоко вдохнул, прочищая лёгкие. Струя прохладного ветра, ударившая в лицо, приятно охладила кожу, смахивая с неё бисеринки пота, унося прочь.
И действительно, сквозь ватную тишину, до Лютича наконец прорвались приглушённые звуки стрельбы. И если раньше, они напоминали одиночную трель птиц, то сейчас это была настоящая канонада, а это означало, что двадцатка вступила в настоящий, кровопролитный бой.
«Вот они! Показались всё-таки гады…», — со злым презрением подумал Лютич.
И с ним тут же согласились остальные хором голосов, словно они могли читать его мысли:
— Точно это двадцатка, нарвалась на мутантов.
— Влипли по полной программе. Кажись несладко им сейчас.
— Капитан, что будем делать?
— Слушайте надо идти им на помощь.
— Тихо! — прикрикнул Лютич, останавливая галдёж в эфире. — Следуем проложенным курсом. Просьбы о помощи не поступало, значит без нас справляются. Вперёд, цепью!
И только он отдал команду, как общий эфир наполнили статические помехи, а следом прорвался голос на грани паники:
— Приём, это двадцатка! Повторяю, это двадцатка. Группа зачистки капитана Попова. Всем группам, следующими за нами… просим помощи… мы наткнулись на их гнездо… они прут изо всех щелей… они повсюду. Выручайте парни, здесь становится жарко.
— Это двадцать второй, идём вам на помощь. Мы в метрах в пятистах от вас. Держитесь! — прокричал в рацию Лютич, и затем уже по внутренней связи, дал команду. — Все слышали! Тогда в колонну стройся! Сержант Кротов — ведущий. Бегом марш!
Тридцать пар сапог дружно застучало по асфальту, меся подошвами подтаявший мартовский снег. Десантникам предстояло совершить марш бросок на пятьсот метров и пересечь две улицы напрямик.
Капитан Попов, который сейчас взывал о помощи, был личным другом Лютича и пока капитан бежал на выручку, он напряжённо думал, отгоняя от себя мысль, о том что могут опоздать:
«Попов, какого чёрта ты угодил в засаду? — с досадой задавался он вопросом. — Ведь вдоль и поперек просматривается город, и ни души вокруг. Ты же им прямо в лапы угодил. Как же это они тебя провели, дружище? Как же ты их прошляпил? А если у тебя в отряде около четырёхсот человек, но ты просишь помощи, то чем же я, со своей тридцаткою тебе смогу помочь? — качал он мысленно головой, боясь даже представить, какая там сейчас заваруха. — Ладно, брось эти мысли. Надо спешить. На месте разберёшься».
И чем ближе была группа Лютича, тем отчетливей раздавались выстрелы, уже не одиночные а шквальные, хаотичные.
— Осталось недолго. Капитан Попов вон за теми домами. — Указал Лютич на два девятиэтажных дома, что как скалы отделяли отряд, от группы Попова. — Поднажмём ребятушки…
И до намеченных домов оставалось пятьдесят метров, тридцать, двадцать… Как весьма неожиданно для всех, из-за бокового здания — покосившейся красной пятиэтажки с выбитыми стёклами — выпорхнула стайка ребятишек, лет десяти-тринадцати и заметив солдат, настороженно замерли, сбившись в кучку.
— Оп-па… А эти здесь откуда? — изумился сержант Кротов — ведущий группы. — Капитан, вижу детей! — доложил он о встрече и замер как вкопанный.
Десантники последовав примеру, не менее удивлённые встречей остановились, разбивая строй:
— Бедные, как же они здесь оказались-то?
— И угораздило же их, в это время, здесь разгуливать.
— Бедняжки, видать стрельбы испугались, — переговариваясь по внутренней связи, жалели суровые мужики малых детей.
Движимый чувством сострадания, из строя, вышел сержант Кротов и махнув детям рукой, крикнул, предварительно стянув маску:
— Эй ребятня, давай сюда! — Дети как будто бы только и ждали этого, а получив приглашение, сразу же кинулись к «спасителям».
Когда они уже были в пяти метрах от десантников, так споро они побежали, вперёд, расталкивая бойцов, выскочил капитан Лютич и срывая на бегу маску, дико заорал:
— Отставить! Эй вы, ни шагу дальше! — страшным голосом приказал он детям. — Ещё шаг и я стреляю! — и в подтверждение своих слов наставил на ребят оружие. Те словно врезавшись в стену, встали как вкопанные. А две девочки и мальчик, лет семи, не сумев справиться с инерцией, вытянув худенькие ручки вперёд, шлепнулись на землю, расцарапав ладони. Мальчику же, в отличие от девочек и вовсе не
