никогда ничего не делала просто так. Я даже готова была поклясться, что парня она себе нашла, исключительно ради этой прогулки.
В класс мы вошли с ней вдвоем, и как раз вовремя — прозвенел звонок. Ирвинг не поднял головы, чтобы посмотреть на меня, но я-то уже знала, что он следит за тем, как я приближаюсь к парте. Мне это было знакомо, я все время поступала так же. Стоило Ирвингу появиться в помещение, все ставало вокруг не таким… я могла себе в этом признаться — мир без Ирвинга был просто миром, а с ним, я жила в волшебном сне. Мое недоверие к нему все еще было. Я не могла просто начать ему верить, мне необходимо было для этого время. Думаю, то, что наши отношения теперь мы решили начинать по-другому — что все не так активно, как раньше. Нам обоим необходимо было это время. Ирвинг должен был теперь понять, что я возможно уже и не буду поддаваться на все его сумасшествия.
Садясь рядом, я наклонилась к нему, чтобы поставить свои книги, и он словно случайно задел меня плечом, толкнув, и я по старой привычки хотела была вспылить. Но Ирвинг повернулся ко мне с невинной улыбкой:
— Прости, я не хотел.
Да, вес как я и думала — Ирвинга это очень развлекает. Ему нравиться то, как все следят за развитием наши отношений, то, что ему больше не нужно быть грубой со мной, а я могу быть с ним не такой ледяной на людях.
— Ничего, — пропела я, и уткнулась в тетрадь.
На уроке я ловила его хитрые взгляды, а так же взгляды Рашель. Он перекинула мне записочку, которая никогда бы не увязалась в моем сознании с ней:
«Вы такая романтическая пара».
Хотя если расценивать эту записку с долей сарказма и юмора, который учитывал иронию наших отношений, я была с ней согласна. Романтика у нас полностью отсутствовала, по крайней мере, в тех отношениях, более настоящих и укрытых от чужих глаз. Теперь же это проявление романтики иногда прям таки кидало меня в ступор. Я ведь и раньше не была особо романтична, отношения с Ирвингом видимо вымыли из меня и те крохи, что были раньше. Да и вообще для меня само слово романтика не вязалось с тем представлением, что было у других — это не открытки, и не прогулки под песни музыкантов. Скорее это то, чем делился со мной Ирвинг в прошлый вечер. Вот это было так интимно, так романтично, когда он ради меня разрушал глухую стену, которой укрывался раньше.
На перемене Ирвинг замедлил возле меня, и остановился, словно не знал, что сказать.
— Рашель пригласила нас сегодня прогуляться, ты не против… ну ты как бы приглашал, был меня? — О, ужас, я смущаюсь! Чего? Ирвинг видел меня всю, а я теперь смущаясь, говорю ему о свидании, как странно!
— Да, хорошая идея! — это видимо было как раз то, о чем хотел поговорить Ирвинг. Наверное, он не знал, как бы обеспечить нас алиби, которое утверждало бы, что все между нами в рамках нормы, первых дней отношений.
Весь этот день Ирвинг появлялся на переменах возле моего класса, особенно когда у нас был не совместный урок. Стоило ему приблизиться ко мне, как девочки разлетались в стороны, наблюдая за нами со стороны. Но только не Вокс и не Рашель. Я словно стала наблюдателем в странной пьесе, которую как по нотам разыгрывал Ирвинг. И все вокруг этому верили, никто, ну кроме Рашель, не догадывался, что на самом деле происходит в нашей жизни.
В этот вечер нашей компанией все же стала Рашель и ее новый воздыхатель, кажется Том. Я не стала ничего выдумывать, что надеть, а просто натянула черную водолазку, зеленые джинсы, одни из тех, что присылала к Рождеству дедушкина «девушка», сапожки и куртку, уже зная, что вечером будет сыро. Ирвинг ждал меня внизу — на нем были просто светло-синие джинсы, уже немного потертые, словно он вечность в них ходил, футболка и теплая толстовка. Его волосы, были так аккуратно уложены, что мне даже было жаль, что ветер быстро превратит их в месиво. Но какое красивое месиво. Он окинул меня взглядом, который мог свидетельствовать уже не только о желании. Ирвинг не улыбался, а был напряжен. Значит, догадывался, что сегодня я ожидаю новой порции откровенности. Я так ничего и не успела ему сказать, в дверь позвонили, но когда он пропускал меня вперед, еще не успев толком раскрыть дверь, его лицо зарылось в мою шею, и он прошептал:
— Я люблю тебя.
Мороз прошелся по коже, и я едва смогла от него отстраниться. На несколько минут мое самообладание было подорвано. Я не могла не о чем думать кроме как о его губах. А Ирвинг вполне спокойно взирал на меня, в то время как разговаривал с новым парнем Рашель. Они были знакомы, и у них быстро нашелся общий язык. Рашель на это скривилась мне в зеркало заднего вида. Хм, вряд ли в данный момент я могла улыбнуться.
Мы снова поехали на пляж, но к какому-то новому месту, где я раньше не бывала, видимо это был отдаленный берег, там, где почти никто не жил. Я только представляла себе, где это именно, но раньше не бывала.
Выйдя из машины, я, как и остальные ощутили, что здесь ветер явно был холоднее, чем возле нашего городка, так как здесь не было таких скал. Берег был низким, и это были глина, или просто огромные валуны. Было еще не так темно и вид моря с берега, тут же проникал глубоко в душу, словно фотография. Вот ты смотришь на море, но мурашки на твоей коже потому, что и Ирвинг подошел ко мне сзади, и его руки почти возле меня, и я чувствую, как он дышит.
Там где мы стояли, море немного закрывали черные ветки, но это словно придавало виду, какую-то таинственность, все-таки зима лишь отступила. Все равно было видно, как берег размыл бугристый лед, но на песке в некоторых местах выросла трава, так как здесь никого не бывало так часто, чтобы вытоптать траву.
— Эй вы! — услышала я сквозь шум ветра и накатывающей воды голос Рашель. — Мы будем вон там! Пледы в машине.
Лицо Рашель было таким веселым, что я не могла не улыбнуться в ответ. Рашель в отличие от Вокс, не стала тратить быстро наступающую темноту на то чтобы держаться за ручки, а конечно же на страстные жаркие поцелуи. Они тут же перестали обращать на нас внимание, уходя куда-то за огромный камень.
Я, недолго думая пошла к машине за пледами, Ирвинг же стоял на том самом месте, что я его оставила. Развернувшись, я заметила напряженную линию его плечь, руки в карманах говорили о его тревоге и сопротивлении, и все же он был здесь. И все же он хотел говорить со мной, и быть со мной. Я пошла мимо него вниз к берегу. Туда где песок мирно жил возле гальки, и расстелила один плед на земле, сложив его сначала вдвое, чтобы было теплее, а вторым накрылась, оставляя места для Ирвинга. Его недолго пришлось ждать.
Конечно же, первым что он сделал, это страстно поцеловал меня, откидывая на одеяло. Я была готова отдаться ему тут, я была готова забыть о холоде, шуме волн, отдаленных звуках голосов Рашель и ее парня, я готова была забыть обо всем. Если бы не понимала, что таким образом он, лишь хотел отстрочить свой рассказ.
Ирвинг, почувствовал мое сопротивление, не стал продолжать. Хорошо, что он начинал лучше меня понимать.
Он тяжело вздохнул и откинулся назад. Я услышала, как под тяжестью его тела зашуршала галька. И тут же прилегла рядом, он укутал нас в одеяло. Было так приятно лежать в его руках, видеть небо, выглядывающее из-за его лица, и ощущать легкий аромат моря на его коже. Или мне так просто казалось, потому, что вода была так близко, и здесь оно ощущалось более резко, чем там наверху. Его одеколона я почти не слышала.
Мне нравилось чувствовать, как его грудная клетка поднимается и равномерно опускается.
— Что ты хочешь знать, конкретно? — наконец смог выдавить из себя Ирвинг, и я подумала о том, что зря не начала говорить первая, чтобы он как и в тот раз расслабился.
— Я почти не знаю о том, какую музыку ты предпочитаешь. Ну кроме того раза, когда ты оставил включенную ее на всю ночь. Кстати к кому ты тогда ходил?
Неожиданно для меня Ирвинг начал смеяться, и понятное дело я тряслась вместе с ним, не понимая, почему он смеется, но и себе тоже улыбалась.
— В чем дело? — я возмущенно стукнула его в бок, чтобы он все мне объяснил.
