лишь кучей светло-голубых юбок – жуткая пропойца с всклокоченными волосами.
– Низзя меня просто так отсель выкидывать!
– Следи за моими руками, – сказал полисмен.
– А моя подруга?
Полисмен толкнул дверь, и внутрь ворвался теплый воздух.
– Господи, да ты потеешь джином, женщина! Я тебе уже сказал: у нас есть дела поважнее, чем искать твоих воображаемых приятельниц. А теперь пошла отсюда!
Он выкинул ее за дверь. Пока дверь закрывалась, я слышал ее карканье:
– Он убил ее, я знаю! Этот чудесный!
Я навострил уши и быстро пошел к двери, которую констебль мне открыл.
– Хорошего вечера, сэр.
Я кивнул ему и вышел в ночь. Женщина, лежащая на ступеньках участка, пыталась подняться на ноги.
– Извините меня, дорогая моя, – сказал я, протягивая руку. – Вам не нужна помощь?
Она подозрительно посмотрела на меня, затем схватила меня за рукав и встала.
– Нас не представили друг другу, – улыбнулся я. – Я Люцифер Бокс.
– Китти, – сказала она, нервно сглотнув. – Китти Хлёст.
– Я невольно подслушал ваш разговор. Вы говорили что-то про чудо?
Она лихорадочно закивала:
– Этот мистер Чудоу. Я читала в газетах. Это он ее убил!
– Миссис Ноуч?
– Нет! Мисс Безум!
– Кого?
Что происходит? Беднягу Чудоу обвиняют уже в
Китти Хлёст шумно выпустила воздух, издав губами неприятное бульканье.
– Не угостите ль выпивкой, пжалста, сэр? Это очень длинная и очень и очень странная история, а я сегодня прошла пешком половину города.
– Конечно. Пойдемте.
Мы нашли достаточно освещенный и шумный паб всего в одной улице от участка. Я взял для своей гостьи два стакана джина – этого достаточно, чтобы продемонстрировать щедрость и при этом гарантировать относительную трезвость повествования.
– Итак, мисс Хлёст, – сказал я, садясь рядом с ней, в углу. – Молю вас, продолжайте.
Она сделала глоток джина и дрожащей рукой потерла лицо.
– Мысли путаются, сэр. Честно. Но я начну сначала, если вы меня понимаете.
Я посмотрел на нее поближе. Ее лицо, отраженное в сверкающих зеркалах паба, казалось еще уродливей.
– Так вот, моя подруга, звать ее Абигейл Безум. Она горничная – ну, или была ею. Работала на одного иностранного джентльмена в районе Барнс. Ну и вот однажды она мне говорит: Китти, похоже, мне свезло. Я говорю: ты что, больше не горничная? А она рассмеялась – мол, теперь все проще. Пятерка только за то, чтобы сидеть и корябать карандашом по бумаге.
Тут я выпрямился.
– Что она имела в виду?
Китти Хлёст почесала подбородок.
– Я вам расскажу, сэр, да. Похоже, ее работодатель к ней однажды пришел и спросил, не хочет ли она заработать нормальных денег. Абигейл же не шлюха, и я уверена, она подумала: джентльмен предлагает ей что-то непристойное, а она хоть уже и не девочка, могу себе представить ее лицо. Но он-то говорит: нет, ничего такого. На самом деле он влюблен в одну даму, а ее муж страшный грубиян, и он все не может подобраться к ней поближе. И одна она бывает, лишь когда ходит на уроки рисования в Челси.
Я наклонился вперед, чтобы не пропустить ни слова.
А как зовут того, кто нанял вашу подругу?
– Я не помню имя-то.
Неужели, во имя Георга? – Меня продрал озноб.
Китти Хлёст осушила второй стакан джина.
– Ну и вот, так, мол, и так, плачу пять фунтов в неделю, говорит он, если будешь меняться местами с этой леди на пару часов. Она говорит: а что, леди-то эта мой близнец, что ли? Потому что если нет, все ж заметят, а он улыбается и говорит: не беспокойся, мол, эта бедняжка скрывает лицо под вуалью, у нее жуткие ожоги, мол, еще с молодости.
– И что ваша подруга Абигейл ответила на это любопытное предложение?
– Сначала не хотела с этим связываться, а потом подумала: какая куча денег за такую чепуху. Все зависит от барыша, сэр, вы ж понимаете.
– Да, я что-то такое слышал. Продолжайте.
– Ну, сэр, она этим занялась, в общем. Ее хозяин все продумал уже. Ту самую леди муж высаживает из экипажа. Она всегда носит одно и то же фиолетовое платье и вуаль. Заходит она внутрь и тут же идет в отхожее место – извините за такие слова, сэр, – тут из другой кабинки выходит моя подруга Абигейл в точно таком же платье. Одна входит, другая выходит.
– Как фигурки в часах, – тихо сказал я.
– Да, сэр! Точно как в этих часах-домиках! Абигейл входит и учится, а леди со своим любовником ускользает на пару часов.
– Мисс Хлёст, – сказал я. – Вы представить себе не можете, как я рад, что вас встретил. А теперь, пожалуйста, спокойно расскажите мне, что было дальше.
Карга сделала глубокий вдох и протянула мне пустой стакан:
– Сложно говорить, во рту пересохло, аж задыхаюсь.
– Все спиртное мира, только продолжайте свою чарующую историю.
– Пару недель тому она пришла меня проведать и рассказала все целиком. На самом деле она занервничала. Думала, мистер Чудоу что-то заподозрил, рисовать-то она не умела. А потом, на этой неделе – бах! – она исчезла.
– Вы не ходили в тот дом, где она работала?
– Ходила, сэр! Но этот иностранный господин уезжает, они закрывают дом и вообще не обращали на меня внимания. Я ходила около студии, надеялась увидеть мистера Чудоу. Думала, может, он знает, куда девалась Абигейл. А потом услыхала, что его арестовали за убийство, и я не знала, что делать, пошла к полицейским, но они тоже не хотят меня слушать – о, сэр!
– Отлично, – вырвалось у меня. – Просто отлично. Хозяин! Еще два джина сюда! Скажите мне, Китти, а у вашей подруги были какие-то… особые приметы?
Ничто не угнетает так, как визит в полицейский морг. Когда инспектор Слифф провел меня внутрь, белые плитки, которыми было облицовано это длинное помещение, влажно блестели в свете газовых рожков. В комнате находилось два или три длинных стола, поверхность которых была покрыта жуткими пятнами, как колода мясника. Занят был только один стол – самый дальний от входа.
– А теперь послушайте, мистер Бокс, – баритоном проворчал полицейский. – Мы не можем показывать тело усопшей каждому встречному-поперечному лишь потому, что у него есть какая-то версия. Пока мы не задержим того, кто убил миссис Ноуч…
– Женщина на этом столе, инспектор, – тихо сказал я, – не является миссис Летни Ноуч.
Это произвело должный эффект.
Ее муж опознал ее, – запротестовал он.
– Опознал распухший труп с обгрызенным – или порезанным – лицом?
Слифф почесал ухо и покачал головой:
– Муж ведь должен узнать собственную жену.
– А может и не узнать. Я, разумеется, не вдавался в детали, но у меня создалось стойкое ощущение, что у четы Ноуч не было
Слифф был явно недоволен.
