Прошелся, задержался у рабочего стола, где были разложены последние снимки. Габриэлла все это время наблюдала за ним, ей было интересно, как он воспримет ее работы. Его черная бровь изогнулась, когда он рассматривал фотографии.
— Ваши? — спросил он, пронизывая ее взглядом светло-серых глаз.
— Да, — ответила Габриэлла. — Это часть новой коллекции, рабочее название «Живая пустота».
— Интересно.
Он снова повернулся к снимкам, его вежливый, хотя и ничего не значащий, ответ заставил ее слегка нахмуриться.
— Пока я не собираюсь их выставлять, так, разрабатываю тему.
Он неопределенно хмыкнул, продолжая молча рассматривать фотографии.
Габриэлла подошла ближе, чтобы понять, действительно ли он испытывает интерес к ее снимкам.
— Я много работаю на заказ. Возможно, в конце месяца начну съемки особняка губернатора на Винъярде.
«Замолчи! — мысленно приказала она себе. — Чего ради ты хочешь произвести впечатление на этого парня?»
По виду детектива Торна не было похоже, что упоминание губернатора произвело на него особое впечатление. Ничего не говоря, он рукой со слишком длинными и холеными для детектива пальцами поменял местами две лежавшие на столе фотографии. Неизвестно почему, Габриэлла вдруг представила, как эта рука касается ее шеи, скользит, утопая в волосах, опускает ее голову ему на плечо… его холодные серые глаза пристально смотрят, проникая в самую глубину.
— Знаете, — произнесла она, возвращаясь к реальности, — думаю, вам лучше посмотреть те снимки, которые я сделала в субботу ночью у клуба «Ла нотте».
Не дожидаясь ответа, она пошла на кухню, взяла лежавший на столе мобильный, нашла фотографии и протянула телефон детективу Торну.
— Вот это первый снимок. Руки у меня тряслись, поэтому он немного размыт. И вспышка стерла некоторые детали. Но если присмотреться, вы увидите шесть темных фигур, припавших к земле. Это убийцы. А перед ними черной грудой лежит их жертва, они раздирают ее на части. Они рвали парня… зубами… как хищные звери.
Взгляд Торна мгновенно впился в снимок, выражение лица не изменилось, оставалось по-прежнему суровым. Габриэлла нажала на кнопку и показала ему следующую фотографию.
— Вспышка испугала их. Не знаю… может быть, ослепила или еще что-то. Когда я снимала дальше, они уже отвернулись, и лиц не видно — вот только одно. Видите, какие странные узкие полоски света — отражение вспышки в глазах. — Габриэлла пожала плечами, вспомнив ярко-желтые, злобные, нечеловеческие глаза. — Он смотрит прямо на меня.
Детектив продолжал молчать. Он взял телефон и просмотрел оставшиеся фотографии.
— Что вы думаете об этом? — спросила Габриэлла, надеясь найти у него поддержку. — Вам же удалось их рассмотреть?
— Удалось рассмотреть… кое-что.
— Ну, слава богу. Ваши коллеги пытались убедить меня, что я сумасшедшая или обколотая наркоманка, которой мерещится всякая несусветная жуть. Даже мои друзья мне не поверили, когда я рассказала им о том, что там происходило.
— Ваши друзья, — настороженно повторил детектив. — Сколько их, кроме того парня, который забрал Вас из участка? Это ваш бойфренд?
— Бойфренд? — Габриэлла рассмеялась. — Нет, Джейми не бойфренд.
Торн посмотрел ей прямо в глаза:
— Но он две ночи провел вместе с вами в этом доме.
«Откуда ему это известно?»
Габриэлле сделалось неприятно оттого, что за ней наблюдали, пусть даже и полицейские, ведь они делали это из подозрения, а не из желания защитить ее. Но, стоя в гостиной рядом с детективом Торном, Габриэлла ощутила, что недовольство каким-то странным образом растворилось, ему на смену пришло спокойное восприятие действительности такой, какая она есть. Это едва уловимое изменение настроения показалось ей странным, но ни беспокойства, ни досады не вызвало.
— Он мой друг, поэтому провел здесь две ночи, он старался успокоить меня после того, что случилось.
«Хорошо».
Губы Торна оставались плотно сжатыми, но Габриэлле почудилось, что она явственно слышала, как он сказал «хорошо». Каким-то шестым чувством она улавливала его беззвучную речь, удовольствие, с которым он отреагировал на то, что Джейми только ее друг. Может быть, она принимает желаемое за действительное? Она не могла припомнить, когда в ее жизни был мужчина, которого можно было бы назвать бойфрендом. Может быть, поэтому присутствие Лукана Торна оказывает на нее такое странное действие? Может быть, это заурядное проявление ее подавленного сексуального инстинкта?
От пристального взгляда детектива Габриэлла ощутила жар внизу живота. Сам его взгляд проникал в нее, как тепло — физическое и сокровенное. Неожиданно в голове возникла картина: он и она, их обнаженные тела сплетены в лунном свете ее спальни. Ее бросило в жар. Она явственно ощутила его крепкие мышцы, все его тело… его член, проникающий глубоко…
«Да, — подумала Габриэлла, едва сдерживая себя, чтобы не прильнуть к груди детектива, — Джейми был совершенно прав, от долгого воздержания мозги плавятся».
Торн моргнул, на мгновение длинные, густые, как ночная мгла, ресницы закрыли серые глаза. Габриэллу как будто обдало прохладным ветерком, и напряжение в теле исчезло. Сердце в груди продолжало учащенно биться, и ей почудилось, что в гостиной сделалось как-то странно тепло.
Торн отвернулся, и Габриэлла посмотрела на его затылок; в том месте, где волосы ложились на ворот рубашки, она заметила татуировку. Так, по крайней мере, ей показалось. Замысловатые геометрические символы, цветом чуть темнее кожи, мелькнули и тут же исчезли под волосами. Интересно, как выглядит рисунок в целом? Возможно, он имеет какой-то смысл.
У нее родилось непреодолимое желание коснуться татуировки пальцами. Может быть, языком?
— Что вы рассказали друзьям о происшествии у клуба?
Габриэлла сглотнула, избавляясь от неприятной сухости в горле и заставляя себя вернуться к разговору.
— Ах да.
«Господи, что такое со мной творится?»
Габриэлла старалась не обращать внимания на свой учащенный пульс, а сосредоточиться на подробностях субботней ночи. Она рассказала детективу все то же, что рассказывала в полицейском участке и своим друзьям. Не упустила ни одной омерзительной детали. Он слушал внимательно, не перебивая. Его холодный взгляд словно остудил ее разгоряченное сознание, и все происшедшее она видела сейчас ясно и четко.
Пока она рассказывала, Торн еще раз просмотрел снимки. Суровая линия губ сделалась угрожающей.
— Как вы думаете, мисс Максвелл, что на самом деле вы там видели?
Она посмотрела в его глаза — умные, проницательные; казалось, они видят ее насквозь. Внезапно на ум пришло слово, пугающее, но до смешного нелепое в данной ситуации.
«Вампиры».
— Не знаю, — неуверенно произнесла она, стараясь не слушать внутренний голос. — Даже не знаю, что и думать.
Если до сей минуты детектив не считал ее сумасшедшей, то непременно заподозрил бы в безумии, признайся Габриэлла, какие мысли вертятся у нее в голове. Никакого иного объяснения кровавому бесчинству она не находила.
Вампиры?
Господи, она действительно сошла с ума.
