— Да кто может его найти? Он заперт в безлюдном месте из-за твоей жестокости.
— Это не я отправила его туда, а ты. Я хотела, чтобы он умер, но ты не согласился. И то, что он сослан на Аляску — это твоя вина, поэтому не надо вешать это на меня.
Эш скривил губы.
— Я не собираюсь приговаривать человека к смерти из-за того, что ты и твоя родня играли его жизнью.
Он хотел для Зарека иной судьбы, но пока что, ни Охотник, ни боги не шли на компромисс. Чертова свободная воля. Из-за нее было больше неприятностей, чем требовалось.
Артемида сузила глаза.
— Почему ты так волнуешься, Ашерон? Я начинаю ревновать к этому Темному Охотнику и любви, которую ты к нему испытываешь.
Эш отдернулся от нее. Она перевернула все так, словно забота об одном из его людей была чем-то неприличным. Конечно, в этом ей не было равных.
Ашерон испытывал к Зареку братские чувства. Лучше, чем кто бы то ни было, он понимал причины его поступков. Знал, почему Зарек запутался в сетях ярости и разочарования.
Сколько пинков может выдержать пес, прежде чем начнет кидаться на людей?
Ашерон сам был когда-то очень близок к этому и не мог винить Зарека за то, что много веков назад тот впал в бешенство. Даже, несмотря на это, он не мог позволить Зареку умереть. Не из-за того, в чем не было его вины. Тот случай в Новом Орлеане, когда Зарек напал на полицейских, был подстроен Дионисом лишь для того, чтобы Темный Охотник раскрыл свою сущность перед людьми и заставил Артемиду объявить охоту за его головой.
Если Танатос или Оруженосцы убьют Зарека, он станет бесплотной Тенью, обреченной вечно скитаться по земле. Мучаясь от постоянного голода. Испытывая страдания и боль.
Эш вздрогнул от воспоминаний.
Не в силах выносить мысли об этом, он направился к двери.
— Куда ты собрался? — спросила Артемида.
— Найти Фемиду и остановить то, что ты начала.
Богиня внезапно появилась прямо перед ним, загораживая дверь.
— Ты никуда не пойдешь.
— Тогда отзови своего пса.
— Нет.
— Отлично. — Эш взглянул на свою руку, которую от плеча до запястья покрывала татуировка в виде драконицы. — Сими, — скомандовал он. — Прими человеческую форму.
Дракон взлетел с его руки и принял облик молодой демоницы, ростом не больше метра. Она легко приземлилась справа от него.
В этом воплощении ее крылья были темно-синими с прожилками черного, хотя обычно она предпочитала бордовый. Более темный цвет крыльев в сочетании с цветом глаз рассказал ему, насколько несчастна была Сими, пребывая на Олимпе.
Белые глаза демоницы обрамляло алое кольцо, а длинные желтоватые волосы парили в воздухе вокруг ее лица. У нее были маленькие рожки, скорее красивые, нежели страшные, и длинные заостренные ушки. Струящееся красное платье облегало гибкое, мускулистое тело, которое могло принять любой размер до двух с половиной метров в человеческом облике или до двадцати-четырех метров в облике дракона.
— Нет! — вскрикнула Артемида, пытаясь с помощью своих сил сдержать демона Шаронте, однако это не остановило Сими, призвать или контролировать которую могли лишь Ашерон и его мать.
— Чего ты хочешь, акри? — спросила Сими.
— Убей Танатоса.
Сими сверкнула клыками, с довольным видом потирая руки, и бросила злобную ухмылку в сторону Артемиды.
— Здорово! У меня все-таки получится разозлить рыжую богиню!
Артемида в отчаянии взглянула на Ашерона.
— Отправь это обратно на свою руку.
— Забудь об этом, Артемида. Ты не единственная, кто может командовать своим собственным убийцей. Лично я считаю, что было бы интересно поглядеть, сколько протянет твой Танатос против моей Сими.
Артемида побледнела.
— Недолго, акри, — ответила Сими, используя атланский термин для выражения «господин и повелитель». Ее тихий, но, в то же время, сильный голос звучал удивительно певуче. — Танатос — барбекю. — Она улыбнулась Артемиде. — А я люблю барбекю. Просто скажи, как его приготовить, акри: по обычному рецепту или позажаристее. Лично я за второй вариант. Они громче хрустят, когда хорошо прожарены. Главное, не забыть панировочные сухари.
Артемида громко сглотнула.
— Ты не можешь отправить это существо за Танатосом. Оно совершенно неуправляемо, если тебя нет рядом.
— Она делает только то, что я ей говорю.
— С тобой или без тебя, оно — угроза для окружающих. Упаси нас Зевс, если это создание когда- нибудь окажется в мире людей само по себе.
Эш фыркнул.
— Она представляет меньшую опасность, чем ты, и постоянно ходит одна.
— Не могу поверить, что ты так беспечно отпускаешь его. О чем ты только думаешь?
Пока они спорили, Сими летала по комнате, составляя список в маленьком блокноте в кожаной обложке:
— Так, посмотрим, мне нужен мой острый соус-барбекю. Определенно, несколько прихваток, потому что он будет горячим от пламени. А еще пару яблонь, чтобы наделать щепок. Тогда мясо будет пахнуть яблоками. Получится аппетитнее, а то этот даймонский привкус мне совсем не нравится. Фу!
— Что оно делает? — спросила Артемида, поняв, что Сими разговаривает сама с собой.
— Составляет список того, что понадобится ей для убийства Танатоса.
— Такое чувство, что оно собирается его съесть.
— Возможно.
Глаза Артемиды сузились.
— Это существо не может его съесть. Я запрещаю.
Эш издал злобный смешок.
— Она может сделать все, что ей захочется. Я учил ее не тратить ничего впустую.
Сими остановилась и оторвалась от своих записей, чтобы фыркнуть на Артемиду:
— Сими очень полезна для окружающей среды. Ест все, кроме копыт. Их я не люблю, от них зубы болят. — Она взглянула на Эша. — У Танатоса же нет копыт, правда?
— Нет, Сими.
Сими довольно взвизгнула:
— О-о, сегодня будет хороший обед! Барбекю из Даймона. Я уже могу идти, акри? Можно? Можно? Ну, пожалуйста! — Сими пританцовывала вокруг него, словно маленький довольный ребенок на вечеринке по случаю дня рождения.
Эш пристально взглянул на Артемиду.
— Все зависит только от тебя, Арти. Одно твое слово, и он либо продолжит жить, либо умрет.
— Нет, акри! — захныкала потрясенная Сими после короткой паузы. В ее голосе звучала боль. — Не спрашивай ее об этом. Она никогда не разрешает мне веселиться. Она противная богиня!
Эш знал, насколько Артемида ненавидела, когда он выигрывал спор. Ее глаза засверкали от едва сдерживаемой ярости.
— Что ты от меня хочешь?
— Ты говоришь, что Зарек не должен остаться в живых, что он опасен для окружающих. Все, чего я прошу, это позволить Фемиде решить это. Если ее судья признает его опасным, я сам пошлю Сими, чтобы
