— Я буду жить с тобой и Кирианом или с Ником?
— Мы подумали, что будет лучше, если ты будешь жить отдельно.
Слова Ашерона задели нечто внутри него, что Зарек давно считал потерянным. Никто никогда не хотел видеть его рядом. Он думал, что научился не обращать на это внимания. И все же, простые слова Астрид коснулись той же незнакомой части его сердца, что и ответ Ашерона. Выбравшись из постели, он оделся и вышел, чтобы найти ее.
Зарек остановился в дверях, наблюдая за тем, как девушка готовит блины в микроволновке. Она была удивительно самодостаточна, учитывая ее слепоту.
Волк посмотрел на него и зарычал.
Астрид склонила голову, словно прислушиваясь, чтобы понять, здесь он или нет.
— Зарек? Ты в комнате?
— В дверях. — Он не знал, почему сказал это. Не знал, почему до сих пор находится здесь.
Снежная буря, действительно, была яростной, но отнюдь не первой, которую ему пришлось пережить за столетия, проведенные на Аляске без современных удобств. Не так давно случались времена, когда ему приходилось искать пищу в разгар лютой зимы. Топить снег, чтобы попить.
— Я испекла блины. Не знаю, любишь ты их или нет, но если хочешь, у меня есть черничный и кленовый сироп, и свежая клубника.
Зарек подошел к шкафу и потянулся за тарелкой.
— Сиди, я принесу.
— Нет, принцесса, — резко возразил он. Зарек отказывался от чьей-либо помощи, потому что когда-то ему самому приходилось прислуживать другим. — Я могу сделать это и сам.
Она примирительно подняла руки.
— Хорошо, Прекрасный Принц. Если я кого и уважаю, так это тех, кто может сам о себе позаботиться.
— Почему ты зовешь меня так? Издеваешься?
Девушка пожала плечами.
— Ты называешь меня принцессой. Я зову тебя Прекрасным Принцем. Я думаю, это справедливо.
Подавив раздражающее чувство уважения к девушке, Зарек потянулся за беконом, лежащим на тарелке у плиты.
— Как ты его жаришь, если ничего не видишь?
— В микроволновке. Мне нужно лишь нажать на таймер.
Волк подошел ближе и начал обнюхивать ногу Зарека. Он оскорблено взглянул на Темного Охотника и начал лаять.
— Заткнись, Бенджи, — прорычал Зарек. — Не хочу ничего слышать о своей гигиене от того, кто лижет собственные яйца.
— Зарек! — выдохнула Астрид. — Поверить не могу, что ты это сказал.
Темный Охотник стиснул зубы. Отлично, он вообще не будет говорить. В любом случае, молчание было его сильной стороной.
Волк заскулил и затявкал.
— Ш-ш, — успокоила его Астрид. — Если он не хочет мыться, это не наше дело.
У Зарека пропал аппетит, он опустил тарелку на стол и вернулся в комнату, чтобы больше не ранить их нежные чувства.
Астрид на ощупь подошла к столу, ожидая, что Зарек там. Она обнаружила лишь тарелку с нетронутой едой.
— Что случилось? — спросила она у Саши.
— Если бы у него были чувства, я бы сказал, что ты их ранила. Но, поскольку это не так, то он, скорее всего, пошел к себе, чтобы найти, чем нас убить.
— Саша, скажи мне, что произошло!
— Ладно, он поставил тарелку на стол и вышел.
— Как он выглядел?
— Никак. Он никак не показал своих эмоций.
От его слов не было никакой помощи.
Девушка пошла вслед за Зареком.
— Убирайся, — прорычал тот, когда она постучала в дверь и приоткрыла ее.
Астрид стояла в дверях, жалея, что не может видеть его.
— Чего ты хочешь, Зарек?
— Я… — голос его прервался.
— Ты что?
Зарек не мог сказать правду. Он хотел тепла. Один единственный раз в жизни он хотел тепла. Не физического, а душевного.
— Я хочу уйти.
Астрид вздохнула.
— Ты погибнешь там.
— Ну и что с того?
— Неужели собственная жизнь, на самом деле, не имеет для тебя ценности и значения?
— Нет.
— Тогда почему ты не покончил с собой?
Зарек фыркнул.
— А зачем? Единственная радость в моей жизни — это знание о том, что я бешу всех вокруг. Если я умру, они будут счастливы. Черт меня возьми, если я когда-нибудь доставлю им эту радость.
К его удивлению, девушка рассмеялась.
— Хотела бы я увидеть твое лицо, чтобы понять — шутишь ты или нет.
— Поверь, не шучу.
— Тогда мне жаль тебя. Я бы хотела, чтобы у тебя было что-то, приносящее радость.
Зарек отвел взгляд. Радость. Он даже не понимал значение этого слова. Оно было чуждо ему, так же, как и доброта. Сострадание.
Любовь.
Вот это было слово, которое никогда не появлялось в его лексиконе. Он не мог представить, что должны чувствовать другие. Ради любви Талон почти умер, чтобы Саншайн могла жить. Ради любви Саншайн была готова обменять душу, чтобы освободить Талона.
Все, что знал он — это ненависть и злоба. Они единственные согревали его. Держали его среди живых.
Пока он ненавидел, у него была причина жить.
— Почему ты живешь тут одна?
Астрид пожала плечами.
— Потому что ненавижу, когда со мной нянчатся. Мама и сестры ведут себя так, словно я беспомощна. Они пытаются сделать все за меня.
Астрид ждала, пока Зарек что-нибудь скажет в ответ. Он молчал.
— Ты хочешь принять ванну? — спросила девушка, немного подождав.
— Я причиняю тебе неудобства?
Астрид покачала головой.
— Вовсе нет. Только если ты сам этого хочешь.
Зарека на самом деле мало волновали такие вещи, как личная гигиена. Когда он был рабом, всем было плевать — чист он или нет, и по правде говоря, Зарек предпочитал оставаться грязным, чтобы ни у кого не возникало желания подходить к нему чаще, чем необходимо.
Темный Охотник Зарек был одинок даже до того, как его сослали на Аляску. А тут было сложно выполнить даже такую простейшую процедуру, как купание, поэтому волей-неволей пришлось позабыть об этом.
Только когда началось строительство и заселение Фэрбэнкса, Зарек купил себе большую ванну и
