Он ответил таким же шипением.
— Черт, не могу в это поверить, — раздраженно пробурчал Охотник.
Норка, должно быть, спустилась по трубе, пока его не было. Возможно, когда она нашла это место, тут все еще было тепло, а печь показалась ей самым безопасным местом для рождения детенышей.
— Могла бы, по крайней мере, привести с собой полсотни своих друзей, мне бы не помешала новая шуба.
Норка обнажила клыки.
Зарек раздраженно прикрыл заслонку и швырнул поленья обратно в кучу. Он, конечно, был уродом, но даже у него не хватало духу выкинуть их на улицу. Он — бессмертен и сможет пережить мороз. Мать с детенышами — нет.
Зарек поднял ноутбук, закутал его в пальто, чтобы удержать тепло и направился в дальний угол, где лежал матрас, набитый соломой. Укладываясь, Зарек подумал было спуститься вниз, под землю, где было теплее, но, с другой стороны, оно того не стоило.
Чтобы попасть в спрятанный подвал, придется отодвинуть печь, а это снова потревожит норку.
В это время года день был коротким. До заката оставалось всего несколько часов, а к этой промерзшей земле он уже давно привык.
Нужно будет раздобыть припасов и новый генератор как можно быстрее. Натянув на себя одеяла и меха, Зарек устало вдохнул. Он закрыл глаза, и его мысли вернулись к событиям прошедшей недели.
«Спасибо, Зарек».
Зарек сжал зубы, вспомнив лицо Саншайн Раннингвулф. Огромные темно-карие глаза этой женщины были неописуемо соблазнительными, а сама она сильно отличалась от всех этих худосочных моделей, что нравились большинству мужчин: Зарек возбуждался от одного взгляда на ее роскошные, округлые формы.
Господи, он должен был укусить ее, когда у него был шанс. Зарек до сих пор не был уверен, почему не попробовал ее крови. Она, несомненно, согревала бы его до сих пор.
Еще одно сожаление добавилось к огромному списку, который у него и так был.
Его мысли вернулись к ней…
Саншайн неожиданно появилась в его доме в Новом Орлеане, когда он уже ожидал Ника, который должен был отвезти его на посадочную площадку.
Ее темные волосы были убраны в косы, а карие глаза светились дружелюбием. Еще никто никогда не смотрел на него так.
— Я не могу задержаться надолго. Не хочу, чтобы Талон проснулся и увидел, что меня нет, но прежде чем ты уедешь, я хотела поблагодарить тебя за все, что ты для нас сделал.
Зарек все еще не мог понять, почему помог им. Почему он предал Диониса и сражался против бога, вознамерившегося убить Талона и Саншайн.
Ради их счастья, он сам подписал себе смертный приговор. Но, когда Зарек смотрел на нее вчера, ему казалось, что оно того стоило.
Позволив себе провалиться в дремоту, Зарек подумал, будет ли оно все еще стоить того, когда Оруженосцы найдут его хижину и спалят ее вместе с ним.
Эта мысль заставила его фыркнуть. Ну и черт с ним. По крайней мере, он успеет немного согреться, прежде чем умрет.
Зарек не знал, сколько времени проспал. К тому времени, как он проснулся, на улице уже было темно.
Может быть, он все-таки проспал не настолько долго, чтобы мотор снегохода успел перемерзнуть. В противном случае, ему предстоит долгая, холодная прогулка в город.
Зарек перевернулся и скривился от боли. Он лежал на ноутбуке. Не говоря уже о том, что телефон и плеер впивались в куда более интимные места.
Вздрагивая от холода, Зарек заставил себя встать и вытащил из гардероба еще одну парку. Одевшись по погоде, он вышел наружу, в свой самодельный гараж. Темный Охотник засунул ноутбук, телефон и плеер в рюкзак и повесил его за плечи, а потом подошел к снегоходу и раскрыл мотор.
К счастью, тот завелся с первого раза. Аллилуйя! Возможно, к нему все-таки возвращалась удача. Никто не поджарил его во сне, а бензина у него было достаточно, чтобы добраться до Фэрбэнкса, где можно будет купить продукты и немного отогреться.
Довольствуясь малым, Зарек отправился на юг по длинной, ухабистой дороге, которая должна была вывести его к цивилизации.
Не то, чтобы он жаловался. Зарек был чертовски благодарен, что тут теперь вообще существовала хоть какая-то цивилизация.
Он приехал в город в начале седьмого.
Зарек припарковал свой снегоход у дома Шэрон Паркер, от которого можно было дойти пешком до центра города. Темный Охотник познакомился с бывшей официанткой около десяти лет назад, когда нашел ее поздно ночью в сломавшейся машине на безлюдной проселочной дороге на Северном Полюсе.
Было около минус шестидесяти и женщина плакала, свернувшись под одеялом, боясь, что она и ее ребенок умрут, не дождавшись помощи.
Семимесячная дочь Шэрон болела астмой и она пыталась положить ее в больницу на лечение, но ей отказали, потому что у них не было ни страховки, ни денег.
Шэрон направили в благотворительную клинику, но она заблудилась, пытаясь найти ее.
Зарек отвез их обратно в больницу и заплатил за лечение малышки. Пока они ожидали, он выяснил, что Шэрон выселяют из квартиры и она едва сводит концы с концами.
Тогда Зарек предложил ей сделку. В обмен на дом, машину и деньги, она обеспечивала ему дружеский разговор всякий раз, когда он приезжал в Фэрбэнкс и время от времени кормила домашней едой.
Но лучше всего было то, что летом, когда он совсем не мог выходить из своей хижины, Шэрон заезжала на почту или в магазин, покупала ему продукты и книги, а потом оставляла их у его двери.
Это была лучшая сделка, которую Зарек когда-либо заключал.
Шэрон никогда не задавала личных вопросов, даже не интересовалась, почему он не покидает хижину летом. Вне всякого сомнения, она была слишком благодарна за финансовую поддержку, которую он ей оказывал, чтобы беспокоиться о его странностях.
В ответ, Зарек никогда не пил ее кровь и не спрашивал о личной жизни. Они были всего лишь работодателем и подчиненной.
— Зарек?
Он оторвался от подключения обогревателя к двигателю и увидел, как она высунула голову из парадной двери своего дома, построенного в фермерском стиле. Темно-каштановые волосы Шэрон были короче, чем месяц назад, когда Зарек в последний раз видел ее: небрежно подстриженные локоны касались плеч.
Высокая, стройная и чрезвычайно привлекательная, Шэрон была одета в черный свитер и джинсы. Любой другой мужчина к этому времени уже попробовал бы соблазнить ее, и в одну из ночей около четырех лет назад женщина намекнула, что если ему когда-либо захочется чего-то более интимного, она с радостью согласиться, однако Зарек отказался.
Он не любил, когда люди старались сблизиться с ним, а у женщин была одна ужасная черта: рассматривать секс, как нечто значимое.
Зарек так не считал. Секс есть секс. Нечто первичное и животное. Что-то, чего тело требует, так же как и пищи. Но никто же не ходит на свидания со стейком, прежде чем его съесть.
Так почему же женщины всегда требуют проявления чувств, прежде чем раздвинуть ноги?
Зарек этого не понимал.
И он никогда не будет встречаться с Шэрон. У него было достаточно проблем и без секса с ней.
— Зарек, это ты?
Он опустил шарф и крикнул в ответ:
— Да, это я.
— Ты зайдешь?
— Я вернусь через пару минут. Нужно кое-что купить.
