меня за спиной, совершенно серьезно готовясь спасти мою жизнь или отдать за меня свою. Подобная преданность хороша в книгах, а не когда за тобой ходят даже когда приспичит посрать. Впрочем, обычно он меня не раздражал, торча молча по соседству и бдительно озирая окрестности на предмет прячущихся в кустах злоумышленников.
Я пытался понять, что такое он от меня получил ненароком и постоянно его расспрашивал. Выяснилось, что кроме языка я подарил ему и множество разрозненных знаний, включая умение обращаться с огнестрельным оружием, что он продемонстрировал на СВД, разобрав и собрав ее в нормативное время и отрывки из разных учебников, включая школьные годы. Памяти моей у него не было, хотя людей мне близких он прекрасно знал, но именно не как своих, а моих знакомых. Наложения памяти с раздвоением личности и прочими радостями явно не наблюдалось. Попутно появились странные умения. Мы с ним могли общаться мысленно без всяких проблем на довольно большом расстоянии. При необходимости он вполне способен был заменить рацию, передавая мои приказы.
В каком то смысле он действительно был странным, хотя скорее как выражались Стругацкие - ищущим странное, что соплеменники редко понимают в таких традиционных обществах. Он пытался изобрести новое оружие и набрел на идею алебарды, только легким конникам она была без надобности. Теперь он переваривал новые идеи, ненароком слитые мной, прикидывая какие использовать материалы для производства собственного пистолета. В среде медведей Живой был хорошо известен нетрадиционным применением артефактов предков и приданием хорошо известным Вещам новых качеств. Вполне мог претендовать на звание Мастера, но старательно уклонялся от оседания в родной роще. Что-то он там с местным начальством не поделил.
Орки медленно приближались и я напряженно следил за заранее бережно положенными на их пути камнями. Вот они прошли первый... Дошли до второго, я начал считать про себя раз, два, три, четыре и мысленно дотянулся и сжал уроненную Ястребом по дороге на поединок на землю горошину-накопитель. Хорошую идею мне подкинула Черепаха, рассказывая об ужасных последствиях освобождения накопленной энергии без контроля.
Земля дрогнула под ногами, Прыгун подо мной вскинул голову и всхрапнул. Многие кони задергались, усмиряемые и успокаиваемые наездниками. Над полем стоял столб дыма и пыли, страшно кричали раненные и лошади.
В двухстах метрах от нас в середине фаланги образовалась воронка диаметром метров восемь и глубиной не меньше двух. Собственно фаланги больше не было, даже там где не задело взрывом, орки сбились в перепуганное стадо. Завыв как звери вся моя армия, кроме клановцев и воинов Большой Ноги сорвалась с места и понеслась лавиной на ошарашенную и потерявшую всякое понятие о строе пехоту. Орки побежали, бросая оружие и бессмысленно мечась в разные стороны. Всадники на рослых лошадях знали свое дело, их очень хорошо обучили убивать и сейчас от них требовалось только это - убивать как можно больше.
Дикие вопли, звериный вой атакующих, от которого стынет кровь в жилах стук копыт за спиной, свист рассекающей воздух стали и смерть ждущего каждого. Это уже был не бой, а массовая резня, когда никто не задумывается о сопротивлении, а только старается убежать.
Я напряженно ждал, сфокусировав глаза вместо бинокля и контролируя еще один камень. Командир орков не подвел, он повел дружинников в атаку, пытаясь спасти кого еще можно от наших сабель. Все таки они были не трусы и он все сделал правильно, только там лежала еще одна горошина-накопитель. Рвануло во второй раз. Я тоже заорал что-то отдаленно похожее на 'Ура' и мы понеслись в атаку на остатки оркской конницы.
Кавалерийский бой - это не красиво встающие на дыбы лошади и удары сабель, которыми обмениваются по очереди с предварительными поклонами и позволением противнику поднять выбитое из рук оружие. Нет - это совсем другое. Налетел, ударил в чужую спину, даже не успел понять, убил или нет, как конь проносится мимо и перед тобой появляется совсем другой противник уже занесший руку с мечом для удара и неожиданно слетающий с коня без головы, снесенной прикрывающими тебя товарищами.
Твой конь, кусающий чужого жеребца и всадник, вылетающий из седла прямо под копыта. Множество лошадей, сгрудившихся на маленькой площадке, мешающие друг другу, бьющиеся на земле с порубленными ногами и боками, придавленный упавшим животным и дико кричащий орк, на голову которого опускается копыто Прыгуна, приученного бить врагов, земля, превратившаяся в грязь из-за пролитой крови. Некогда смотреть на небо и некогда думать - все на вбитых в голову бесконечными тренировками рефлексах.
Потом тебя выносит из схватки только для того, чтобы развернуться и вновь атаковать очередного противника, рубя его с оттяжкой, чтобы раны были страшнее. Крики, стоны умирающих, ржание погибающих лошадей, брызгающая прямо в лицо кровь убитого и пытающийся бежать враг, которому только что отрубил кисть руки. Это вам не стрелять в далекие фигурки из автомата. Тут кровь брызгает прямо в лицо. Может и есть упоение в битве, но мне потом пришлось специально загнать себя в самогипноз и посидеть минут двадцать в полной пустоте, чтобы успокоиться.
Когда Солнце село и на поле опустилась тьма, так что бродящие в поисках трофеев и добивающие раненных оборотни уже не могли нормально видеть и стали возвращаться в лагерь, появился Ястреб. Был он еще бледный и слабый, но горел негодованием. У него разве что дым из ушей не шел.
- Ты приказал брать в плен как можно больше и даже запретил добивать раненых, от которых ни малейшей пользы, - еще издалека заорал он.
- Сядь и послушай.
Мы сидели кружком у маленького костра, отбрасывающего на лица красные отблики. Я, Большая Нога, Четырехрукий, Быстрый Заяц и еще парочка командиров отрядов рангом пониже. За спиной у меня привычной деталью пейзажа торчал Живой в компании с другими телохранителями. Перед нами стоял на коленях командир оркской конницы. Совсем еще молодой парнишка, лет семнадцати с виду и, несмотря на свою уродскую харю и побитый вид, выглядел он гордым соколом, готовым ко всему.
Он рассказывал на своем языке, но отличался он от языка Народа не больше чем русский от западно-украинского диалекта и если отдельные слова и были не понятны, общий смысл прекрасно доходил до всех. Никаких особых тайн он не выдавал, наверняка об этом знал каждый пленный и говорилось это для нас, чтобы продемонстрировать кто мы и кто они.
- Их было десять тысяч, но это им не помогло, в прямом и честном бою - он блеснул в нашу сторону глазами, - мы всегда сильнее и лучше. Полки стояли насмерть и они не смогли прорвать окружение. Трупы варваров покрыли землю, а потом ударила конница и мы вырезали всех.
- Во врет, - восхищенно сказал Четырехрукий. - Ты что, думаешь, мы других не спрашивали? Была бы это военная хитрость, еще понятно, но такая явная ложь позорит твое имя.
Орк смешался и, опустив глаза, нехотя сказал:
- Некоторые прорвались за стены и заперлись в городе. Он с вызовом вздернул подбородок, - все равно им не жить. Город обложили со всех сторон и никто не уйдет. День раньше, день позже. Вас мало, да и не пойдете вы на помощь. Соберете трофеи и отойдете за границу, а мы еще придем к вам в степь. Я младший брат князя и он непременно отомстит.
- Как придете, так останетесь, - хохотнув, сказал Большой Заяц.
- Уберите, - махнул я рукой, охранникам, - ничего умного мы все равно не услышим, - и проследите, чтобы пленным пожрать дали из их обоза. Они нам еще понадобятся.
- Помолчи, - сказал Четырехрукий Ястребу, который уже открыл рот, чтобы разразиться гневной речью. - Подведем итог, ради которого нас Зверь и собрал. Послушали десяток пленных и достаточно понятно.
Это действительно была ловушка для дураков и их ждали. Этот их новый князь Скрепт, - он поморщился, - что за странное ничего не означающее имя ... Впрочем, наплевать. Он хотел раз и навсегда избавиться от угрозы с равнин. Набеги для границы - обычное, житейское дело. Сегодня мы их, завтра они нас. Он собрал все что мог и спровоцировал Народ на большой поход.
Они шли двумя колоннами и подставились по отдельности. Только полного разгрома не вышло. Волков, похоже, перебили, но часть остальных успела прорваться за стены в город и заперлась там. Наверняка следующий шаг для него был выйти в степь снова и выжечь опустевшие рощи. Пока остальные соберутся, да пока приготовятся, да пока разберутся, чья земля теперь - несколько лет нам не до зеленых будет, потом можно и повторить. Не вышло, теперь придется долго возиться с осадой, да и потери были большие. Потом он услышал про нас и послал часть сил на перехват, то есть под крепостью сидит пять-шесть тысяч, из которых хорошо, если тысяча дружинников, и внутри две-три тысячи.
Однако этот прав, нам идти на помощь бессмысленно, семь сотен мало для пробития окружения и обоз у нас теперь такой, что для охраны потребуется половина отряда. Только если он добьет тех в крепости, вполне может пожаловать в гости к нам. Со всех сторон плохо. А теперь, - усмехнувшись, сказал он, - Зверь продемонстрирует нам мудрость и расскажет, зачем ему пленные и как вообще мы сможем и добычу при себе оставить и князя утихомирить.
Он замолчал и все дружно уставились на меня.
- Хорошо, - мысленно перекрестившись, сказал я. - Я не буду заходить издали и интересоваться какой урожай в огороде и не уменьшились ли стада диких копытных проходящих мимо ваших рощ, чтобы соблюсти приличия.
Большая Нога громко заржал, остальные улыбнулись.
- Я буду говорить прямо и называть вещи своими именами.
Мы шли за местью и добычей. И то и другое мы получили в полной мере.
Снова подтверждающие кивки.
- Значит, основная задача теперь, когда нам никто не мешает перейти границу и спокойно провести дележ. Не будем разделяться и давать почву для подозрений друг другу.
На этот раз непроизвольно кивнул только Быстрый Заяц, остальные молча ждали.
- Когда поделим по закону, все кто захочет, может уйти и вернуться к себе. Но я, и ты Четырехрукий, и ты Ястреб не просто так здесь. Шесть пустых рощ! Большой поход кончился провалом и мы в этот момент единственная сила, которая может предъявить на них права. Мы должны объявить их своими, но поодиночке в этом нет смысла. А если мы начнем выяснять между собой, кто сильнее придут другие. Две, две и две - это справедливо. Я предлагаю союз. Каждый, кто нападет на вас - мой враг. Каждый, кто нападет на меня - ваш.
- Так зачем тебе пленные? - раздался в тишине голос Большой Ноги.
- Я хочу договориться с князем Скрептом. Они всегда отдают оборотней своим дубам, мы просто убиваем. Мне не нужна сейчас новая война на границе. Я хочу обменять голову на голову. Их пленных на наших. А наши заплатят за свою свободу. Сколько там дают за военный трофей? Десять лошадей? Вот как получим, так и отпустим. Это тоже общая доля.
А потом я хочу еще один договор, чтобы Скрепт не смотрел в нашу сторону. Мы обещаем не ходить в набеги через границу, они тоже. Если эта наша земля ему есть смысл согласиться. Завтра отпущу одного с посланием и предложением встречи.
- Да, - протянул Ястреб, - ты и на покойниках сумеешь взять больше чем на живых. Я за союз в любом случае, договоришься ты с зелеными или нет. Я не верю, что это возможно. Сотни лет мы проверяем друг друга на прочность и сотни лет пленных убивали. Так что обсудим это на той стороне, после дележки.
- Я тоже, - сказал Четырехрукий. - Не согласится князь, мы ничего не потерям. Убить никогда не поздно.
- Так если с зелеными договор, - с недоумением спросил один из молчащих до сих пор командиров отрядов, - что, уже и в набег не пойдешь?
- А кто тебе мешает сходить пограбить другого князя? - поинтересовался я. - Прогуляемся на переход дальше.
- А, - с облегчением сказал тот. - Тогда другое дело... Ты это, Зверь... нас ваши дела с рощами не касаются, но если надумаешь еще, куда сходить за добычей, мы всегда с радостью. Такого еще не бывало, чтоб семьсот против трех тысяч и 24 убитых... Остальные поддержали его пламенную речь восторженными криками.
- Значит на этом все, - подвел итог обсуждению. - Утром выходим.
Они стали подниматься и расходиться. У костра остался только лис.
- Только хорошие воины выигрывают сражения, - заговорил он негромко, - но они должны четко подчиняться приказам своих командиров и не проявлять героизма без нужды. Мы лучшие в мире и каждый знал свое место и свой маневр. А победа приносит славу вождю. Чтобы добиваться успеха, тебе нужны воины, которые уважают тебя и готовы следовать за тобой. Ты завоевал не просто славу, ты завоевал любовь своих воинов и про твою удачу и правильность решений они разнесут весть по всем равнинам. Позови их еще раз и они не только придут сами, но и приведут к тебе других.
Он помолчал.
- А про осажденных ты ничего не сказал.
- Хочешь секрет?
