тогда, ни сейчас, хотя представление к награде было подписано боевыми адмиралами.
Помощь японцев или норвежцев не потребовалась и тогда, когда в 1983 году в Авачинской бухте затонула атомная подлодка К-429. Через торпедные аппараты вышли свыше ста человек, благодаря решительным и мужественным действиям командира корабля капитана 1-го ранга Николая Суворова и старшего на борту Героя Советского Союза капитана 1-го ранга Алексея Гусева. Такого массового исхода из затонувшей субмарины история спасательных работ еще не знала. Прошло всего семнадцать лет, точнее десять последних, и на флоте почти не осталось водолазов-глубоководников. Понятно почему — платить им нечем за их сверхтяжелый и опасный труд…
Гибель «Курска» — это не катастрофа, «допущенная по вине личного состава». Это не просчеты конструктора… Нельзя упрекать человека в плохом здоровье, если он скончался от того, что в темном подъезде ему врезали молотком по голове. «Курск» — это убийство. Пусть непреднамеренное, неосторожное, но убийство.
Флот начинается с берега. А берег, обустроенный из рук вон плохо, встречает усталые подлодки щедротами нищей мачехи. Любая насущная забота от бани до смены перископа — становится делом ловкости и героических усилий всего экипажа. Худосочная инфраструктура ВМФ — гавани, доки, арсеналы, и прежде всего судоремонтная база — из пятилетки в пятилетку определялась одним и тем же программным принципом: перетерпят, перебьются, пере…
Эти слова были сказаны во времена пятилеток, когда хоть денежное довольствие моряки получали исправно. С тех пор жизнь на флоте стала неизмеримо хуже. А где она стала лучше? Что в стране, то и на флоте…
Воистину, как говорил герой Достоевского, — «сначала накорми, а потом спрашивай». У нас все наоборот. Сначала разорили, а потом спрашивают и удивляются — что это у нас за флот, который сам себя не спасает? Спасает. Но не сам себя, а государство, которому продолжает служить несмотря ни на что. Флот чудом сохранил пока что свое боевое ядро — атомные подводные ракетоносцы. Все остальные «излишества» отмерли, отпали. В том числе и спасательные службы.
Флот — живое существо, сращенное из множества людей, которые погружены в опаснейшую среду опаснейших механизмов (ракет и торпед), находящихся в опаснейшей стихии — океанских глубинах.
Биологи знают — при кислородном голодании в первую очередь гибнут наиболее высокоорганизованные структуры. То же и с флотом. После затяжного финансового голодания погибли, то есть рассеялись, растеклись по другим ведомствам и даже странам, многие «мозговые центры» ВМФ, решавшие задачи неимоверной технической и организационной сложности.
Впервые за всю историю подводного флота СССР и России был объявлен траур по погибшему экипажу. Не прошло и ста лет, как нас оценили в общегосударственном масштабе. И град благодеяний просыпался на черные вдовьи платки. Уцелевшие ветераны линкора «Новороссийск», потрясенные трагедией «Курска», прислали свои пенсионерские деньги. «А то как нам, сунули по пачке „Беломора“, так и им…»
Нет, в этот раз все было иначе. Нет худа без добра: десять дней весь мир не отходил от телеэкранов, весь мир сострадал вдовам и матерям русских подводников. Пожертвования — искренние, от души — пошли отовсюду. Даже наши олигархи поспешили откупиться от той вины, которую каждый за собой знал. Ведь именно тех, нахапанных ими денег, спрятанных в заграничных банках, и не хватило на содержание спасательных сил Военно-морского флота.
Кажется, Россия впервые прочувствовала все величие и проклятье судьбы моряка подводного флота.
В Германии, чьи подводные лодки со времен обеих мировых войн сотнями лежат на океаническом ложе, умели и умеют чтить своих подводников. Если офицер с эмблемами подводного флота входил в присутственное место, вставали все — даже те, кто был старше по чину, даже дамы… У нас подводника, если только не сверкает на тужурке командирский знак, различит только наметанный глаз — по микроскопической лодочке на жетоне «За дальний поход». «Но моряки об этом не грустят», как поется в песне. Грустят они о другом… Да и как не печалиться, если уничтожен лучший подводный крейсер лучшего нашего флота — Северного. Как это случилось, по чьей вине, кто ответит за гибель ста восемнадцати молодых моряков? Не война ведь унесла их жизни…
Море умеет хранить свои тайны. Прошло восемьдесят пять лет, но мы до сих пор не знаем, что погубило (или кто погубил) лучший дредноут Черноморского флота «Императрица Мария». Нет по- прежнему однозначной версии гибели линкора «Новороссийск». Американцы не смогли установить, почему не вернулась на базу атомная подводная лодка «Скорпион». До сих пор десятки экспертов не могут назвать точной причины трагедии пассажирского парома «Эстония». Ясно только с одним «Титаником» — айсберг. И то каждый год возникают новые версии — одна фантастичнее другой. Море умеет хранить свои тайны, особенно если заинтересованные лица помогают ему в том…
Для меня сейчас важно другое: вины экипажа «Курска» в гибели своего корабля нет. Об этом прямо и ясно заявил командующий Северным флотом адмирал Вячеслав Попов. Он тоже «заинтересованное лицо». Заинтересованное в том, «чтобы посмотреть в глаза человеку, который организовал эту трагедию». Слова эти толкуют по-всякому — и-де, Попов знает, о ком говорит — о создателях нового подводного супероружия, о монстрах из ВПК… Но с таким же успехом можно адресовать эти слова и командиру «иностранной подводной лодки», столкновение с которой могло инициировать взрыв в торпедном отсеке. Американцы и британцы обижаются за такие намеки. Но ведь любой следователь непременно «возьмет в разработку» тех, кто находился в момент убийства рядом с жертвой. Не ходили бы в наши полигоны, не было бы и подозрений. Тем более что по вашей, господа, вине у берегов Кольского полуострова, а не у берегов Флориды произошло уже не одно столкновение ядерных субмарин.
Глава двадцать первая. «Пусть это останется между нами…»
ПОДВОДНЫЕ ЛОДКИ — ЕДИНСТВЕННЫЙ ВИД ТРАНСПОРТА, ДЛЯ КОТОРОГО НЕ ПИСАНЫ ПРАВИЛА БЕЗОПАСНОГО ДВИЖЕНИЯ.
Вопрос — как сделать так, чтобы они не сталкивались под водой, давно занимает умы моряков, юристов, политиков.
Капитан 1-го ранга Юрий Бекетов — один из опытнейших командиров атомных подводных ракетоносцев стратегического назначения, когда-то он первым в российском ВМФ произвел ракетный залп всем бортом, его мнение по затронутой проблеме не последнее:
«За последние три десятка лет инцидентов, связанных со столкновениями под водой с американскими лодками наших лодок, было предостаточно — около двадцати. Из них 11 случаев имели место на наших морских полигонах. На Северном флоте таких случаев было девять. Вот некоторые из них: столкновение АПЛ „К-19“ с американской АПЛ „Гэтоу“ в 1969 году, столкновение АПЛ „К-276“ с американской АПЛ „Батон Руж“ в 1972 году, столкновение РПЛ „Борисоглебск“ с американской АПЛ „Грейлинг“ в 1993 году.
В результате столкновения под водой погибла в 1968 году вместе с экипажем дизельная РПЛ Тихоокеанского флота „К-129“. Виновником, видимо, стала американская АПЛ „Суордфиш“. Имеются данные, что и РПЛ „К-219“ в 1986 году погибла не без помощи американской лодки.
И последнее. Советский Союз, а в дальнейшем и Российская Федерация, начиная с 1983 года неоднократно предлагали США заключить соглашение о создании зон, свободных от противолодочных действий, а также заключить соглашение о предотвращении инцидентов с подводными лодками (о безопасном плавании подводных лодок за пределами территориальных вод). Предлагалось осуществить комплекс мер организационного и технического характера, направленный на обеспечение безопасности подводного плавания. Однако, несмотря на обещания руководства США поискать „возможные пути решения этой проблемы“, как говорится, воз и ныне там. Американская сторона уклоняется от конструктивного
