видели мы трое, касается не только пригорян, но и всего Арнора! По-моему, надо оповестить командира арнорской дружины!
– Командир шагу не сделает без приказа из Аннуминаса, – грустно усмехнулся Рогволд. – Он охраняет Пригорье. Если на него нападут, он будет сражаться, а так… Вряд ли, почтенный гном. К тому же конным не с руки лезть в лесные дебри.
– Интересно! – Торин вскочил на ноги. – Тем конным, значит, в дебри лезть с руки, а нашим, стало быть, нет?!
– Ну, не торопись, пожалуйста, – словно защищаясь, поднял ладони Рогволд. – К командиру, конечно, сходим, если тебе уж так хочется. Но толку, я повторяю, будет мало.
– Мало не мало, но я никогда не прощу себе, если не сделаю этого! – вымолвил гном и торопливо стал собираться.
Он подпоясался своим широченным поясом, заткнул за него топор и вопросительно глянул на хоббита.
Несмотря на все сомнения и сознание полной своей никчемности в бою, Фолко вдруг понял, что не в силах обмануть ожидания гнома, не в силах вот так вот, самому, дать Торину повод разочароваться в себе и долго презрительно сплевывать при одном только упоминании страны хоббитов; и Торину будет совершенно безразлично, какие причины побудили хоббита струсить. И это новое незнакомое чувство пересилило.
– Ты готов, Фолко? – спросил гном. – Как твоя спина, ничего?
Торин повернулся к хоббиту, уже стоя на пороге. Вслед за ними поднялся и Рогволд.
– Я в порядке, – ответил хоббит слабым, но твердым голосом, изо всех сил стараясь, чтобы тот не дрогнул.
Они вышли из трактира, бросив попавшемуся по пути Барлиману, что скоро вернутся и чтобы тот присмотрел за их комнатой. Трактирщик кивнул и пожелал им приятной прогулки: мол, перед обедом пройтись полезно, это улучшает аппетит. У Фолко внутри все сжалось, едва он представил себе, чем может обернуться эта “прогулка”. Рогволд шагал рядом с ним; старый ловчий казался спокойным, как скала.
Они зашагали по широкой, хорошо ухоженной главной улице Пригорья. Рогволд объяснил хоббиту, что, как почти все подобные улицы в других арнорских селениях, она носит имя Великого Короля. Они шли мимо высоких заборов и крепких ворот; за заборами стояли двухэтажные бревенчатые дома, крытые серым тесом; дома утопали в зелени садов, уже чуть тронутой осенним багрянцем. Повсюду деловито сновал народ, не обращая никакого внимания на троих вооруженных спутников.
Улица пошла под уклон, постепенно спускаясь с широкого, расплывшегося пригорянского холма, от нее отделилось несколько улочек поменьше; как и на главной, вдоль них тянулись крепкие, ухоженные дома. Все улицы вели к окружавшему Пригорье со всех сторон Частоколу, выходили в чистое поле и превращались в обычные проселки, ведущие к окрестным деревушкам. Пригорье, как и во времена Бильбо и Фродо, служило как бы столицей довольно большого острова населенных земель посреди безбрежного моря Глухоманья. За триста мирных летарнорцы потрудились на славу; однако их было слишком мало, и селились они в основном севернее, в районе Аннуминаса, Форноста и лежащих меж ними озер. Давно уже была освоена ранее совершенно дикая местность вдоль совсем было заброшенного к началу Четвертой Эпохи Зеленого Тракта; однако на восток люди продвинулись незначительно – миль на сто. Там не было крупных поселений, лишь небольшие деревни. Именно они и стали добычей загадочных конных воинов.
Все это Рогволд пересказал по дороге слушавшему его с раскрытым ртом хоббиту, пока они шли к видневшимся возле самого Частокола длинным двухэтажным домам. Здесь помещались две сотни арнорских конников, поставленных в Пригорье повелением Наместника после того, как участились разбойные нападения на Восточном и Зеленом Трактах.
– Нельзя сказать, чтобы все было впустую, – сказал Рогволд. – Дружинники сутками не вылезали из седел, рыскали по окрестностям в поисках неизвестных грабителей. Кое-кого они поймали и тотчас же повесили. Теперь все же потише, чем было, скажем, два года назад.
Стоявший у входа воин в полном боевом вооружении молча преградил им путь своим длинным копьем.
– К кому идете, почтенные? Доложите о себе, и я передам вашу просьбу сотнику.
– У нас важное дело именно к нему, почтенный, – вежливо ответил молодому воину Рогволд. – Мои друзья и я, похоже, знаем, где находится один из отрядов мятежников.
На лице воина появилось тревожно-озабоченное выражение. Он потянул за висевшую возле него веревку, и где-то в глубине дома зазвякали колокольчики.
– Это точно?! – У караульного засверкали глаза, на судорожно сжавших древко копья кулаках побелели костяшки. – Вот хорошо бы! Конец тогда всему этому безобразию.
Из глубины дома появилось еще трое точно так же вооруженных воинов. На каждом – наборный панцирь, высокий остроконечный шлем, у пояса – длинный меч, за плечами – бело-синий плащ с вышитым арнорским гербом. Шедший в середине уже немолодой коренастый воин с загорелым, обветренным лицом выступил вперед.
– Я Нарин, начальник караула, – сказал он негромко, чуть хрипловато. – Что вам угодно? О чем вы хотите сообщить?
Рогволд повторил. Старый воин ничем не выдал своего волнения, разве что голос, которым он скомандовал пришедшим “За мной”, стал более хриплым. Караульный остался на посту. Рогволд, Фолко и Торин в сопровождении Нарина и двух молчаливых молодых воинов зашагали в глубь обширного воинского дома.
Они долго шли по коридору и остановились у самой дальней двери. Возле нее также стоял часовой.
– У себя ли капитан? – спросил караульного Нарин. – У себя. Что у вас к нему?
– Важное дело, пропусти скорее! – Часовой молча посторонился, и Нарин, проходя мимо него, на ходу бросил: – Похоже, будет драка…
Они оказались в небольшой светлой комнате с приятным запахом смолы, исходившим от свежих, недавно нашитых на стены тонких досок. Вдоль стен стояли широкие скамьи: их спинки, как и входная дверь, были покрыты резным узором. Посреди стоял большой круглый стол, возле него – восемь деревянных резных кресел. По стенам было развешано разнообразное оружие, сверкала начищенная сталь панциря, распятого, точно шкура диковинного зверя. В противоположной стене виднелась еще одна дверь, уже безо всяких украшений, сбитая из обожженного дубового бруса.
– Прошу садиться, – обратился к гостям Нариц. – Капитан сейчас выйдет. Эй, Хервин! – повернулся он к одному из сопровождавших его молодых воинов. – Ну-ка, быстро карту на стол!
За дубовой дверью послышался звук шагов. Все воины, включая Нарина, тут же выпрямились и приосанились. Капитан быстро вошел в комнату и остановился, не доходя двух шагов до стола, на котором была расстелена карта.
– Приветствую вас, почтенные, – зазвучал мягкий, совсем не воинственный голос. – Легка ли была ваша дорога? Что привело вас сюда? Какие обиды или оскорбления запятнали честь Королевства, а значит – и мою честь? Поведайте мне, и, поверьте, мы найдем способ удовлетворить вас! Я ведь не только командую пригорянской дружиной, я еще и шериф этой местности. Я слушаю вас!
Капитан прошел к столу и сел, не выказывая ни малейшего удивления по поводу того, что на столе развернута карта. Теперь хоббит мог разглядеть командира арнорского отряда как следует.
Он был молод – наверное, ему едва исполнилось тридцать лет. Высокий лоб, ясные глаза, чистое, открытое, чуть удлиненное лицо – все это тут же расположило к нему хоббита. Фолко услышал, как за его спиной одобрительно крякнул Торин.
– Я приветствую почтенного Рогволда, – продолжал капитан. – Вы уже давно не заходили в Пригорье, уважаемый… Итак, я слушаю вас, и пусть ваши спутники назовут себя, если пожелают! – Он откинулся на спинку кресла. – Торин, сын Дарта, гном с Лунных Гор. – Фолко, сын Хэмфаста, Брендибэк, из Хоббитании.
Капитан, учтиво наклонил голову. – Мое имя Эрстер, сын Корста. Я слушаю вас! Трое пришедших переглянулись. Рогволд кашлянул и заговорил. И пока он рассказывал о происшедших событиях, Фолко с удивлением и разочарованием следил, как менялось выражение на лице капитана Эрстера. Оно стало вдруг
