положил ладонь на рукоять разводного ключа. Зашуршала бумага.
«Неужто бесы у нее внутри шевелятся? – думал Иштван, прислушиваясь к страшным хрипам старухи».
«Проклятая астма, – думала ведьма».
Бабулька вскинула руки в ритуальном жесте и повернулась к слесарю спиной. Она поклонилась каменной кадке, отвесила поклоны каждому цветку.
Слесарь вдруг разглядел, что головка каждого цветка имеет форму хищного рта. Полные губы пошло приоткрывались, из-за бутонов выглядывали угольно-черные пестики.
Миролюбивое настроение как ветром сдуло. Герой почувствовал, что не только готов убить старуху, но и размозжить каждую ее дряхлую косточку.
– Это что за цветы такие? – пробормотал он.
Ему не ответили, лишь приоткрылось распятье, когда темная ткань сползла с одного гвоздя. Христос угрюмо посмотрел на слесаря.
– Убить? – глухо спросил у распятья Иштван, но Иисус не ответил.
Бабка тем временем вовсю размахивала руками над каменной вазой. Ее голос огрубел и совершенно не походил на женский. Посетителю показалось, что перед ним самый настоящий демон – выбрался из Преисподней и оделся в шерстяной свитер, косынку и валенки.
Один из цветков вдруг вытянулся в струнку, словно солдат. Листики затрепетали на невидимом ветру. Иштван вскрикнул.
Не дожидаясь окончания ритуала, слесарь размахнулся увесистым разводным ключом. И обрушил его на макушку ведьмы.
Старуха оглушительно закричала множеством голосов. Из разбитого черепа выплеснулась темно- бурая жидкость. Разбитые мозги окатили героя, брызнули на белоснежные стены и на цветные вьетнамские обои.
Бабка упала на колени, ухватившись руками за кадку. Ваза перевернулась и цветы, вперемешку с землей, покатились Иштвану под ноги. Головки цветков заплескали лепестками и листиками, будто в попытке взлететь. А ошалелый от ужаса и содеянного, слесарь давил их тяжелыми резиновыми сапогами.
Крика старухи медленно затихал, но превращался в ультразвук. Рядом с домом отчаянно залаяли собаки. Занавешенное тюлю окно треснуло и брызнуло на улицу каскадом серебристых осколков. Иштван уронил свое оружие и зажал уши.
Спустя какое-то время он понял, что бабка умолкла. Но крик по-прежнему вырывался из разбитого окна.
Повернув голову, слесарь увидел красивую девушку, лет двадцати. Симпатичная, в белом халатике медсестры. Она стояла в дверях и заливалась слезами, прижав тонкие пальчики к побледневшим щекам.
– Убил! – орала девица. – Милиция!
«Странно, – подумал Иштван Игнатович. – Обычно менты не приезжают так быстро».
Вопреки ожиданиям слесаря, на улице послышался визг тормозов и завывание милицейского «воронка».
– Где-то тут, – сказал кто-то негромко. – Двое остаетесь в машине, остальные – за мной.
Звук от передернутого затвора сухим щелчком разнесся по ночной улице.
И тут случилось что-то совершенно невозможное. С явным намерением кинуть в милиционеров какую-нибудь вещицу потяжелее, слесарь подбежал к окну. И открыл рот от удивления.
Все вокруг остановилось. Бегущие блюстители закона так и замерли с коротконосыми автоматами наперевес. Свет от фар «бобика» словно бы обрезало на половине дороги: хотя машина стояла перед подъездом, но освещались лишь несколько метров впереди, стены оставались в тени. Над противоположным домом, распростерши темные крылья, зависла седая сова. Даже вырывающийся пар застыл, точно нарисованный, перед разбитым окном.
– Повезло? – Иштван не слишком задавался ненужными вопросами. Он обрадовано подпрыгнул и двинулся к выходу из кухни.
– Не пущу! – девица расставила руки и грудью перегородила дорогу.
– Какая красивая, – причмокнул губами слесарь. – Дай я тебя…
Кухня наполнилась грохотом и дымом. Что-то сверкнуло, дом затрясся от фундамента до крыши. Выбитые стекла тут же повисли перед треснутыми створками окон.
– Вот этот геройчик! – закричал кто-то.
Тяжелый сапог ударил Иштвана под дых. Слесарь упал и почувствовал, как рифленая подошва второго сапога опускается на голову.
Череп у Мозгового всегда считался самым крепким на сталелитейном комбинате. В очень нетрезвом состоянии Иштван забивал гвозди. Лбом – на спор. Лишь бы только дали достойные деньги.
Потому страшный удар не поверг слесаря в пучину бессознательного. Падая, он ухитрился подхватить со стола непочатую бутылку спиртного. И тихонько забулькать ею, откусив пластиковую крышечку.
Вокруг него толпились какие-то люди в пятнистых комбинезонах и со странными штопорами на поясах.
«Нет, не люди! – с ужасом понял Иштван Игнатович. – Это какие-то твари!»
Ему удалось разглядеть глаза с вертикальными зрачками. А еще у парочки пришельцев вместо рук виднелись настоящие крылья. И еще волосатые уши, словно у волков…
– Пакуйте этого недоноска, – сказал грубый голос. – Долго ему придется в Скале-под-Небом сидеть.
– Есть, глубокоуважаемый Клубукус! – кто-то из пришельцев отдал честь и щелкнул каблуками рядом с носом лежащего Иштвана. – Только соберем вещественные доказательства…
– Несанкционированная трансляция из Большого Мира, – голос донесся сквозь туман алкогольных паров – слесарь уже успел изрядно набраться.
– Кого там несет?
– Может, другой отряд на подмогу кинули?
– Сейчас посмотрим, – ответил Клубукус.
Дом снова затрясся.
«Как будто в кирпичной температуре, – мысленно пошутил герой».
Блеснуло, запахло серой и кипяченой водой. В проеме разбитого окна появился силуэт.
– Ты пришел за мной! – восхитился Иштван. Он приподнял голову, преданно взирая на своего бога. – Неужели ты пришел?
– Молчать! – рассердился бог. – Кто тебя за язык тащил, тварь?!
– Мой друг, – улыбнулся Клубукус. – Тебе придется кое-что объяснить на Трибунале Девятнадцати Демонов. Занимаешься наймом смертных для грязной работы? Взять его!
Слесарь не мог поверить, но пришельцы вдруг бросились на самого бога!
– Вы арестованы! – успел выкрикнуть кто-то.
И тут взорвалось. Иштван увидел, как из руки «нанимателя» вылетел крохотный огненный шарик. Снаряд мгновенно разросся до размеров волейбольного мяча и оглушительно лопнул. Струя жидкого пламени захлестнула кухню. Затрещала мебель, лопнула каменная ваза, стол полыхнул, как свеча.
Пришельца беззвучно повалились на пол. Нет, не повалились – посыпались. Странный зеленый огонь, вырвавшийся из сферы, разорвал их на мелкие куски. Девица, застрявшая в кухонных дверях, тоже взорвалась. На голову слесаря прилепился маленький обрывок платья. Мимо пролетела чья-то оторванная нога в окровавленном армейском сапоге-полуботинке.
– Бери свой ключ, – бог рывком поставил Иштвана на ноги и бросил ему «оружие». – Планы изменились.
– Что? – только вымолвил слесарь.
– Ты нужен мне в Мире Богов, – ответили ему.
Длинные скачок, и они вылетели из разбитого окна.
– Третий этаж, – прошептал герой.
– Нет времени! – гаркнул бог.
