Ирина Денежкина
Дай Мне! (Song for Lovers)
Дай Мне!
– …Ты что будешь? Кофе?
Ляпа стоял посреди комнаты голый по пояс, растерянный и потный. Из–под штанов торчали трусы. Я хотела сказать: «Тебя», но предполагала, что за этим последует ещё большая его растерянность и он просто прирастёт к месту. Будет стоять столбом. А я что буду делать?
– Кофе? Или чай?
– Кофе, кофе…
Ляпа облегчённо полез в шкафчик, включил чайник, порылся в холодильнике, достал бутылку молока. Открыл, нервно отпил, поставил. Полез снова в холодильник, достал бутылку пива. Потом вторую. Открыл, жадно присосался.
Я села за стол, подперев голову руками. Волосы Ляпы торчат завинченные в иголки, как у ежа. В ухе два серебряных кольца, большой нос, глаза круглые, как у щенка. И весь как щенок: кипишит, прыгает, мягкий, гибкий, как говорит моя подруга Волкова – «охота потискать». Ляпа красивый. Его мечта: вот он идёт по улице, к нему бросаются девушки и с криками «Ляпа! Ляпа!» берут в рот. Ляпа играет панк–рок и хочет прославиться. Ещё он хочет, чтобы я тут не сидела, как истукан и не смущала его. Или не хочет. В этом плане его душа для меня – потёмки.
Чайник вскипел. Ляпа насыпал мне кофе, сахара, залил кипятком. Сам сел напротив и стал сосредоточенно курить. Взглядом упёрся мне в переносицу. Немного обо мне: я выше Ляпы на пять сантиметров, у меня длинные тёмные волосы, карие глаза, громадное самомнение и фигура модели. Так мне сказал один хмырь, но я–то знаю, что не мешало бы кое–где похудеть и что живот у меня плоский не от тренировок, а от того, что я мало ем.
Вообще–то Ляпа мой муж. Мы поженились виртуально, точнее, он сам на мне женился, а я лишь пассивно нажимала на «Да». Он, подлая рожа, до свадьбы рассмотрел мои фотки, а свои не прислал. То у него фотика нет, то сканера нет, то ещё что–то. Мы с Волковой посовещались и решили, что он, наверное, урод и боится это обнаружить. Ну и хрен с ним, решили мы. Когда он предложил встретиться в метро, Волкова картинно вздохнула и махнула рукой. Мне тоже нечего было делать. И мы пошли на встречу, заранее настроили себя на разочарование. Стоим такие все из себя красивые в метро: на мне футболка в обтяжку и шорты, которые кончаются, едва начавшись. На Волковой длинное синее платье, показывающее всем, что вот у неё грудь, вот попа – всё большое, сочное. Волосы светлые, тщательно уложенные и политые лаком – «Не то, что тебе – лысину причесала и пошла». Большой нос. Но не портит. Создаёт индивидуальность. Все мужики пялятся ей вслед. А когда мы вдвоём, то вообще конец света.
И вот стоим мы напротив эскалатора и нам навстречу выезжают люди. Разные.
– Вон смотри, ну и рожа–а!…
– А–а–а!!! В нашу сторону смотрит!…. ффу…
– Только не этот, только не этот!…
– Ой, бли–ин… нет, не иди к нам!…
– Нет, не этот урод, пожалуйста, пожалуйста!
Так мы стоим и шепчем, и так себя накрутили в конце концов, что чуть не сбежали из метро сломя голову. И вовремя не сбежали, замешкались. Вдруг я вижу: идут к нам два мальчика. Один похуже, похож на плюшевую советскую собаку. Второй – пепси, пейджер, MTV, волосы торчком, губы как леденцы, рожа по– ошлая. Красив, как картинка в журнале.
– Который из вас мой муж? – спросила я осипшим от волнения голосом, пока Волкова переваривала информацию: «Бежать не надо. Конкурс красоты сам пришёл к вам».
– Я! – скромно ответил Ляпа, – А это Крэз.
Крэз тряхнул отросшими волосами и улыбнулся как–то по–деревенски. Круглолицый, простенький, пузо круглое… Ляпа сиял.
И вот я сижу у него на кухне, а он курит и не подаёт признаков заинтересованности. Он меня младше на два года. И что? Я решительно выпила кофе, обожгла язык, встала и пошла к двери.
– Ты куда? – встрепенулся Ляпа.
– Домой!
– Ночь на дворе, куда ты пойдёшь?
– А что тут делать?
Ляпа задумался. Может, он переборщил тогда по инету, когда заваливал меня посланиями типа «Киска моя! Я тебя очень–очень люблю!»? Может, не надо было? Вот уже два месяца прошло с той встречи в метро, мы видимся раз в неделю, пару раз были на репетиции. Помню, Витя тогда спел вместо Крэза куплет и Крэз жутко нервничал и обиделся, так как вокалист – он, а вовсе не Витя. Витя может понтануться, играя на гитаре. А Крэза унизили передо мной и Волковой. Он оказался вообще ни при деле. Будто и не вокалист, а что–то легко заменяемое. Вот Ляпу небось не заменишь, никто так не играет на ударных. А Крэз!… Ну да ладно.
Волкова сразу определила для себя: мальчики красивые, как кукольный набор, но «чисто просто знакомые». У Волковой свой контингент: богатые мужчинки. Ляпа и Ко отошли мне. Но и для меня они были «чисто просто». Непонятно почему. Тоже мне «муж»!
– Тебя проводить?
Я решила встать в позу и заявила:
– Сама дойду, не маленькая!
Действительно, мне до метро три шага от Ляпы. А там пилить почти час до Выборгского района. Мы с Ляпой живём на разных концах города.
– Ну, дойди. Позвони.
Я ничего не ответила и хлопнула дверью. Тоже мне. Хха… Стрёмно, в общем.
С остановки за мной потащился какой–то пьяный в дупель парень, высоченный, с длинными волосами и в чёрных очках, с бутылкой «Петровского» в руках. Я шла и отмалчивалась, проклиная Ляпу и себя за то, что я фиг знает чего хочу от Ляпы. Ну кто он мне?
Тем временем этот хмырь болотный начал хватать меня за руку, что–то вещать на повышенных тонах. Я испугалась. Пьяный всё–таки.
– Деуш…ка, а как вас звать? А чё вы не скажете? Ну скажи! Меня Вова!
Навстречу показалась толпа подростков. «Здрасьте вам,» – подумала я. Ещё не хватало их приставаний. Тогда я точно Ляпу прокляну и розами посыплю.
Толпа приближалась. Впереди всех вертелся маленький грязный пацанчик, лет 12–ти. Он и сказал:
– Это он, пацаны!..
Пьяного Вову оттерли от меня смачным ударом в табло. Бутылка пива мотнулась, вырвалась из потных Вовиных рук и улетела куда–то. Я стояла, обалдело смотря на то, как несколько человек прыгают у Вовы на голове, другие с размаху бьют его в живот. Хотела что–нибудь сделать, но руки и ноги будто онемели. Дальше помню смутно. Человек двадцать яростно пинали одного, а тот стонал и выл. Отбивался
