Вытряхнув из светлой гривы пару колючек, указанный персонаж припустил вниз. И пока торопливо кидал в дорожный мешок вещи, натягивал легкую кольчугу и крепил длинные парные клинки из темной гномьей стали, поджигал указанный тонким пальчиком шкаф с документацией с помощью одной хитрой смеси, способной гореть и во влажном воздухе плоскогорья, размышлял вот еще о чем.
За десять лет, являясь единственным представителем Старшей ветви Древа Жизни на месяц пути во все стороны, он так привык именовать себя просто эльфом, Льялисом Ранирашери, в переводе с низкого алани — Колючей лианой, кактусом, если уж совсем просто. И это было приятно. Не рассчитывать последствий поступков дальше, чем на два разветвления, не выслушивать нотаций старших, пусть и справедливых и оправданных собственной глупостью, не метаться между родней Темной и Светлой, одинаково любимой, не мучиться, выбирая, чем бы заняться.
Быть простым жителем, пусть и немного необычным, далекой страны, в которой загребущим ручкам госпожи делать особо нечего.
Супругом быть, в конце концов, пусть и по местному обряду. Целовать эту женщину…
Теперь все изменится, похоже.
Льялис понял, что Лирина оттаскивает его от пылающего дома. Прищелкнув пальцами, она подпихнула его в сторону плотины. На том берегу уже появились преследователи — дюжины четыре низкорослых, смуглых до черноты солдат в синих туниках. С мечами.
— Лис, давай замани их, я пока заряды заложу, — выдала женщина предложение и, врубив в щель крюк, скользнула вниз по веревке.
Эльф, отложив размышления о смысле жизни, помчался навстречу людям по узкой неровной тропе, на ходу прикидывая, скольких разом авари-не он сможет удержать на плотине, не пропуская мимо себя.
Его мастер, вися не над пропастью, конечно, закладывала в еле заметные щели какие-то флаконы. И тянула между ними тонкую нить. Натянув веревку, уперлась ногами и буквально перебежала по отвесной стене до середины плотины. И достала еще пару фиалов из перекинутого через плечо мешка.
Льялис принялся считать мгновения.
Раз — и темные клинки встретились со светлыми, перерубая отвратительную сталь. Два — и подрубленное в ногах тело надает вниз. Вопль затихает после всплеска. Три — и кончики клинков выписывают восьмерки, не подпуская ближе сразу трех кривящих лица авари-не.
Четыре — и из-под ноги срывается камень. На миг потеряв равновесие, Лис вынужден насадить на мечи сразу двоих, отступить на пару шагов и начать счет заново.
«Раз, два, три, четыре», — повторяясь, слилось в танцевальную мелодию.
Шум воды, гудение клинков, стругающих воздух, крики солдат, напирающих, несмотря на потери…
Алые, скользкие камни, терпкий, щекочущий ноздри аромат, забытый, давно забытый боевой клич, срывающийся с губ…
И голос Лирины, обрывающий наслаждение:
— Назад, пять искр!
Широким взмахом клинков срезав ближайших людей, Льялис отшатнулся, попятился, затем развернулся и стремительно понесся к берегу.
Четыре…
До берега три дюжины шагов…
Три…
И он влетел прямо в объятия женщины, развернул ее спиной к воде и толкнул вниз, прикрывая собой. Оба с размаху рухнули в мягкую липкую грязь.
Два…
Раздался легкий хлопок, затем грохот — и в небо поднялась туча камней. Мелкие осколки, раскрошенные взрывом, взметнулись вверх, застыли сложным кружевным узором… и через миг посыпались вниз, забарабанив по спине. Льялис прикрыл голову руками. Парочка особо крупных булыжников весьма чувствительно приложила его между лопатками. Грохот сменился радостным ревом, когда освобожденная из плена вода рухнула в долину, а в шуме окончательно потонули крики гибнущих солдат.
Лирина, поняв, что эльф вставать не собирается, сама извернулась, спихивая светловолосого. Прижала к земле. Склонилась, глядя в шальные глаза, улыбнулась, стирая пыль и грязь. Прошептала, наклонившись к острому уху:
— Люблю тебя.
— И к чему бы это?
— Давай вернемся домой, — предложила женщина и глянула просительно.
— Я так и знал… — коснувшись ее волос, Льялис принялся выпутывать из спутанных кудрей травинки. — Если хочешь — все, что угодно. Только для тебя…
— Ага, попался! Вставай. Значит, зимой едем домой. Мне нужно зайти в храм Солнца.
Зачем? Неужели она хочет?.. Сердце, которого, по авторитетному мнению Учителя Тьеора, у него никогда не было, дрогнуло.
— Наглая девчонка! А плотина?
Женщина обернулась, полюбовалась получившимся грязным котлованом, в котором бултыхалась мутная жижа вперемешку с ветками деревьев.
— Восстановят без меня. Смотри, основание срыто всего до половины, чертежи есть…
— А кто восстанавливать будет? Династии же меняются!
Лис подобрал клинки, потянулся. Спина болела. Пара ударов была, видно, достаточно сильной.
— Меняются, да. Только ты, наверное, не обратил внимания… — В голосе был такой явный упрек, что эльф поморщился. Водилось за ним такое — в боевом трансе он не замечал ничего, кроме ближнего десятка противников. — Там, на самом краю плотины, стоял этот самый Авари Нисиэ. А теперь не стоит. И на берегу его не видно.
Мастер демонстративно приложила руку к глазам, рассматривая противоположный склон.
— Так что проблему можно считать решенной.
— Возможно, ты и права… — Лис принялся просчитывать перспективы. — Наверное, стоит сообщить Жильвэ?
— Ага, — довольно кивнула женщина. — Пусть фамилию себе возвращает. Большой мальчик уже, в конце концов.
И мастер с чувством исполненного долга двинулась в залитую водой долину. Льялис пару мгновений посмотрел ей в спину, затем в два шага догнал, схватил, развернул, впиваясь поцелуем в припухшие губы, и, на миг оторвавшись от этого сладчайшего пира, торжественно заявил:
— Я тоже люблю тебя.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Никогда не понимал людей, хотя знаком со многими ближе некуда — и по работе, и лично.
Примечания
