— Мое глубочайшее почтение, — мужчина проникся. — Вы ронийский мастер?
— Той школы, да. — Женщина кивнула. Обернулась: — А это кто же?
— Мой сын, Жильвэ.
Подчинившись жесту мужчины, ребенок скинул капюшон и поклонился. Нирина отступила подальше, предоставляя право вести разговор мастеру Слова. За таким представлением можно и со стороны понаблюдать. Исходные данные у подопечного есть. Пусть попробует выйти из подполья — в конце концов, до Арана один переход остался. А туда уж у Плоскогорья руки не дотянутся. А шаери Дарин весьма умна, лишнего выспрашивать не будет. Караванщица потянула растерянно стоящего в свете фонарика Жильвэ следом, вновь накидывая на него капюшон. Мальчишка кинул отчаянный взгляд на учителя. Тот ободряюще кивнул.
Лирина резко выдохнула.
— А мать?
Мужчина передернул плечами, прищурил и без того узкие глаза, надевая на лицо подвижную эмоциональную маску:
— Не выжила.
Мастер понимающе кивнула. Покосилась на замершую в тени Нирину.
— И откуда же вы?
— Из Шегрета…
— Слишком близко к Плоскогорью… — В голосе женщины появилось понимание.
Она тоже, насколько поняла глава торгового дома, приложила все силы, чтобы оказаться подальше от родных. Ее там, правда, физически убить не пытались. Но иногда смерть души куда страшнее, особенно если вспомнить, что ближайшие люди хотели сделать с названной племянницей целительницей по призванию.
— Увы, — на лице мужчины проступила искренняя горечь, — но это был наш дом, да и соседство с Алани ранее нас не беспокоило.
— Так как же вы здесь оказались?
— Кружной дорогой, с караваном Шарана. Волею удачи…
— И шаери Вирин? — с улыбкой вопросила мастер Ремесел.
— О да… некоторое время назад мы обговорили условия нашего сотрудничества, но, к сожалению, выполнять их теперь придется мне одному. Именно поэтому я благодарен богам за удачу, позволившую оказаться нам с шаери Вирин здесь в один день. Мы ушли из дома абсолютно ни с чем, даже одежда наша…
Рилисэ развел руками, демонстративно расправляя заношенную палетту.
— С чужого плеча. Мне тоже доводилось… так уходить. — Вот только лицо шаери Дарин, в отличие от сочувствующего тона, было скорее мечтательным.
Откинув от лица волосы, она еще раз огляделась. Чуть просительно склонила голову к плечу.
— Мы уже уходим, — улыбнувшись, сказал Хедани. — Наслаждайтесь.
— Мастер, — окликнула его Лирина Дарин, — вы завтра с кем отправляетесь? С Шараном?
— Нет, конечно же. Зачем? — Взгляд мужчины был безмятежен. — Шаери Вирин благородно предоставила нам место в своем фургоне.
Тут сероглазая, уже было сбросившая белую тунику, встрепенулась.
— Так вы тут с фургоном, Нирина?
Та отозвалась спокойно:
— Разумеется! Как же иначе.
— Тогда… Вы же с рассветом выходите? Я забегу — надо письмо одно передать. По тому же адресу… Не спешное, и вестником его не пошлешь.
— Всегда, пожалуйста. — Караванщица кивнула, в темноте блеснула широкая улыбка. — За ту же цену…
— Услуга за услугу. Мое почтение.
— Взаимно, и приятной ночи… — И женщина ступила на узкую тропу, увлекая за собой обоих Рилисэ.
— Хороший разговор, отличная ночь…
— Вы так считаете? — тихо спросил Хедани.
— Я вслух? Простите. — Нирина отвела от лица назойливую ветку, сорвала бутончик и пристроила его в вьющиеся волосы. — Конечно же. Совершенно случайная встреча с человеком знакомым, умным, понимающим и нелюбопытным. Удачный разговор. За это благодарю вас.
— А это «услуга за услугу»?
— Привыкайте. Это способ ведения дел, не оформляемых на бумаге.
— То есть вас не обременит…
— Ни в коем разе. — Женщина качнула головой, подхватывая Рилисэ под руку и хватая за шиворот мальчишку. — Это даже интересно. И стоило бы познакомить вас с Релатом, главой нашего каравана, но…
Но не получилось. У почти погасшего костра сидели только трое стражей. Они тихо переговаривались, шевеля алые, медленно тлеющие угли. Тихо грелся котелок, исходя пряным, терпким ароматом. Раскланявшись с мужчинами, Нирина подхватила его с держалки и направилась к фургону. Стражи проводили ее спутников внимательными взглядами, но вопросы решили оставить до утра. В конце концов, это гости почтенной караванщицы, а она не из тех, кто приводит в свой дом воров. Да и лица старший из посетителей ничуть не скрывал.
Утро…
Утро началось не с восходом солнца, а чуть раньше, в тот миг, когда чья-то бесцеремонная рука отдернула полог фургона, где ночевал Рилисэ Хедани. Впервые за много дней на постели.
Так вот. Исчезнувшая внутри фигура немного погодя вылетела наружу. Пролетела через скамью, постромки и плюхнулась в пыль. Выругалась. Из проема, резко отдернув плотную ткань, выбрался Хедани. Мастер Слова прислушался к тому, что хрипло, с присвистом и взрыкиванием высказывает поднимающаяся с земли фигура, и добавил. Громко, от души, обращаясь к медленно светлеющему небу.
— Утро доброе, почтенный Лис, — раздалось из-за колеса.
Это Нирина, перекатившись, выбралась из плотного кокона одеял и, подперев рукой лицо, из-под повозки с интересом наблюдала за побудкой.
— Мое почтение, шаери Вирин, — сказал посетитель и скинул капюшон плаща. — Я, собственно, с письмом к вам…
Женщина встала, сдерживая желание потянуться. Оглянулась на замершего Рилисэ, с удивлением созерцавшего раннего гостя. Невысокого, хрупкого смуглокожего блондина с раскосыми глазами ярко-синего оттенка и острыми ушами, прикрытыми, впрочем, съехавшей повязкой.
— Мой новый управляющий Рилисэ Хедани — Лис Ранирашери шеер’нари Лирины Дарин, — быстро произнесла караванщица, представляя друг другу мужчин, и протянула руку.
На ладонь лег толстый, перевязанный лентами конверт, извлеченный из недр серого кафтана.
— Утро доброе, — заметил Хедани.
— И весьма, — ответил Лис, — услуга за услугу, шаери.
— Сочтемся, — Нирина прикрыла глаза. И резко развернулась к главе каравана, неслышно возникшему из предрассветных сумерек: — Приветствую, Релат. Где вы вчера ночью пропадали, друг мой? У меня для вас новости.
— И какие же, о пропустившая костер? — Старший каравана был доволен, видимо, тем, как поправляются раненые.
Запоздало Нирина сообразила, почему Релата ночью не было на месте. Целители!
— Да вот — Женщина раздраженно махнула рукой в сторону замершего на пороге фургона мужчины. — Мой новый управляющий с семьей. Поедут с нами дальше. Я внесу за них полагающуюся плату.
— И много той семьи? — нахмурившись, осведомился ведущий каравана.
