привлекательным, но манеры доктора обрели забавную важность, странно контрастирующую с его обычным добродушием.
— Перед вашим приходом я рассказывал этим молодым людям о древнем Коране, подаренном мне в Александрии неким ученым мужем, которого я оперировал по поводу катаракты. — Поро указал на четко выполненную арабской вязью книгу, золотое тиснение на корешке переплета. — Знаете, приобрести там непосвященному священную книгу почти невозможно, а это особенно редкий экземпляр, так как был переписан Кейтом Бейем, величайшим из мамлюкских султанов.
Он бережно перелистывал тонкие листы, с той осторожностью, с какой любитель цветов дотрагивается до лепестков роз.
— И много у вас литературы по оккультным наукам? — спросила Сюзи.
Доктор Поро улыбнулся.
— Смею думать, что ни одна частная библиотека не владеет такой полной коллекцией. Но я не решаюсь показать ее вам в присутствии нашего друга. Артур слишком вежлив, чтобы обвинить меня в глупости, но его выдала бы саркастическая улыбка.
Сюзи подошла к полкам, на которые он указал ей, и с особым интересом стала разглядывать таинственные книги.
Пыталась прочесть названия. Ей показалось, что она вступает в неведомую ей область романтики. Мисс Бойд чувствовала себя отважной принцессой, заблудившейся в огромном лесу, полном засохших деревьев и мистического молчания, где можно столкнуться с бледными неземными тенями.
— В свое время я собирался писать книгу о жизни фантастического и необыкновенного создания — Филиппа Ауреуса Теофрастуса Парацельса Бомбастуса фон Гогенхейма, — сказал доктор Поро, — и приобрел многие его работы.
Он снял с полки миниатюрный томик, изданный в XVI веке, с непонятными иллюстрациями и изображениями кабалистических знаков. От страниц исходил тоже своеобразный запах затхлости. На них были ржавые пятна.
— Перед вами один из самых известных трудов по черной магии. Название его можно перевести как: «Восхваление неведомого — учебник для каждого, кто осмелится погрузиться в темные лабиринты этой науки».
Затем Поро показал мисс Бойд «Шестоднев» Торквемады, «Описание изменчивых демонов», провел пальцами по кожаным корешкам «Поисков магического» Делрио, «Псевдомонархии демонов» Виеруса, коснулся Хоберовских «Магических писаний и деяний». Достал и, стряхнув пыль с, как он сказал, «знаменитейшей из всех» — «Молота ведьм» Шпренгера, потом снял другую книгу.
— А это — одно из самых главных моих сокровищ: «Соломонов ключ». Есть основания предполагать, что мои экземпляр идентичен копии «Ключа», принадлежавшей величайшему авантюристу XVIII века Джакомо Казанова. Обратите внимание: с переплета срезано имя владельца, но осталось достаточно, чтобы разобрать нижнюю часть букв, а они в точности соответствуют подписи Казановы, которую я обнаружил в Национальной библиотеке. В своих мемуарах он пишет, что «Соломонов ключ» был у него конфискован во время ареста в Венеции за занятия черной магией. Именно его я и приобрел в Венеции, возвращаясь в Александрию после одного из моих путешествий.
Он поставил на место драгоценный том и снял с полки толстый волюм, обернутый пергаментом.
— Чуть было не забыл представить вам наиболее удивительную, наиболее таинственную из всех книг по оккультизму. Вы, конечно, слышали о Кабале, но думаю, что для вас это не более, чем таинственное название.
— Я, действительно, ничего о ней не знаю, — рассмеялась Сюзи, — кроме того, что все это очень романтично, необыкновенно и удивительно.
— В таком случае, вот ее история. Моисей, обучившийся всей египетской премудрости, впервые прошел посвящение в кабалистику на ее родине в Египте, но совершенствовался в ней во время своих скитаний в пустыне. Здесь, в течение сорока лет, он не только уделял все часы своего досуга этой мистической науке, но и получал уроки Кабалы у любезного ангела. С ее помощью он сумел преодолеть трудности, возникавшие у него во время долгих скитаний израильтян, не говоря уже о войнах и несчастиях этого самого непокорного народа. Втайне ото всех Моисей изложил принципы этого учения в первых четырех частях Пятикнижия. Отсюда получили секреты магии и 70 Толковников. Они передавали их из уст в уста потомкам. Давид и Соломон глубже всех проникли в тайны Кабалы. Однако никто не осмеливался записать их, пока ребе, Симон бен Иохай, живший во времена разрушения Иерусалимского храма, а после его смерти его сын, ребе Элеазар, и его секретарь, ребе Абба, не собрали всех преданий и не составили из них знаменитый трактат «Зогар».
— И вы верите во всю эту чудовищную чепуху? — спросил Артур.
— Нисколько, — ответил доктор Поро с улыбкой. — Установлено, что «Зогар» имеет куда более позднее происхождение. Он был сочинен испанским евреем Моисеем де Леоном в 1291 году и написан его собственной рукой.
Артур рассмеялся и встал, чтобы размять затекшие ноги.
— Не могу понять, насколько вы сами верите тому, что рассказываете нам. Повествуете с такой серьезностью, что начинаешь думать, дескать, это правда, а потом оказывается, что вы просто потешаетесь над нами.
— Дорогой мой, я и сам не ведаю, насколько верю всему этому, — пожал плечами доктор.
— Возможно, именно по этой причине мистер Хаддо представляет для нас загадку, — вмешалась Сюзи.
— Да, здесь мы на самом деле столкнулись с очень интересным феноменом, — подхватил доктор. — Уверяю вас, что хотя мы знакомы достаточно долго, я никогда не мог понять, действительно ли он убежден, что обладает теми удивительными способностями, которые себе приписывает, или просто искусно разыгрывает слушателей.
— Но ведь вчера вечером мы действительно были свидетелями не совсем обычного явления, — перебила Сюзи. Почему укус кобры не подействовал на него, хотя мгновенно убил кролика? И как вы объясните внезапную дрожь той лошади, мистер Бардон?
— Я не могу объяснить этого, — раздраженно ответил Артур, — но и не склонен приписывать сверхъестественной силе то, чего не могу понять в данный момент.
— Не знаю, но что-то в нем внушает мне ужас, — призналась Маргарет. — Я никогда не испытывала такой внезапной антипатии.
Она была слишком сдержана, чтобы поведать обо всех своих ощущениях, но поведение и слова Хаддо произвели на нее очень сильное впечатление. Ночью ее сон неоднократно прерывался кошмарами, где присутствовал странный и фантастический образ Хаддо. Его насмешливый голос звучал в ушах, она как будто силилась вновь увидеть огромное тело и мрачное чувственное лицо. Словно злой дух встал на ее пути, душа была переполнена непонятной тревогой. Только вера в здравый смысл Артура спасала девушку от вселившегося в нее страха.
— Я написал Фрэнку Харрелу и попросил его сообщить мне все, что он знает о Хаддо, — сказал Артур. — Надеюсь вскоре получить ответ.
— Лучше бы нам с ним никогда не встречаться! — страстно воскликнула Маргарет. — Чувствую, что он принесет нам несчастье.
— Вы все просто нелепо предубеждены против него, — весело заявила Сюзи. — Меня же он очень заинтриговал, и я хочу пригласить его на чашку чая в нашу студию.
— Буду счастлив воспользоваться вашим приглашением.
Маргарет вскрикнула, так как узнала низкий насмешливый голос Оливера Хаддо; она мгновенно обернулась. Он застал их врасплох — никто не слышал, как он вошел, И теперь думали: сколько времени он уже находился в комнате и что мог услышать из их разговора.
— Как вы сюда попали? — спросила Сюзи, первой пришедшая в себя.
— Ни один порядочный маг не позволит себе настолько пренебречь утонченным воспитанием, чтобы явиться через дверь, — ответил он с озадачивающей улыбкой. — Вы все стояли возле окна, и я подумал, что испугаю вас, если изберу этот путь проникновения в комнату, поэтому я очень осторожно спустился вниз по каминной трубе.
