— Вы смелый человек, если верите, что время от времени древние алхимики на самом деле создавали золото, — сказала она.
— Я этого не утверждаю, — улыбнулся он. — Я просто считаю, что если бы у другого исторического события существовало столько доказательств, оно не вызвало бы сомнений. Мы не верим этим доказательствам, заранее решив, что это не может быть правдой.
— Почему бы вам не написать о жизни Парацельса, о котором вы упоминаете в вашем предисловии?
Доктор Поро улыбнулся и отрицательно покачал головой.
— Не думаю, что когда-либо решусь на такой труд, — сказал он. — Но Парацельс действительно самый интересный из всех алхимиков, поскольку предлагает увлекательнейшую проблему необычайно сложного характера. Невозможно понять, в какой степени он был шарлатаном, а в какой — серьезным ученым.
Сюзи взглянула на Оливера Хаддо, который сидел молча, его массивное лицо было скрыто тенью, а глаза неподвижно устремлены на доктора. От его застывшей огромной фигуры становилось как-то не по себе.
— Его имя не так странно, как кажется, — продолжал доктор. — Ведь он принадлежал к знаменитому семейству Бомбастов, они называли себя Гогенхеймами по месту их древнего владения — замку около Штутгарта. О наиболее интересной для нас части жизни Парацельса документов не сохранилось. Известно, что он путешествовал по Германии, Италии, Франции, Голландии, Дании, бывал в Швеции и России. Даже ездил в Индию, был в плену у татар, познакомился с Великим Ханом, сына которого позднее сопровождал в Константинополь. Представьте только себе этого гения, странствующего по свету в самые знаменательные для мировой истории дни. Именно в Константинополе, согласно легенде, он получил от Соломона Тризмозинуса философский камень. Парацельс обладал также Универсальной Панацеей. Утверждали даже, что в конце XVII века его еще видели живым во Франции. Великий алхимик проехал через страны, расположенные вдоль Дуная, достиг Италии, где служил хирургом в императорской армии. Он собирал сведения у врачей, хирургов и алхимиков, палачей, цирюльников, пастухов, у евреев, цыган, повивальных бабок и гадалок, беседовал с разными людьми — от светских львов до самых бедных бедняков, от ученых мужей до невежд. В предисловии к книге, которую вы держите в руках, я привел цитату, где говорится об объеме его знаний. Это произвело на меня огромное впечатление. Доктор Поро взял книгу из рук мисс Бойд, задумчиво открыл ее и прочел вслух великолепный фрагмент из предисловия к «Paragranum»:
«Я шел в поисках моего искусства, часто подвергая опасности свою жизнь. Не стыдился учиться тому, что казалось мне полезным, даже у бродяг, висельников и цирюльников. Мы знаем, что влюбленный пойдет на край света за женщиной, которую обожает. Так куда же последует поклонник мудрости в поисках своей божественной возлюбленной?»
Поро перевернул страницу, чтобы прочесть еще несколько строк:
«Мы должны искать знания там, где можно надеяться найти их. И почему человек может быть презираем за то, что путешествует в поисках этих знаний? Те, кто остаются дома, возможно, станут богаче и будут жить спокойнее тех, кто странствует; но я не желаю ни спокойствия, ни богатства».
— Клянусь Богом, это прекрасные слова, — сказал Артур, вставая.
Их простота тронула его, как не могло бы взволновать ни одно величественное заявление, они вселили в него еще большее желание посвятить свою жизнь труду приобретения знаний. Поро иронически улыбнулся хирургу.
— Однако, человек, написавший это, был во многом просто уличным торговцем, расхваливающим свой товар с пошлой бойкостью шарлатана, был несдержан и тщеславен, неискренен и хвастлив. Но ему принадлежит смелый шаг: писал по-немецки, а не на латыни, тем самым развенчивая застарелую веру в авторитеты, положил начало свободной мысли в науке. Он продолжал путешествовать из страны в страну, сопровождаемый толпой учеников, иногда влекомый в богатый город надеждой на обогащение, иногда останавливаясь в небольших бедных княжествах по приглашению их правителей. Правда, его безрассудство и мстительная злоба соперников не давали ему задерживаться на одном месте. Но он успел создать много замечательных лекарств. Нюрнбергские врачи объявили его шарлатаном, знахарем, самозванцем. Чтобы опровергнуть их, Парацельс попросил городской совет передать ему больных, считавшихся неизлечимыми. Ему отдали нескольких несчастных, страдающих слоновой болезнью, и он излечил их; и ныне это могут подтвердить свидетельства, найденные в архивах Нюрнберга. Умер он после драки в таверне и был похоронен в Зальцбурге. Предание гласит, что, поскольку его астральное тело уже во время своего физического существования начало осознавать себя, он и теперь жив и пребывает вместе с другими подобными ему адептами в определенном районе Азии. Оттуда все еще оказывает влияние на умы своих последователей, а иногда даже является им в видимой и осязаемой субстанции…
— Но послушайте, — перебил Артур, — разве Парацельс, как большинство этих средневековых ученых, не сделал в ходе своих изысканий каких-либо практических открытий?
— Я предпочитаю те из них, которые непрактичны, — признался доктор с улыбкой. — Возьмите, например, Tinctura Physicorum, которую ни папа, ни император не могут купить за все свои сокровища. В Тинктуре заключена одна из величайших тайн алхимии, и хотя во многих работах по оккультизму она упоминается под названием «Красный Лев», фактически была известна до Парацельса немногим. Ее приготовление чрезвычайно сложно и требует двух людей, равных друг другу по мастерству. Говорили, что «Красный Лев» — пурпурная эфироподобная жидкость. Наименее удивительным из ее многочисленных свойств была способность превращать в золото все низшие металлы. На юге Баварии есть старинная церковь, где, по преданию, эта жидкость все еще хранится захороненной в земле. В 1698 году часть ее проникла сквозь почву, и многие люди оказались свидетелями феномена, который сочли за чудо. Церковь, воздвигнутая на этом месте, все еще является знаменитым объектом паломничества. Парацельс заключает свои инструкции по производству этого «Красного Льва» следующими словами: «Но если они будут вам непонятны, помните, что только тот, кто всем сердцем желает этого, — найдет, только для того, кто настойчиво стучится в двери, они откроются».
— Я никогда не стану пытаться изготовлять ее, — улыбнулся Артур.
— Затем написано «Магическое электричество», книга, помогавшая мудрецам изготовлять зеркала, в которых они могли видеть не только события прошлого и настоящего, но и наблюдать за людьми днем и ночью. Они могли видеть все, что писалось и произносилось, узнавать причины, побуждавшие человека делать или говорить что-либо. Но больше всего мне нравится Primum Ensmelissoe — средство для омолаживания. И не только Парацельс, но и его предшественники — Гален, Арнольд из Виллановы и Раймонд Люлли — упорно трудились над его изготовлением.
— Оно снова сделает меня восемнадцатилетней? — с улыбкой спросила Сюзи.
— Не сомневаюсь, — со всей серьезностью ответил доктор Поро. — Лесебрен, врач Людовика XIV, описывает некоторые эксперименты, в которых сам участвовал. Он сообщает, что один из его друзей изготовил это снадобье, и любопытство не давало Лесебрену покоя, пока он собственными глазами не увидел его эффекта.
— Подлинно научный подход, — засмеялся Артур.
— Каждое утро на рассвете он выпивал стакан белого вина с настойкой из этого препарата, и через 14 дней у него стали сходить ногти, что, однако, не причиняло ему боли. Но в этой стадии мужество ему изменило, и он дал принять ту же дозу старой служанке. У нее восстановился один из признаков молодости, но узнав, что она принимает лекарство, старуха испугалась и отказалась пить его дальше. Затем экспериментатор взял горсть зерна, замочил его в эликсире и насыпал перед старой курицей. На шестой день птица начала терять перья и теряла их, пока не стала голой, как новорожденный младенец; но не прошло и двух месяцев, как у нее отросли новые перья, гораздо пышнее тех, что бывают у молоденьких кур, гребешок поднялся, и она снова стала нестись.
Артур от души расхохотался.
— Признаюсь, эта история понравилась мне намного больше других. По крайней мере, этот Priimim Ensmelissoe предлагает не такую пустяковую выгоду, как большинство магических секретов.
— Вы называете поиски золота пустяковыми? — спросил Хаддо, нарушив свое долгое молчание.
— Осмелюсь назвать их корыстными.
— Вы слишком высокомерны.
