окружены соленой водой. К тому же, это разрушит весь эффект от избиения, которое мне устроили.
Охранники были недовольны, но один подскочил и открыл двери, отступив назад. Я оглянулась в свою камеру, посмотреть, там ли еще Биз. Кто-то нацарапал солнышко на двери. Ха, ха.
– Который час? – спросила я у Брук, когда она притормозила, поджидая меня. Казалось, мне все сто шестьдесят, но надежда, что скоро я буду в черной ванне Айви, наполненной горячей водой, заставила меня двигаться дальше.
Низкие каблучки женщины стучали, пока я шла за ней в главное здание.
– Немного больше трех, – ответила она, фыркнув. – Боже, здесь воняет протухшими суши.
Большинство заключенных, мимо которых мы проходили, лежали в кроватях или сидели на них, ожидая, пока выключат свет. Шепот расходился волнами, когда они видели нас. Если здесь уже больше трех, значит, дома уже больше шести. Принимая во внимание различие в широтах, в Цинциннати уже скоро взойдет солнце. От предвкушения я задрожала и стала идти немного ровнее. Линии в Цинциннати скоро закроются для вызова, хотя, если вы умеете путешествовать по ним, неважно, сколько сейчас времени.
Быстро глянув вверх, я убедилась, что Биз все еще со мной. Он полз по потолку, и я видела его, только когда он пересекал металлические прутья, его кожа не успевала меняться так быстро. Когда он станет старше, даже этого не будет заметно. Он хороший парнишка.
Шепот перерастал в приглушенные голоса, когда разговоры переходили из блока в блок. Алькатрас отчасти походил на школу с одной комнатой. Если что-то случалось, все знали об этом через три минуты. Я медленно шла, чтобы скрыть боль, расправив плечи и подняв голову высоко, пока мы не вошли в библиотеку, отгороженную решеткой от пола до потолка. В центре комнаты стоял вытянутый кофейный столик, окруженный старыми стульями, чтобы придать ей вид зальчика книжного магазина. К несчастью, отсюда я могла видеть мою пустую койку в камере с Мэри, Чарльзом, и Ральфом. Мэри выглядела потрясенной, ее глаза были широко раскрыты от удивления, когда она села на свою койку, обернувшись простыней до подбородка.
– Комната выглядит... уютно, – сказала Брук сухо, сняв пальто и помедлив, прежде чем осторожно положить его поверх грязного стула и сесть сверху.
Я посмотрела на мой такой же грязный стул, понимая, что как только сяду, буду уже не в состоянии подняться с него. Обещание мягких подушек было непреодолимо, и я почти упала, стараясь не сгибать колени. От легкого толчка я на мгновение закрыла глаза, и глубоко вдохнула, ощутив запах заплесневелой ткани и старых заброшенных книг.
– Как приятно, – произнесла я, отвлекая ее, чтобы она не увидела, как Биз ползет мимо окон. – Что вы хотите, Брук? – спросила я утомленно. Если здесь три часа, то дома шесть, в это время я обычно ложусь спать.
Она подвинулась, проведя рукой по глазам, и посмотрела на меня сквозь пальцы.
– Мне сказали, что вы не ели. Это хорошо. Ничего ее ешьте, кроме того, что пришлю я.
Я опустила руки, которые были скрещены на груди.
– Вы знаете о еде?
Женщина улыбнулась, сверкнув ровными зубами.
– Изоляция аминокислот дорога, но мы пользуемся этим в течение многих столетий. Это дает превосходные результаты.
Я подумала о Мэри, которая будет голодать еще тридцать лет, и расслабила челюсть.
– Не все думают, что вас надо стерилизовать, – сказала она, одернув юбку и прикрыв свои уродливые колени. – Магически или еще как. Я ваш друг, Рэйчел. Вы должны мне верить.
О. Да. Вот это замечательная идея. Я посмотрела на потолок, и не увидев Биза, перевела взгляд на нее. Будь проклят Трент до самого Поворота. Это его ошибка. Моей заднице рассказывай, что ты им не говорил.
– Я одна думаю, что вы не нуждаетесь в таком жестком лечении, – продолжила она. – Если вы способны оживлять демонские проклятья, вы…
– Инструмент? – прервала я. – Оружие? Вы когда-нибудь боролись с демоном, Брук? Вы поступили очень глупо, поймав меня. Единственная причина, почему я еще жива, это потому, что у них на меня свои планы.
Я замолчала, не желая усугублять мое дело еще больше, чем только что умудрилась, но Брук улыбалась своей западнопобережной улыбкой.
– Я пытаюсь помочь вам, Рэйчел.
– Мисс Морган, пожалуйста, – я отряхнула с себя кусок жареного яйца, который почти долетел до нее.
– Мор-р-р-ган, – позвала Брук, растягивая звуки и привлекая мое внимание. – Я не хочу, чтобы вы, пытаясь выжить, стали собственностью гребанного эльфа.
«О-о-х, нехорошо ругаться!», – подумала я, ухмыляясь.
– Нет, конечно, ведь вы бы предпочли сами владеть мной. Секретное оружие Ковена ведьм. Нет, спасибо.
Загар женщины стал темнее, когда она покраснела от гнева.
– Он не сможет защитить вас от нас. Никогда. Вы думаете, что вы особенная, раз смогли избежать смертного приговора ОВ? Где, вы думаете, они брали все свои чары? Те, что мы не оставляли себе? Мы всегда получаем то, что хотим, Рэйчел. Всегда.
Я подавила дрожь, вспомнив чары Вивиан, технически белые, но с разрушительными результатами, использованные без страха о последствиях, и Пирса, который был похоронен заживо, потому что заявил им, что белых чар порой недостаточно. Страх, вышедший из инстинкта самосохранения, пробился сквозь мой гнев.
– Подпишите это, – сказала Брук уверенно, доставая конверт из сумочки и положив его на стол между нами. – Это даст нам разрешение удалить вам способность к воспроизводству и химически убирть возможность заниматься лей-линейной магией.
Я заставила себя весело фыркнуть, хотя на самом деле такой уверенности не чувствовала.
– Как замена того, что вы делаете за тюремными дверьми с насыщенными жирами?
Она замялась, и затем, как будто приняв решение, близко наклонялась ко мне, так что я смогла почувствовать запах ее костюма, чистого и легкого. Ее глаза сверкали возбужденно, и я похолодела. Все это очень нехорошо.
– Я не против того, что вы можете оживлять демонскую магию, – прошептала она, пугая меня. – Меня не волнует, что с вас начнется заселение земли демонами. У меня проблемы лишь с членами Ковена, неспособными видеть дальше своих близоруких носов, которые настолько укоренились в застарелых страхах, что не способны разглядеть, кто вы на самом деле. Они бы проголосовали против меня, за принципы большинства, даже хотя это большинство слепо.
У меня во рту стало сухо.
– И кто я на самом деле?
– Вы – это то, какими мы все должны быть! – воскликнула она, понизив голос, когда откинулась назад. – Сила, которой вы обладаете? Мы все лишь подростки. Лишь часть того, чем могли бы быть. Мы сможем стать цельными, и вы – наш шанс. Вы – наше будущее. Я смогу защитить вас. Подпишите бумагу, и я обещаю, когда вы отойдете от анестезии, вы будете самой собой и будете обладать магическими способностями. Это мошенничество, чтобы снять вас с радара Ковена ведьм и избавить от Трента Каламака.
Ого. Раскол в Ковене? Да это же чертов Большой каньон.
– И я буду вашим, а не Ковена, личным монстром? – спросила я, уже не просто напуганная. – Я не заключаю сделок с демонами.
– Заключаете, – настаивала Брук, и тихий шепот из камер прекратился. – Это записано в вашем деле. Вы выживали каждый раз. Сила, которую вы нам дадите…
– Я не об этом, – сказала я, чувствуя отвращение, – я не буду иметь дел с вами и не собираюсь подписывать бумаги.
