– Петр, – Люба накрыла ладонью его левую руку.
В глазах на секунду потемнело, голова закружилась, а затем… А затем вспыхнул свет. Землетрясение, цунами, снежная лавина и смерч замерли на подходе. Катя и Егор уже не целовались, они шли к столу. Он – уверенный («и, конечно же, наглый!»), она – смущенная, взволнованная («и счастливая?»). Петр Петрович посмотрел на Олю, затем – на Любу и неожиданно почувствовал, как бесконтрольный гнев отступает. Стало легче, может, от того, что появилась определенность? Или была иная причина?..
– Папочка, я тебя очень люблю, – торопливо произнесла Катюшка, – но я и Егора люблю, понимаешь?
– Понимаю, – ледяным тоном произнес Шурыгин. – Ты, Кречетов… – начал он убийственную речь, – ты, Кречетов…
– Петр Петрович, – спокойно перебил Егор, – предлагаю перемирие.
Ослабив галстук, он по-джентльменски выдвинул Катин стул, усаживая ее.
– Папа, – требовательно произнесла Полина.
– Папа, – умоляюще произнесла Оля.
– Петр, – тихо произнесла Люба, но он услышал.
Шурыгин набрал в легкие наэлектризованного воздуха, с шумом выдохнул и понял, что проиграл (не зря хитрая Рада юлила! не зря!). Однако осознание этого почему-то не расстроило. Петр Петрович прислушался ко внутренним ощущениям и не нашел ни злости, ни раздражения – одна досада. Тяжело расстаться со своей малышкой, да и Егор – еще та заноза! Но… опять это «но»! А кому бы еще он смог доверить ее? Разве есть такой человек на свете? Больше нет. Трудно пережить взросление дочерей, как же быстро летит время… Но он должен.
– Перемирие только до завтра, – буркнул Шурыгин и едко с удовольствием пошутил: – И знаешь что, Кречетов, теперь я не стану платить тебе за работу, мы же почти родственники.
– Папа! – Катюшка бросилась к нему, обняла и поцеловала в щеку. – Спасибо, папа! А можно мы пойдем… ну, погуляем?
В глазах Кречетова появились искры смеха: «Мужайтесь, Петр Петрович, мужайтесь…»
– Идите, – со скрипом разрешил Шурыгин. – Но чтобы в девять ты была дома… Нет, в восемь!
– Не обещаю, – ответил Егор.
Они оставили машину около ресторана и пошли по вечерним улицам, держась за руки. Иногда Егор притягивал Катюшку к себе и целовал, она отвечала, сияла от счастья и была готова скакать от радости на одной ножке. Еще не стемнело, но ей казалось, будто свет приглушен, а редкие огни в окнах горят очень ярко. Жалко, что на небе нет звезд – маленьких, больших, серебристых. Всем же известно: если звезда падает, нужно срочно загадать желание. Какое?
Ну-у…
Пусть они живут долго и счастливо, и у них появится куча детей. Два мальчика и две девочки. Или три мальчика и три девочки. Получится большая дружная семья.
– Люблю тебя, котенок.
Катя подняла голову и посмотрела на Егора.
– И я люблю тебя, – сказала она серьезно и уже через секунду утонула в его объятиях.
Эпилог
Рабочий день закончился, Петр Петрович резко отодвинул от себя стопку бумаг, не желая больше углубляться в сложные вопросы. Лучше завтра, на свежую голову. Он устало потер глаза, шумно вздохнул и откинулся на высокую спинку кресла. Пора ехать домой, хорошо бы, дороги оказались свободными, и не пришлось бы торчать в пробках. Его ждет Люба, любимая Люба… Она обещала наколдовать вкусный ужин, а значит, сегодня они засидятся допоздна за столом, разговаривая обо всем на свете, и душа будет петь от счастья, и он опять станет вспоминать их первую встречу. Неужели они могли разминуться? Вот не пошел бы он тогда в магический салон… Нет! Стоит подумать об этом, как сразу портится настроение. Как же он ее любит!
Да, они будут есть салат, картошку, мясо, пить вино. И черная кошка Чара, конечно, начнет фыркать и крутиться под ногами. Ревнует хозяйку! Шурыгин довольно улыбнулся.
Отправив ручку в красивую полированную подставку, он поднялся. И тут раздался торопливый стук, не требующий ответа. Дверь распахнулась, и в кабинет вплыли Полина, Оля, Катюшка и их драгоценные мужья. Петр Петрович на всякий случай нахмурился, так как визит был неожиданный, а от своей молодежи он ожидал чего угодно. Но, скользнув взглядом по округлившимся дочерям, он размяк, точно булочка, которую окунули в молоко, и опять улыбнулся. Скоро у него появятся внуки, как же долго он ждал!
Пацаны! Хорошо бы родились пацаны! Ну, или два мальчика и одна девочка.
– Здравствуйте, Петр Петрович, – приваливаясь к шкафу, поприветствовал Андрей. – А мы шли мимо и решили заглянуть, вдруг вы соскучились.
– У нас новости, – весело бросил Никита.
– Добрый вечер, папа, – нарочно выделяя последнее слово, с иронией произнес Егор.
«Папа…» – скрипнул зубами Шурыгин. Надрать бы Кречетову уши и задницу за этого «папу»! Знает, что при Катюшке он не станет ругаться, и пользуется ситуацией!
Наглый Доберман!
– Очень рад вас видеть, – радушно ответил Петр Петрович.
– Да, у нас новости, – подтвердила Полина, выходя на первый план. – Мы сегодня были на УЗИ и теперь знаем, – она выдержала паузу, – какого цвета покупать распашонки! Ура! Скорей бы уже, а то я стала похожа на мыльный пузырь. Дорогой, – обратилась она к мужу, – ты не мог бы сам выносить и родить второго ребенка?
– Как скажешь, дорогая, – развел руками Андрей.
– Договорились! – Она подошла к кожаному диванчику и села.
– Папа, у нас все чудесно, никаких проблем или осложнений нет, – отчиталась Оля за себя и сестер. – Не волнуйся.
– Ага, – кивнула Катюшка и посмотрела на Егора. Тот в ответ подмигнул.
– Главное – это здоровье, – выдохнул Петр Петрович, не в силах опуститься в кресло. Неожиданное волнение и нервное напряжение сковали тело, и руки-ноги перестали слушаться. Его девочки совсем взрослые и скоро станут мамами… Удивительная штука – жизнь! – И-и-и… кого мы ждем? – спросил он, приподнимая брови.
– Девочку! – гордо ответила Полина и погладила живот.
– Старались, как могли, Петр Петрович, – широко улыбнулся Андрей.
– И у нас девочка, – Оля улыбнулась мягко, точно уже сейчас прижимала к груди малышку.
– Мой отец на седьмом небе от счастья, – прокомментировал Никита. – Сказал, что вам непременно нужно встретиться и отметить это событие.
– Конечно, – согласился Шурыгин. Со старшим Замятиным, своим давним другом, он виделся неделю назад, и они как раз спорили целый час, кого ожидать: внука или внучку.
Хм… пока что-то нет пацанов, но Петр Петрович не унывал. Переведя взгляд на Катюшку, он замер, надеясь услышать волшебное слово «мальчик». Самолеты, машинки, ракеты, танки, солдатики, футбольный мяч… Сколько раз он представлял, как идет в магазин и покупает игрушки «для настоящих парней», а потом возится на ковре с шустрыми внуками, играя в войнушку!
– Ну-у-у… – протянула Катюшка, вжимая голову в плечи, – еще неясно… не очень видно… бывает же такое?..
Шурыгин понял – девочка! Просто всем известно, как он мечтает о внуке – самолеты, машинки, ракеты, танки, солдатики, футбольный мяч, – и младшая дочь не хочет его огорчать. Петр Петрович покосился на Кречетова (он знал, какую многозначительную едкую усмешку получит в ответ). И пусть это из области фантастики, но наглый Доберман специально расстарался и сотворил девчушку!
– Поздравляю, – не разочаровал Егор. – Шесть девчонок в семье… О чем еще можно мечтать?
«Ладно, – подумал Петр Петрович, – но потом-то точно три парня будут!» Улыбнувшись, он одернул пиджак, деловито сел за стол, положил руки перед собой и вздохнул уже счастливо:
– Люблю я вас всех. Вы мои самые дорогие.
