– Мне необходимо убедиться, что я и вправду вытяну счастливый билет, приняв ваше предложение.
Ангелос помрачнел.
– Мой адвокат обо всем позаботится.
– Зачем же так грубо?
Макси удивленно раскрыла свои прекрасные глаза.
– Мне казалось, вы цените прямоту.
– Я пригласил вас сюда, чтобы отметить заключение разумного договора, а не спорить.
Говоря это, он гневно смотрел, как она откидывает свои роскошные золотые волосы, затем перевел глаза на ее красивое лицо. Пристальный восхищенный взгляд скользнул ниже, вдоль линии ее декольте, и Макси внутренне сжалась. Он же продолжал не спеша оглядывать ее, задерживая полный вожделения взгляд на изящной линии бедер и на бесконечно длинных стройных ногах.
– Нет, совсем не для того, чтобы спорить, – хрипло повторил он.
– Если ваше представление о празднике – это то, что мне показалось, тогда даже не мечтайте. – С застывшей на губах улыбкой сожаления Макси стремительно поднесла к губам свой бокал и, сделав большой глоток, поспешно продолжила: – Я разделю с вами постель только в ночь нашей свадьбы, но ни секундой, ни минутой, ни часом и ни днем раньше. Предлагаю пообедать…
– Пообедать, – безжизненно повторил Ангелос.
– Пожалуй, лучше пообедать, так как больше нам заняться нечем, – проговорила Макси сладким голосом.
– Господи… подойдите сюда, – простонал Ангелос и притянул упирающуюся Макси к себе. – Почему вы всегда делаете все, чтобы наказать меня? – Он встряхнул ее за плечи, в отчаянии глядя в ее сердитые глаза. – Зачем вы каждый раз портите все, что я делаю, и каждую встречу превращаете в поединок? Это не женская черта. Неужели нельзя хоть раз в жизни сделать так, как я хочу?
– Наверное, я поступаю так потому, что вы мне не нравитесь, – запальчиво проговорила Макси.
Ангелос резко разжал руки. Он был попросту шокирован.
Усевшись за стол, Макси нежно промурлыкала:
– Еще одна маленькая деталь. Вы собираетесь великодушно делить свою привязанность между мной и Натали Сибо?
– Вы в своем уме?
– Это не ответ…
Ангелос швырнул салфетку, черные глаза гневно сверкали.
– Разумеется, я не собираюсь поддерживать связь с другой женщиной, пока мы вместе, – мрачно произнес он.
Немного успокоившись, Макси просто спросила:
– И когда же произойдет счастливое событие?
– Свадьба? Как можно скорее. Церемонию проведем в узком кругу.
Ангелос был явно недоволен. Она не оправдала его надежд. Он думал напоить ее шампанским, а потом победоносно уложить в постель.
Она оцепенела, сознавая, что впервые невероятные чары Ангелоса на нее не подействовали.
– Вы знаете, что все эти сплетни о нас помогли мне сделать карьеру? – неуверенно начала она.
– Сегодня было в последний раз. Я не желаю, чтобы вы полуголая разгуливали по подиуму, и вообще не хочу, чтобы вы работали, – отрезал Ангелос.
– Как это? – прошептала Макси.
– Будьте благоразумны. Это естественно: я хочу иметь возможность беспрепятственно видеться с вами всякий раз, когда буду свободен.
– Как наложница в гареме…
– Макси, – прорычал Ангелос.
– Послушайте, у меня раскалывается голова. – Оттолкнув тарелку, Макси резко поднялась из-за стола. – Я хочу домой.
– Скоро этот дом станет вашим, – сухо напомнил он.
– Мне не нравятся непонятные картины, холодные кафельные полы и огромные комнаты, заставленные уродливыми геометрическими фигурами вместо мебели… Я не желаю жить в доме, где пустуют по меньшей мере десять этажей! – выпалила Макси срывающимся голосом.
– Вы просто перенервничали…
– Как ваша скаковая лошадь?
Выругавшись и швырнув на стол салфетку, Ангелос вскочил из-за стола; его загорелое лицо вновь приняло бесстрастное выражение, он решительно произнес:
– Я вызову для вас машину. Если что, свяжусь с вами. Мне тоже что-то расхотелось обедать.
Макси почувствовала его холодность. Ощущение ужаснуло ее. И она мысленно сказала себе: если я приму это предложение, если стану играть в игру, которую он затеял, мне конец…
«Нет и нет», – поспешно сказала она себе, пока предательские сомнения не поколебали ее решимость. Она как-нибудь переживет это, не роняя достоинства. Ее влечение к Ангелосу не более чем инстинкт. Несомненно, она сумеет справиться с этим и будет думать о том, какая жизнь ждет ее после…
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Ангелос позвонил вечером, около шести. Говорил очень холодно, словно давал распоряжение клерку. Видимо, так и не простил. Его адвокат принесет ей предварительный контракт. Церемония состоится через неделю в северной Англии.
– Через неделю? – беспомощно воскликнула Макси.
– Я позабочусь о том, чтобы нам дали специальное разрешение.
– А зачем ехать на север?
– В Лондоне невозможно пожениться, не привлекая внимания.
Макси больно закусила губу.
– Мы поедем тайком?
– Мы поедем порознь. Я встречу вас там.
– А-а, – столь детальный план не нуждался в комментариях.
– Боюсь, раньше нам встретиться не удастся. Сегодня же вечером я полечу в Японию, а потом всю неделю проведу в Индонезии.
Макси все еще никак не могла оправиться от короткого и неприятного разговора с Катрионой Фергюссон, когда пришел адвокат Ангелоса. По ее просьбе он зачитал контракт, который Макси предстояло подписать. Будь она столь алчна, как, видимо, полагал Ангелос, она была бы в восторге. Платой за неразглашение было приличное месячное содержание, помимо текущих расходов, которые Ангелос брал на себя, а по расторжении брака ей причиталась сумма, от которой захватывало дух.
Когда адвокат закончил, Макси побледнела, вонзив ногти в ладони. Она поставила подпись, но сил ей придавала лишь одна мысль: через шесть месяцев она порвет соглашение в клочья и презрительно швырнет их под ноги Ангелосу. Вот тогда-то он и поймет, что ее нельзя купить.
Церковь располагалась на окраине сонной йоркширской деревушки. Ранним утром посреди недели на улицах почти не было машин, а людей и того меньше. Макси в сотый раз взглянула на часы. Ангелос опаздывал уже на одиннадцать минут.
Исчерпав все возможные темы светской беседы, пожилой пастор со своей женой смущенно встал в дальнем углу паперти. Макси же не отходила от дверей, как пресловутая невеста из водевиля, дрожащая от ужаса при мысли, что жених может передумать. А ведь так могло случиться, разве нет?
Рано утром за ней пришла машина, и она поехала на север. Ангелос за прошедшую неделю позвонил всего дважды. Лучше бы вообще не звонил. От ее уверенности не осталось и следа, как только она поняла,
