как ее влечет этот низкий, бархатный голос.
«Сегодня я выхожу замуж, это день моей свадьбы», – повторяла она вновь и вновь, так до конца и не веря в это. И он, конечно же, приедет; ну и отругает же она его тогда! Ангелос… Из-за него она не спала ночами, его видела во сне. И это и злило и пугало ее.
Она облачилась в алое платье. Алый цвет для распутницы. Без сомнения, Ангелос признает, что лучшего наряда не найти.
Заслышав шум подъезжающего автомобиля, Макси застыла в напряжении. За сверкающим «мерседесом» следовала еще одна машина. Ангелос вышел из «мерседеса». В великолепно скроенном темно-синем костюме, голубом галстуке и белой шелковой рубашке он выглядел потрясающе. В другой машине был адвокат. Ангелос задержался и подождал его. Словно у него в запасе еще уйма времени! Макси уже еле сдерживалась. Да как он посмел так опоздать! И даже не торопится!
Бросившись навстречу Ангелосу, поднимавшемуся по узким ступенькам, Макси возмущенно выпалила:
– И сколько, по-вашему, сейчас времени? Где вас носило, черт возьми?
Адвокат так и прирос к месту, а глаза Ангелоса засверкали золотыми искрами. А потом случилось неожиданное – веселая улыбка сменила бесстрастное выражение его сурового, красивого лица.
– Пришлось полчаса ждать разрешения на посадку в аэропорту. Что мне было делать, разве что прыгнуть с парашютом?
Смутившись, Макси густо покраснела и пожала плечами.
– Ну ладно…
– Спасибо, что надела мой любимый наряд. Ты выглядишь великолепно, – прошептал Ангелос ей на ухо, затем подошел к пастору и извинился за опоздание.
Несколько минут спустя они уже шли к алтарю, началась церемония. Макси нерешительно огляделась, затем взглянула на свои пустые руки – ни цветочка. А ее платье – вызывающе яркое, оно никак не вписывалось в скромное убранство церкви с ее атмосферой спокойного благочестия. Но при чем здесь любовь, какое она имеет отношение к их с Ангелосом соглашению? Неожиданно она почувствовала себя чудовищно обманутой. Как всякая женщина, она мечтала о свадьбе. Но уж никак не о том, чтобы выйти за человека, который ее не любит. И чтобы рядом не было ни отца, ни друзей, никого из любящих ее людей… На глаза навернулись слезы. Чувствуя, как ком подкатывает к горлу, Макси поспешно моргнула, испугавшись собственной чувствительности. Ей на палец надели кольцо. На этом все кончилось. Ангелос хотел поцеловать ее, но Макси резко отвернулась, подставив ему прохладную, мокрую щеку.
– Что с тобой? – спросил он, упорно сжимая ее ладонь в своей, несмотря на попытки Макси высвободиться. – Почему ты плачешь?
– Мне так стыдно… Мы произнесли клятвы, а это ложь.
Посадив Макси в «мерседес», Ангелос переговорил со своим адвокатом и, усевшись на место водителя, захлопнул дверцу. Они тронулись в путь. Наступившая тишина с каждой минутой становилась все тягостнее.
– Когда же невеста начнет веселиться? – насмешливо спросил наконец Ангелос.
– Я не ощущаю себя невестой, – безучастно отозвалась Макси. – Я думала, вам это должно понравиться.
В аэропорту Ангелос помог ей выбраться из машины. Они должны были лететь в Грецию и немедленно поднялись в его частный самолет. Он усадил ее в уютное кресло, после взлета подали завтрак. Макси немного перекусила, выпила стакан вина. Ангелос начал что-то говорить, и тут она заметила у себя на пальце обручальное кольцо.
Он теперь мой муж, необычайно отчетливо осознала вдруг она. И тут же отогнала от себя эту мысль. Ей не хотелось считать его своим мужем, потому что она слишком хорошо понимала, что он не считает ее женой. «Частное соглашение, к тому же временное, только и всего», – напомнила она себе. Взгляд ее сделался жестким. Сняв с пальца тонкий золотой обруч, она рассматривала его с минуту с чуть заметной насмешливой улыбкой, затем положила на столик между ними.
– Лучше заберите его, – беспечно проговорила она.
Ангелос взглянул на нее так, словно его ударил по лицу. На щеках появился легкий румянец.
– Ты женщина удивительной красоты… Но иногда твои поступки доводят меня до безумия! Зачем тебе понадобилось снимать его сейчас, когда мы одни?
– Потому что оно меня смущает. – Старательно избегая его сурового, оценивающего взгляда, Макси откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Он вел себя так, словно она нанесла ему смертельное оскорбление. Но она не намерена щеголять с кольцом, которое все равно придется снимать. С этими мыслями она погрузилась в сон.
Ангелос разбудил ее, когда самолет уже приземлился в Афинах.
– Ты прекрасный собеседник, – бросил он.
Макси вспыхнула.
– Прости, я так устала, что сама не заметила, как уснула.
Они пересели в вертолет, который должен был доставить их прямо на остров. Как только он поднялся в воздух, а затем развернулся, перед глазами Макси открылась панорама города, и она вся сжалась от ужаса. Уставившись в спину пилота, она изо всех сил старалась не выдать свой страх в присутствии Ангелоса. Минуты казались вечностью.
– Мы уже почти на месте. Я хочу, чтобы ты увидела остров, когда мы подлетим со стороны залива, – произнес Ангелос.
Она ощутила на щеке его теплое дыхание и вздрогнула, когда вертолет резко пошел на снижение.
– Вот… смотри, – подбадривал ее Ангелос, в то время как Макси зажмурилась, а губы ее зашевелились, произнося неслышную молитву. – Я совсем забыл, что ты боишься высоты, – с горечью проговорил он, помогая ей сойти на землю и поддерживая обеими руками. – Я всегда прилетаю на Химос на вертолете. Тебе просто нужно потренироваться, – заявил Ангелос с непоколебимой уверенностью. – У меня есть лицензия пилота. Мы будем летать каждый день, все дольше и дольше, и постепенно ты преодолеешь страх.
Макси застыла в испуге, обеспокоенно взглянув на него.
– Ты что, решил мучить меня всю жизнь?
Ангелос оглядел ее, губы его задумчиво дрогнули, в глазах появилось выражение, которое можно было определить только как предвкушение.
– Лишь сладкими муками, в постели, дорогая.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Бледное лицо Макси окрасил легкий румянец.
Ярдах в тридцати она заметила уединенную белую виллу. Окна выходили на песчаный пляж, а живописные скалы и темная синева моря были величественной декорацией для приземистого здания.
– Химос – моя родина. В детстве я проводил здесь все каникулы. Хотя я единственный ребенок в семье, скучать мне не приходилось, ведь у меня так много кузенов. И отец и мать выросли в больших семьях. Со дня смерти отца я скрываюсь на этом острове от мирских забот. – Уверенно обняв неподвижно стоявшую Макси, Ангелос повел ее к дому. – Тебе оказали честь. Я ни когда раньше не привозил сюда женщину, pethi mou [1].
Они вошли в прелестно обставленную прихожую, из которой было видно гостиную. Макси сразу же обратила внимание на увешанные картинами стены, фотографии, полки с книгами, уютные диваны и коврики. Этот дом был наполнен теплом.
– Как это не похоже на твою лондонскую квартиру, – с нескрываемым удивлением воскликнула Макси.
– Ее обставила одна из моих кузин. Я объяснил ей, чего бы мне хотелось, но вышло все несколько иначе. – Ангелос обнял ее сзади. – Мы здесь одни. Я отпустил прислугу.
