оттенков глупости.
— Я вернулась. Ты злишься на меня?
Он вздыхает, берет меня за руку и тянет к себе, сажает на колени и обхватывает за талию. Утыкается носом в мои волосы.
— Да, злюсь.
— Прости. Не знаю, что на меня нашло.
Я удобно устраиваюсь на его коленях, вдыхаю божественный запах Кристиана и чувствую себя в безопасности, несмотря на его признание.
— Ладно, носи то, что тебе нравится, — бормочет он и проводит ладонью вверх по моей голой ноге до верха бедра. — К тому же у этого платья есть явное достоинство.
Он наклоняется ко мне, и, когда наши губы соприкасаются, страсть, или похоть, или подспудное желание вымолить прощение пронзают меня, вспыхивают в крови. Я сжимаю ладонями его голову, погружаю пальцы в медную шевелюру. Он стонет, его тело отзывается на мои ласки. Он страстно покусывает мою нижнюю губу, горло, мочку уха, его язык вторгается в мой рот. Я не успеваю опомниться, как он расстегивает молнию на джинсах, сажает меня верхом и входит в меня. Я хватаюсь за спинку кресла, мои ноги слегка касаются пола… и мы начинаем двигаться.
— Мне нравится твой способ извиняться, — мурлычет он, уткнувшись губами в мои волосы.
— А мне — твой. — Я хихикаю, прижавшись к его груди. — Ты уже закончил?
— Боже мой, Ана, ты хочешь еще?
— Нет-нет! Работай.
— Я освобожусь примерно через полчаса. Я слышал твое сообщение по голосовой почте.
— Вчерашнее.
— У тебя был встревоженный голос.
Я крепко обнимаю его.
— Еще бы. Ты не отвечал мне, а это на тебя не похоже.
Он целует меня в макушку.
— Твой торт будет готов через полчаса. — Я улыбаюсь ему и соскакиваю с его коленей.
— Жду с нетерпением. Пахнет восхитительно, даже вызвало в памяти какие-то воспоминания.
Я застенчиво улыбаюсь ему и чувствую смущение, а он, как в зеркале, повторяет мое выражение лица. Господи, разве мы с ним разные? Возможно, это воспоминания из его раннего детства. Нагнувшись, я нежно целую его в уголок рта и возвращаюсь на кухню.
У меня уже все готово. Услышав, как он выходит из кабинета, я зажигаю одну золотистую свечку на торте. С широкой улыбкой Кристиан идет ко мне, а я тихонько пою «С днем рожденья тебя!». Потом он наклоняется и, закрыв глаза, задувает пламя.
— Я загадал желание, — сообщает он, открывая их, и я почему-то смущаюсь.
— Глазурь еще не совсем застыла. Я надеюсь, торт тебе понравится.
— Анастейша, дай мне скорее попробовать его, — бормочет он, и это звучит так сексуально.
Я отрезаю нам по ломтику, и мы едим их маленькими вилками.
— М-м-м, — стонет он от удовольствия. — Вот почему я хочу на тебе жениться.
Я с облегчением смеюсь. Ему это нравится.
— Ты готова предстать перед моей семьей? — Кристиан выключает зажигание своей «Ауди». Мы стоим возле дома его родителей.
— Да. Ты собираешься объявить им?
— Конечно. Мне не терпится увидеть их реакцию.
Он коварно улыбается и вылезает из машины.
Половина восьмого, и, хотя день был теплый, с залива сейчас дует прохладный ветерок. На мне изумрудное коктейльное платье; я нашла его сегодня утром, когда шарила по шкафам. На платье — широкий пояс того же цвета.
Кристиан берет меня за руку, и мы идем к парадной двери. Мы не успеваем постучать, как Каррик распахивает ее перед нами.
— Кристиан, привет. С днем рождения, сын. — Он пожимает протянутую Кристианом руку, а потом быстро его обнимает.
— Э-э… спасибо, папа, — удивленно говорит Кристиан.
— Ана, как приятно видеть тебя снова. — Он обнимает и меня, и мы входим следом за ним в дом.
В холле на нас налетает Кейт. Она в ярости.
Ой, не надо!..
— Эй, вы! Я хочу поговорить с вами, — рычит она своим самым грозным голосом.
Я нервно гляжу на Кристиана. Он пожимает плечами и хочет все свести к шутке. Мы идем в столовую, оставив удивленного Каррика на пороге гостиной. Кейт закрывает дверь и поворачивается ко мне.
— Что это за дрянь? — машет листком бумаги.
Ничего не понимая, я беру его в руки и быстро пробегаю глазами. У меня пересыхает во рту. Черт побери! Мой ответ Кристиану по электронной почте, когда мы обсуждали условия контракта.
Глава 22
Моя кровь леденеет, я бледнею, страх пронизывает мое тело. Я непроизвольно встаю между ней и Кристианом.
— В чем дело? — с удивлением и опаской спрашивает Кристиан.
Я не отвечаю. Мне не верится, что моя лучшая подруга способна на такое.
— Кейт! Тебя это никак не касается. Это не твое дело.
Я с яростью гляжу на нее, гнев вытесняет мой страх. Как она смеет устраивать такие сцены? Тем более сегодня. В день рождения Кристиана. Удивленная моей реакцией, она растерянно моргает и таращит свои зеленые глаза.
— Ана, что это? — снова спрашивает Кристиан, более жестким тоном.
— Кристиан, пожалуйста, выйди, — прошу я.
— Нет. Покажи мне. — Он протягивает руку, и я понимаю, что спорить нельзя — его голос звучит жестко и холодно. Я неохотно даю ему распечатку.
— Что он сделал с тобой? — спрашивает Кейт, игнорируя Кристиана. Она полна тревоги. Я краснею, мириад эротических картинок проносится в моем сознании.
— Кейт, это тебя не касается. — Я не в силах убрать отчаяние из своего голоса.
— Где ты это взяла? — спрашивает Кристиан, наклонив набок голову; его лицо ничего не выражает, но голос… зловеще мягкий. Кейт краснеет.
— Не имеет значения. — Но под его каменным взглядом она торопливо объясняет: — Листок лежал в кармане пиджака, как я догадываюсь, твоего, который я обнаружила на двери спальни Аны.
При встрече с горящим взором Кристиана стальная решимость Кейт слегка дрогнула, но подруга быстро восстанавливает утраченные позиции.
Одетая в узкое красное платье, она — само воплощение враждебности, при этом великолепно выглядит. Но какого черта она шарила в моей одежде? Обычно все наоборот.
