У ног Горма лежал воин, трясущимися руками пытавшийся запихнуть кишки в распоротый живот. Он по-венедски звал мать: «Мати, мати…» Сын ярла опустился на одно колено, положил щит наземь, приподнял умирающему голову, и уколом меча за ухо помог ему начать переход за Калинов Мост.
– У них отравленные стрелы! – крикнул со стены Годлав. – Мечислав от одной царапины умер! Гнупа собирался лучников на стену послать, мы их на пути порубили!
«Вот почему он своим отступать велел,» – догадался сын ярла.
– Тролля к двери! – снова крикнул ярл. Он спрыгнул с коня, схватился за спину повыше поясницы, и с резким вздохом осел на землю. – Кром, копье мне под ребро…
– Ты ранен? – Горм и Хельги почти одновременно подбежали к Хёрдакнуту, пока Аса спускалась со своего коня.
– Хуже, – выдохнул ярл. – Спина вступила.
– И дышать трудно? – Щеня сбросил с плеч шерстяную епанчу и помог ярлу лечь на нее, на бок.
– Да, – выдавил тот.
– Давайте ему носилки из большого щита, и к мамонту его! Два дня лежать, камнем горячим по спине водить, горчичник ставить, – определил знахарь.
– Какие носилки, – Хёрдакнут попытался встать и снова схватился за спину.
– Пол-луны проваляться хочешь? Лежи тихо, слушай мальчонку, – подоспел с советом Виги. «Мальчонка» обиженно посмотрел на старого грамотника, но ничего не сказал.
– Ярл жив! – закричал Горм дружинникам, обеспокоенно столпившимся вокруг. – Краки младший, Хеминг! Ты-то точно Хеминг? Несите большой щит и пару длинных копий!
– Пусть за этой дверью будет много пива, – приговаривал Кривой, занося молот. – Пива, колбасы, кур. Кривой проголодался.
Перед мощью ударов голодного тролля не устояла бы и скала, не то что дверь из срединных сосновых досок. За дверью, деревянная лестница вела вниз. Оставив Хёрдакнута на попечении Асы, горестно вопрошавшей: «Почему всегда я,» – Хельги и Горм, последний с мечом в левой руке, плечо к плечу устремились по ступенькам.
– Пиво! – Кривой протиснулся за ними в проход и сломал лестницу, приземлившись на плиты пола в сажени без малого под тем местом, где была дверца. Несколько бочонков и верно стояли на козлах. Кроме света из разломанной дверцы, помещение ничто не освещало. Тролль схватил бочонок, выбил дно, понюхал, и принялся пить содержимое, как из кружки.
– Что ж мы, сто воинов положили за погреб и восемь бочек с пивом? – старший брат оглядывался вокруг.
– Семь бочек, – поправил Хельги, наблюдавший за Кривым. – За такую цену, дорогое вышло пойло. Главные ворота в замок на дальней от озера стороне, по другую сторону от ворот в частоколе, но там-то нас бы ждали…
– Стой, здесь опускная дверь в потолке. Кривой, подсади-ка меня! – Горм указал вверх.
– Точно, наверное в погреб лестницу спускают. Здесь туши еще отвисаются и солятся свинячьи, – Хельги вытащил из-за сапога нож, в полутьме собираясь отрезать кусок.
– Опусти нож, это не свинина, – Щеня, только что спрыгнувший вниз, зачем-то вытащил из-за пояса шестопер, потом снова засунул его за пояс.
– Пахнет вполне по-свински, – возмутился Хельги.
– Ребра сосчитай. У свиньи не меньше тринадцати.
– А двенадцать у кого? – сосчитал младший Хёрдакнутссон.
– У нас с тобой.
– Горм, как ты знал? – Хельги почему-то с ужасом посмотрел на брата, который стоял у Кривого на плече и лезвием меча пытался нашарить крючок, закрывавший опускную дверь, сквозь щели в досках.
– Что я знал? – переспросил тот.
– Да ты мне пугалку рассказывал лет десять тому про Слисторп, как у них там на под кухней в погребе мертвецы висят на крюках, и кровь в бочки закатана!
– А, жены карлов говорили, – Горм наконец зацепил крючок, толкнул дверь, оперся руками, не выпуская из левой меча, и поднялся наверх. – И еще в одной пугалке вышла часть правды, но вот про кровь они ошиблись… я надеюсь.
Над погребом и точно оказалась кухня или что-то вроде, с примерно двумя покойниками. Сказать точнее было невозможно, потому что по крайней мере один был порублен на куски – скорее не в целях приготовления пищи, а с досады, так как мясо валялось по всему полу. Зато на другом не было видно ни царапины – он сидел, прислонившись к стене, выпучив глаза и раскрыв рот в последнем вздохе.
– Давайте наверх, – Горм опустил в погреб деревянную приставную лестницу. – Хельги, крикни нашим, чтоб собрали в кухне десятка с два лучших дружинников с мечами. Здесь черный ход в главную башню!
Первым по лестнице поднялся Щеня. Он повел носом, точь в точь как рыжий лопоухий пес в кольчуге поверх стеганого подкольчужника и в черненом железном шлеме с тульей.
– Что за дрянь здесь варили? – знахарь подошел к столу, на котором валялись стрелы, разломанный лук, и стояло ведерко темной, остро пахнущей жидкости. – Яросвете защити, борец-трава!
– Борец-трава? – переспросил Горм.
– Вытяжка из нее. Яд, противоядия нет, съел или в кровь попал – прости и прими, мати сыра земля.
– Этим они стрелы и мазали – то ли хитрость, то ли нид[73]… Худо б нам досталось, не объявись Годлав с Домославом ко времени… Хоть что-то вышло по задумке.
Снизу раздались возня и топот. «По одному, по одному!» – прозвучал голос Ламби. Из опускной двери показалась голова Ньолла, еще одного из дружинников Хёрдакнута, успевших сходить в поход с Рагнаром, в круглом шлеме с полузабралом и кольчужной бармицей. Он с трудом протиснулся в кухню. За ним лез Йокуль.
– Быстрее давай, старый козлина, – поторопил его Ньолл.
– На себя посмотри, лысый, сходи пописай.
– Лохматый, сходи покакай.
Йокуль выбрался из погреба несколько управистее, чем Ньолл, и оглянулся по сторонам:
– Токи не с нами?
– Нет, – ответил первый могучий старец.
– Хорошо, что нет, он бы точно застрял.
«Кривой не пролезет. Как он там внизу напьется, и чего он там нажрется?» – подумал Горм, а вслух крикнул вниз:
– Хельги! Пусть в погреб спустят осадную лестницу для Кривого, охрана у главных ворот во второй стене поляжет, может, он и их высадит?
Когда в кухне набралось с пару дюжин бойцов (Хельги и Кнур поднялись последними), Горм повел отряд по лестнице к запертой двери, судя по всему, ведшей в главную башню. За ними же ломанулись и венеды со стены. Как назло, дверь была полностью обита железом.
– Все как всегда, – пожаловался один венед другому. – Я по одну сторону врат, сокровище по другую, и врата заперты…
– Ну, и как мы с ней управимся без тролля-то? – спросил один из танов.
– Как, как, каком кверху, – начал Кнур. – Разбаловались вы с нашим троллем, уж и дверь сами не откроете. Сейчас петли срубим. Уж мне как надоели эти двери да мосты – вам, поди, только ныть, а мне открывать! А ну, раздайтесь.
Сын кузнеца вытащил из корзины непотребного вида мясницкий топор со ржавым и выщербленным лезвием, подобрал стоявший у стены колун, не менее непотребный (может, дрова им тоже рубили, но подтеки вокруг обуха сильно смахивали на кровь), и поднялся по лестнице. Он сунул топор Горму:
– Держи. Ставь лезвие над ответной створкой.
– Над чем?
Кнур показал. Когда сын ярла поставил топор в нужное место, Кнур взял колун и тюкнул обухом по обуху. Звякнуло, от топора отлетел кусок.
