«Привет, братуха!
Извини, что долго не чиркал. Сам волокешь, дальняк по четвертой ходке на Печору, к комикам, по новой — за рупь сорок четыре (моя кровная). Кича локшовая. Все брушат, вантажа нет и хвостом не бьют. Это не на малолетках и не на взросляке на Металлке, и не в Горе-ловской девятке. Питерских мало. Встретил Леху-Жука и Витька-Стоху. Живем семьей. Они оттянули по семи-ряку.
Здесь, на Печоре, мотают срок в большаке шобла и шелупень: быки-рогометы, вампиры, бакланы, борзые, мохнорылые, беспределы-анархисты, гуливаны из ершей, мокрушники, петушня и вольтанутые. Леха и Витек спалились на гастроли на шестнадцатой хазе, не успели слинять. Пашка-Скобарь трекал — сгорел на Кузнецах на урле. Чугунка менты спалили с запалом в краснухе.
Был на бойне с декабря 1973 г., почти полгода. Хороши лепилы на киче! Когда чалили в пульманы баланы, из-за одного шланга покурочил богоны. В живодерне шамовка была в норме, мандра и рассыпуха всегда были гараже. Заварганивали грузинским веником деготь, имел! и дурь женатую и косячок. При мне в живодерне дал дуба шесть из дохлой рвани, один из них водолаз на верее. Санитары все из зэков, дыбают на цырлах пере главным и другими коновалами, чтобы не шуранули на биржу.
В зоне барин крутой, часто сам бывает на ночных дневных шмонах. Когда он дрыхнет, никто не знает. Кумовья абвера прямо волчары. Один старлей хотел Витьк ссучить, за это западло фаловал его в придурки в плеху, шнырем или тушилой. Витек по третьей ходке все еще ходит в пацанах, но он золотой пацан и быть ему в авторитете на следующем сходняке. В зоне гайдамаки косоглазые-чувырла оборзевшие, бугры-мусора у них наши русаки скобари-кудлачи, на хабар не идут. Нас эти мусора считают вровне с фраерами и чуханами.
Самоамнистированных возвращенцев в этом строгаче не бывает. В прошлом месяце гайдамаки у починенной аллеи в гуще шмаляли из плевательниц и кокнули двух воров, а третьему прошили дыхалку, и тот дал дуба до больнички.
Эти косоглазые дубачат как волки, отца родного замочат из скворечника. Меткие черти. Между собой талдычат по-свойски, и псы у них злющие, как сами чучмеки. Здесь все воры в законе стали ворами в загоне. На днях один баклан из 4-го отряда по кликухе Тубан около вахты у большой иконы и калоотстойника расписал в банный день в зверинце три образины и был повязан красноповязочниками из сучьего парламента, а один бес дул в ружье на весь кичман. Тубана трюманули на 15 суток в шизо. Раньше бы за такой вызлунь был бы ему вышак. За то, что Леха-Жук давил режим в зоне, 12 раз парился в шизо 145 суток. Грев ему пропулить было горячо из-за вертухаев-комиков. После живодерни мантулю в дымогарке на угольке. Моего напарника, мужика-кирюху, трюманули за махаловку и оборотку совком по бестолковке одному животному с блудой, он у него из шаронки царапнул антрацит.
Ты знаешь мою жистянку — сгорел в ремеслухе с Колей-Портным, отчаявшись, на лабазе, оба дикофт шпилили. Жаль кореша. Его замочили мусора в „Карлаге“ во время большого кипиша в 1952 году. В зоне закончил общеобразовалку. Гусь с чабаном и халдеями трекали, что волоку, и я заимел ксиву. Они также трекали, будто мог бы стать мэном, если бы не срока. Эх, хорошо бы жистянку по новой! Доба берет свое, стал барахлить движок, шнифтам рамы нужны, богоны, клешни и веточки в скомле.
Чалить еще долго, из червонца пятерик отмотал. Буду звонить до 27 сентября 1979 года. За четвертак по кильдымам и кичеванам устал. Может, не дотяну до воли, но не хочу долбить кумор, как некоторые в больничке зоны, лучше дуба дать.
Братуха, как там баруля Верка-Заика, моя красючка и ее подружка Зойка? От них мне пришло четыре бердыча. Салют им за это! Может быть, они замуж выскочили? Встретишь, передай им мое с кисточкой. Эту депешу и язушок пульнет один вольный. Он отчаливает в Питер, прими его с водярой за здоровье. У него хрусты — одна штука. Отстегни ему бакшиш наш общаковый. По зоне идет параша об амнистии. Ждем балагас, рассыпуху, чехнар, шмаль, салому и тарочки. Бывай здоров, братуха. Валера»
Ниже приведен адаптированный текст воровского послания от братухи Валеры:
Привет, брат!
Извини, что так долго не писал. Сам понимаешь: четвертая судимость по моей родной, 144-й статье УК, отбываю на Печоре, в Коми АССР. Колония плохая. Все вкалывают, поблажек никому нет, никто и не пытается увиливать от работы. Это тебе не воспитательно-трудовой колонии и, тем более, — не в ИТК в поселке Металлстрой или в колонии № 9 в поселке Горелово. Питерских мало. Встретил Леху-Жука и Витька-Стоху. Живем воровской семьей. И тот и другой отсидели уже по семь лет. На этапе видел Чугунка и Пашку-Скобаря. Оба чуть живые, отощали, их переводят из колонии с особым тюремным режимом в другую ИТК. Плохие времена настали: блатные в колониях потеряли прежнюю власть. Теперь редко в каких отдаленных зонах встретишь воровские поборы, зэков-бытовиков, отдающих ворам часть своей выработки, не говорю уж об авторитетных ворах в законе, имеющих власть над зоной.
Здесь, в большинстве, отбывают наказание неворы: вкалывающие зэки-бытовики, насильники, хулиганы зэки, когда-то бывшие ворами, но изгнанные из среды, убийцы, спекулянты, теневеки, алкаши, пассивные педерасты и просто — шизики.
Леха и Витек попались на квартире во время гастролей, не успели уйти. Пашка-скобарь рассказывал, что его взяли на Кузнечном рынке с ворованным, а Чугунка милиция задержала с поличным в товарном вагоне.
Почти полгода, с декабря 73-го лежал в хирургическом отделении. Хороши хирурги в колонии! Когда грузили бревна в вагоны, из-за одного придурка покалечил ноги. В больнице питание было неплохое, хлеб и сахар всегда были в тумбочке. Готовили из грузинского чая чифир, не переводились и наркотики. При мне умерли шесть зеков из доходяг, один из них — поп — повесился. Лежали со мной и обычные членовредители-симулянты, и отрубившие себе пальцы по дурости. Санитары все из зеков. Эти, ради того, чтобы их не отправили на общие работы в промзону, готовы перед главврачом и другими медиками «на задних лапах» ходить, пригибаться, как только можно.
Начальник колонии — крутой мужик, часто лично проводит ночные и дневные обыски. Когда он спит, никто не знает. Сотрудники оперчасти колонии — сущие волки. Один старлей хотел Витька сделать стукачом и за это сулил ему место банщика или дневального по бараку, или вовсе — пожарника. Витек, хоть в третий раз отбывает наказание, все еще ходит в молодых, начинающих ворах, однако он — профессионал, на его счету много удачных краж, так что на следующем воровском сборе его объявят настоящим вором.
Охрана в зоне вся сплошь из обнаглевших солдат-азиатов, начальниками у них русские, но такие же хитрые и обнаглевшие. На взятки не идут. Нас, воров они считают наравне с фраерами-бытовиками и гомосексуалистами.
Пойманных беглецов в этой ИТК строгого режима не бывает. В прошлом месяце солдаты-охранники убили возле поломанного забора двух воров-беглецов, третьему прострелили грудь, и он умер по дороге в больницу.
Эти азиаты сторожат нас, словно волки, отца родного не пожалеют — подстрелят со своей вышки. И меткие какие! Между собой разговаривают только на своем языке. Псы у них — точно хозяева, злющие. Здесь все воры работают точно бытовики какие!
На днях один зек из 4-го отряда по кличке Тубан (судим за хулиганство) в банный день порезал три портрета членов Политбюро ЦК КПСС и был задержан зеками-членами секции внутреннего порядка, а один зек-общественник свистел в свисток на всю зону. Тубана посадили на 15 суток в штрафной изолятор. А
