Баллон рванул. Смеси осталось немного, но этого хватило. Огненный шар возник и несколько секунд дрожал между стенами тоннеля, затем с ревом лопнул и покатился к нам, и почти достал, обжег пылающим воздухом, спалил огнем. Я успел повернуться и почувствовал, как сплавилась ткань комбинезона, как раскалились защитные щитки и заклепки вожглись в кожу.
Заорал. Теперь на спине останутся пятнистые узоры, а, плевать, забуду быстро, завтра и не вспомню, едва успел закрыть глаза.
— Ложись! — крикнул Егор с запозданием, можно было уже совсем не ложиться, все, поздно.
Но я бухнулся и почти сразу почувствовал, что задыхаюсь. Воздух стремительно выгорел, пламя схлопнулось и погасло, я вдохнул, но вместо воздуха в легкие ворвались горячие ошметки, закашлялся. По зубам ударило железо, в горло влился кислород, холодный и свежий, открыл глаза. Скелет. В руках длинный баллон с краном, наверное, запасной воздух, предусмотрительны подземные люди, ничего не скажешь, Скелет повернул кран, холод продул легкие, прочистил мысли. Я сел.
Со стороны баррикады слышалось потрескивание, то ли остывало опаленное железо, то ли вши торопились.
Скелет наклонился над Егором, продышал баллоном и его.
Откуда-то несло прохладой, в тоннель втягивался теплый ветер, дышать было можно.
Егор тоже сел. У него дымился правый бок, обгорели брови, а так ничего, моргает.
Опять живы.
Скелет подышал из баллона сам. Он выглядел уже не так опрятно, как раньше. Обожженно выглядел. Но невозмутимо, перестрелка его не очень перепутала.
— Уходим.
Он схватил Егора за руку, повел за собой. Егор о чем-то рассказывал, громко, но неразборчиво, контузило, наверное. Скелет кивал и волок, быстро, я едва поспевал. Потрескивание усиливалось, вши догоняли.
С потолка свисала лестница. Люк. Лисичка влез сюда, оставил открытым. Скелет подсадил Егора, велел лезть до конца трубы и ждать. Егор полез, запинаясь за ступени.
Мы остались в тоннеле. Я заметил на стене небольшой ящик из толстой листовой стали, с замком, Скелет достал с шеи цепочку с ключами, отомкнул замок.
В ящике оказался будильник. Часы то есть, с циферблатом, со стрелкой. С одной. Скелет установил ее на пять минут, вставил ключ в глубину часового механизма и несколько раз повернул, затем дернул за ручку. Часы громко затикали.
— У нас пять минут, — сообщил Скелет.
Затем схватил меня и без видимых усилий забросил на лестницу. Я пополз.
Егор дожидался в трубе. Нервничал, грыз губы.
— Теперь лучше поторопиться, — сказал Скелет.
Мы побежали. Трубы, лазы, лестницы. Егор первый, я за ним. Скелет замыкал. Закрывал люки, откручивал вентили, дергал за рычаги.
Влетели в комнату с пустыми пластиковыми бочками.
— Ложись! — крикнул Скелет.
Свалились под бочки. Я думал, взрыв будет мощней. Но получилось совсем по-другому — пол дрогнул, нас небольно засыпало бочками, оказавшимися довольно мягкими. Зашипело в трубах. Все.
Скелет сел на бочку. Вытер пот со лба, подышал из баллона, попил воды. Егор осматривал себя, стараясь определить, не прожгло ли до мяса.
— Наверное, еще где-то прорывы надо устранять? — спросил я. — Множественные прорывы? Поспешим, может?
Скелет помотал головой.
— Не, — сказал он, — не надо уже… Прорыв шел снизу, по северо-западным нижним горизонтам. Ликвидировать не удалось…
Скелет отпил еще.
— Раньше удавалось, — сказал он. — Я полагал, что время еще есть, а, видимо, нет, видимо, я ошибался… Это единая система безопасности. Точечные закладки, резервуары с формалином, зоны обрушения. Газгольдеры. Только в них не пропан. Нервно-паралитический тяжелого типа. Там…
Скелет топнул ботинком по железному полу.
— Там никто не пройдет. Штреки взорваны, кислотная каша, все залито газом… Человек точно не пройдет. И не выживет. Но эти все равно прорвутся, теперь и я не сомневаюсь… Это дело дней, может, недель… Крушение. Наверное, так и должно быть, диалектика, однако…
Скелет поднялся с бочки.
— Пойдемте отсюда. Надо подумать.
Скелет улыбнулся. Молодец. Жизнь разрушилась, а он ничего, не разъехался. Надо кое-как двигаться.
Двинулись. Еще труба, еще коридор, все, тоннель. Видимо, из главных — неплохо освещен, чистота.
Вода. С потолка, крупными каплями на головы бегущих.
Шахтеры бежали. Отступали, катили за собой рюкзаки на колесиках, раненых тащили на носилках, много, и раненых и бегущих. Со стоном, все это происходило с протяжным стоном. Вроде бы отдельные шахтеры молчали, поджимали губы, плотнее впрягались в поклажу, а вместе получался стон, он исходил от всех их фигур, от движений, от дыхания. Организованная шахтерская паника. На Скелета не смотрели, отворачивались. И он им ничего не говорил, шагал себе поперек течения. Тяжело ему, наверное, очень было смотреть на своих людей. Сколько лет он у них тут маркшейдерствовал, жизнь им обеспечивал, а они вот так. Драпают. Но Скелет держался достойно, ни слова им не сказал, проводил нас до боксов.
К нему подбежал один, тоже старый, принялся говорить что-то о сетях, о фермах, об урожае, но Скелет только отмахнулся. Сказал, чтобы тот собирал семью в поход, что все потеряно, что всем, кто думал остаться, надо собраться у него вечером и обсудить все, а сейчас требуется оповестить всех, кто еще проверяет дальние штреки, и сделать это стоит вот-вот, немедленно.
И мне велел вечером заглянуть. Я пообещал.
Алиса поджидала в своем боксе, сидела за столом, строила поленницу из патронов.
— Проснулась? — глупо спросил Егор.
Алиса боднула пальцем сооружение, патроны с латунным звуком рассыпались по полу.
— Я так и знала, — сказала она недовольно. — Стоит вам оказаться в каком-нибудь спокойном месте, как сразу и начинается. Взрывы, стрельба, беготня… Вы — разрушители. Почему меня не разбудили? Я тут уже все передумала… А что воняет так? Да нет, Прыщельга, не от тебя, дымом. Обгорели, что ли? А ну-ка поворотитесь, я посмотрю.
— Немного… — Егор постарался придать голосу мужественности.
— Немного… А тут все драпают, как крысы. И крысы драпают, как крысы, чуют беду. Чапа вот тоже удрала…
— Как?! — Пораженный Егор сел на койку. — Чапа убежала?
Алиса подтвердила кивком.
— Увидела товарищей — и не выдержала.
— А ты, значит, осталась? — спросил я.
— Ну да. Решила еще немного подождать, так, часик Такие, как вы, не тонут, тут ничего не поделать, на это и надеялась. А что здесь, собственно, происходит? Потоп, обвал, все сразу? Прыщельга, давай ты рассказывай, ты врать хуже умеешь. Только медленно, и без героичности, по порядку.
Егор начал рассказывать, не по порядку и с возгласами, я не слушал, собирал в карман рассыпавшиеся патроны, думал. Чапа убежала. Значит, ничего хорошего ожидать не стоит. Крысы всегда убегают вовремя.
Глава 10
