легко проскочивший, могли дать и больше, чем надо... В голове выстроилась доступная для анализа цепочка, связавшая несколько фактов и воспоминаний. Главное – самому поверить в высказанную версию...
Но какое отношение все происходящее имеет к Кровавому Ангелу? Пока мозги на месте, сообразить бы... Неужели отца Алары, демона, некогда качественно плюнувшего в морду беспредельщикам, собираются использовать эти уроды? Но зачем, Контер побери, навешивать сетку?
Единственное вероятное объяснение – Пейнджел сбежал и пока не попался... а беспредельщикам он все же необходим. Иначе не стали бы творить ничего настолько провокационного...
22. Бой продолжается
В небе собирались чернильные тучи, определенно намеренные пролиться прямо над защитным полем пятого прихода. Ангел сидел у входа в склеп – на земле, обхватив колени руками. Идиотская с точки зрения нормального демона попытка спереть из-под носа беспредельщиков одного мелкого хейтера увенчалась неудачей в шаге от старта. Для убедительности аргументации с матраса сняли мать Лайла (Пейнджел узнал одну из своих бывших подружек), чтобы та предметно пояснила, до какой степени ее не волнует происходящее. Наглядная демонстрация была проведена в качестве ответа на мотивы, приведенные Ангелом в пользу собственных действий. Общее мнение сложилось, как куча намокшего цемента, и так же засохло – хрен переубедишь... И заключалось оно, мнение, в том, что ненужность Лайла, собственно, и должна его защитить. Так что нечего беспокоиться о ребенке, который в десять лет уже бегал с пятым уровнем. Конечно, у отдельных беспредельщиков на него зуб за конкретные действия, но опять же, вероятность, что здесь случайно оказались именно эти нелимитированные – ничтожна.
Кроме Пейнджела и Алары, за пределы поля и так не вышел бы никто. Маскировку все считали самым важным на данное время аспектом существования. Ангел пробовал подбить идейных на подвиг, но Ксор усталым голосом разъяснил, что народ интересуют более великие дела. А собирать беспредельщиков по ту сторону поля, подняв тревогу, рано. Пока что рано... Вначале необходимо дождаться или ликвидации сетки, или коллективного выступления хейтеров. Логика самоубийц оставалась ясной и понятной, она исключала все возражения на стадии формулирования.
Наоми от разговора даже не ушла – просто не позволила завести, постоянно находясь в компании хейтеров, уже высказавших свое отрицание. И на мысли не отвечала...
Ангел вздрогнул – что-то коснулось его плеча. Как оказалось – маленький демон, ради спасения которого и было затеяно все это. Девочка посмотрела в глаза бывшего хейтера и улыбнулась – понимающе, как будто была согласна с его мыслями. Пейнджел вспомнил, что с демонами этот ребенок разговаривать отказывался, даже с собственной матерью...
«Пойдем», – тихо прозвучало в голове. Так могла бы говорить девочка-подросток, по интонации было похоже, в общем...
Ангел повиновался и последовал за ребенком через спиральные витки разложенных матрасов – а над головой сверкали молнии, гремел гром и лил непроглядный дождь, превративший все, окружающее пепельный круг, в мокрую ночь. Девочка остановилась у закругленного края защиты и положила ладони на упругую поверхность поля.
–Ты хочешь пройти? – Пейнджел подумал, что это не учла даже Наоми. Что, если ее дочери плохо здесь, среди хейтеров, и она хочет вернуться? Что, если Мэлис понимает все совсем не так, как это делают остальные? Что вообще беспредельщики успели вложить в эту маленькую головку?
«Ты не поймешь, – безапелляционно ответил все тот же голос. – Я не сбегу, а если бы хотела – давно бы ушла... И речь не обо мне, по крайней мере не сейчас...»
«О чем это она?» – Ангел даже думать не смел, что о том же, о чем и он сам... Но оказалось, что все именно так...
«Ты хочешь вытащить мальчишку? Я поддерживаю... Могу сделать выход, конечно, но одному тебе туда соваться не стоит...»
А дальше милый ребенок прямо предложил использовать ее в качестве предлога для разговора с Наоми. Потому что, как ни странно, но общаться с матерью напрямую не хочет. И опять – «ты не поймешь», с дикой тоской по чему-то несбыточному...
Наоми не зря увиливала от общения с Ангелом. Причины были – идейные требовали ее устного разрешения на всех выстроенных планах, причем создавалось впечатление, что исключительно затем, чтобы прощупать пределы сил гостьи.
Конечно, за выяснением следовали сдержанные восторги, заставлявшие почему-то думать о Контер знает какой гадости... Почему – оставалось неясным, все-таки положение дел складывалось неплохо. Настолько неплохо, что даже заглядывать в себя не хотелось. Сила давно не находилась в таком устойчивом состоянии, наверняка что-то все-таки случилось со структурой... но уточнять было страшно. В любом случае, Наоми не была задействована ни в одном возможном развитии событий настолько, чтобы один внезапный приступ все уничтожил. За этим бывшая непредельская модель проследила.
Итак, благовидный предлог для ограничения общения имелся. А подлинная причина была, естественно, несколько иной. Наоми слишком хорошо знала, на что способны именно рядовые, мелкие непредельщики... Все-таки эта часть организации в основном состояла из личностей, не любивших ограничения, бежавших от мира, в котором на их увлечения уже начинали смотреть косо...
Но Наоми отлично понимала, что в жизни не сможет убедить хейтеров в том, что знает. Потому как хейтеры, несмотря ни на что, все еще полагали: демону ничто повредить не может. Кроме той самой методики, которой в совершенстве владеет их странная гостья. Все остальное, в том числе и ужас, через который прошел Ангел, считалось совершенно нормальной частью жизни.
Значит – за пределы лагеря не выйдет никто, кроме Пейнджела. Да и он – только если уговорит саму Наоми... А отпускать его демонесса не хотела. Рисковать Контер знает чем ради мальчишки... который, возможно, и сам не хочет, чтобы его спасали.
Наоми хорошо рассмотрела хейтеров – их мысли, подчиненные странной логике, приводили женщину в некоторое смятение, но в конечном итоге – не была ли она готова к этому? И не только к такой мелочи, как чужая логика... Да, Ангел мыслил иначе, но он уже и хейтером не был, только внешне – а игра его была не слишком качественной.
Сердце Наоми подсказывало, что ради спасения ребенка можно и рискнуть. А разум непредельской модели был уверен – не стоит дело того... Демонесса не могла договориться по этому вопросу даже с собой – и поэтому бежала от любимого демона, чтобы не соглашаться с ним.
Ангел нашел ее сам, в этот раз не обратив внимания на внешнюю занятость. На руках его сидела Мэлис, как обычно молчавшая. Наоми с ужасом поняла, что соглашаться все-таки придется, и, конечно, сердце немедленно взяло верх...
–Ребенок скучает по матери, – сообщил Пейнджел хейтерам, толпившимся вокруг демонессы. – Отпустите леди, совсем замучили...
Идейные самоубийцы возражать не стали, что Ангела удивило. Толпой ломанулись за пределы поля зрения, оставив трех демонов наедине. Пейнджел подумал, не стоит ли приписать рекорд тактичности воздействию Мэлис, но решил не трогать этот вопрос. Ребенок действительно мог многое, просто предпочитал скрывать. И явно не без причины...
Наоми тяжело опустилась на один из пустых саркофагов, составленных здесь, в тупичке склепа.
–Мне тоже жалко того парнишку, – четко произнесла она, глядя в пол. – Но я не могу ничего сделать. Ксор говорит, что нужно подождать...
–Ксор это и мне говорил, – Ангел почувствовал, что демонесса страшно устала, измучилась и мечтает, чтобы все решилось само собой... Кто о таком не мечтал! – Наоми, я понимаю, что ты волнуешься, но ты ведь можешь повесить на меня свои щиты...
–Могу, – светло-зеленые глаза теперь смотрели на бывшего хейтера в упор. Несмотря на отсутствие света в склепе, зрачки Наоми оставались узкими. – Но им никто не помешает вызвать подкрепление, генератор отключается очень быстро... А остальные сюда так быстро не соберутся. Все равно получается
