скрипела при прилично-медленном открывании и мощно ляпала об косяк при закрывании. Звуки эти великолепно перекрывали музыку и сбивали исполнителей. Во-вторых, каждый вошедший считал долгом своим поговорить с друзьями и объяснить, какого Контера опоздал и какого черта вообще приперся. В- третьих, просто искать стулья народу было в лом. Стул либо вытаскивался из-под ближайшего светлого – реакцию можно не описывать! – либо творился, что вызывало срабатывание уже упомянутого детектора. Как светлые умудрялись хоть изредка не сбиваться? Изо всех следивших за этим бардаком сочувствовала им только Флейм. В смысле вслух – пару раз с ее стороны прозвучало: «Ну как так можно»? Я злорадствовала совершенно откровенно – в конце концов, кому на прошлых соревнованиях засветили в глаз как минимум тысячекиловаттной лампочкой? Ладно, может, я к светлякам слишком строга, но все получаемое и огребаемое они заслужили, если не больше того…
Мученики отстреливались одна команда за другой под слабенькие выражения поддержки со стороны своих зрителей. Наши, естественно, даже не подумали среагировать. Впрочем, вру… В конце последней песни зал потряс громовой крик «А – 5 – Альфа! Как не ранен?» В заднем ряду кто-то резался в трехмерный морской бой…
В зале зажегся свет. Светляки потянулись на выход. И были оттеснены от дверей народом, заваливавшим внутрь. Кто-то из преподов раздвинул зал, чтобы впустить опоздавших на первое отделение. Мы пригасили свое «окно» на сцену. Смотреть на то, как оттуда выгребали светлый мусор, не хотелось. В зале пошла циркуляция народа – фанаты Рейзо, выделявшиеся синими перьями в прическах, пробивались в первые ряды. Я отвернулась от просвета.
–Так когда мы там вываливаем? – уточнила я у Лоста.
–После свинюков, – потерянный выгреб из кармана какую-то бумажку. – А свинюки – первыми. Вторую песню поем почти в самом конце. Раскидали, гады…
–А первая – моя? – я и так была уверена…
–Да, – Лост перевернул бумажку и, отвернувшись, зашептал объяснение названия группы.
–Кирстен еще нет, – объявила Флейм, занявшая мое место на наблюдательном пункте. – Зато светлые не ушли, хоть и ругаются…
При звуках страшного имени отчетливо передернуло нашего эльфа. Интересно, а что будет, когда она появится?
–Рейзовцы будут сразу две песни петь, а мы по очереди, – вслух подумала Миранда. – Интересно…
–Ничего интересного, – отозвалась я. – Неофициальное разделение. Если бы не я, вообще бы мы после светленьких выступали, пока народ под впечатлением…
–А, в смысле не перестроился, – отмахнулась Миранда и вернулась к гитаре. Я подумала, что она в общем поняла правильно.
Похоже, расчет Рейзо оправдывался – когда свет опять начал угасать, в зале не было ни одного яркого зеленого пятна (Кирстен Сайрелл предпочитает ходить в костюмах светло-зеленых оттенков). На сцене в ярких вспышках света появились по очереди Рейзовцы с инструментами. Лост пробурчал что-то насчет того, что халявить могут все и тырить идеи у бессмертной памяти «Сектора» тоже все, а придумать что-то новое лениво… Наш процесс выхода уже был обговорен и с Рейзовским, к счастью, не совпадал.
Первым номером свинюки представились. Оказывается, их название представлял собой хитро зашифрованную фразу: «RAZOR is the Best Artist! Converse and be Killed! Serious![ 41 ]»
–Оригинально, – прокомментировала я. – Не зря пожертвовали мозгами…
–Да уж, – кто меня поддержал, я не заметила, но голос принадлежал парню. Я еле подавила желание оглянуться и проверить, не Ник ли подал голос…
Что будут исполнять свинюки, я уже знала, поэтому отрегулировала звук на минимум. Народ молчаливо поддержал. Следить за ними нужно было все равно. Все, кроме Фини, которому выходить не требовалось, перешли в готовность номер один. Лост еще несколько раз прочел свою речь, потом скомкал бумажку и с историческими словами «Перед смертью не налижешься[ 42 ]» бросил ее на пол. Я тщательно закрепила в голове вызубренный текст песни вместе с хронометражем. В смысле, какой длины паузы и все такое. Своей памяти я обычно доверяла, но в такой день лучше проверить…
Рейзо домучила вторую песню («Ангелов», к слову говоря), громко выкрикнув последние строчки («Просто солнце ярче горит, когда ты убит!») так, словно обращалась к каждому светлому в отдельности. Наши и так принимали все близко к сердцу…
У меня этот самый орган аж подпрыгнул… Рейзовцы испарились со сцены в синих лучах (я имею в виду, что в качестве эффекта при исчезновении было выбрано «медленное испарение»). Место очистилось. Но ненадолго – тут же туда переместились наши инструменты (разумеется, кроме гитар), Элиен, красиво зависший на оговоренном заранее месте (задачу «изобразить символ» он понял правильно, но символ для изображения выбрал какой-то сильно непечатный) и Лост.
–Народ! – вступление было сокращено до минимума. – Вне зависимости от вашего желания я представлю вам собранную лично мной группу! Называется она «Бешеные Тараканы», и, поверьте мне, именно эти насекомые и водятся как в моей голове, так и у тех, которые согласились в этой группе выступать! Встречайте!
Потерянный спрыгнул прямо в зал и нахально уселся на Кирстенское место. Сцену тут же заняли мы. Никакие спецэффекты при этом не было использованы. Я сняла рассеивающий щит на самой кромке области действия детектора. Этого хватило. Даже светлые повзлетали с мест. Ксари и Сулмор заиграли вступление, народ так в основном и остался стоять. Я вздохнула про себя и взялась за микрофон.
Ты сменишь лицо, как наряд,
Ты войдешь в чье-то тело неслышно, как змея,
Ты кольцами сдавишь меня,
Дав понять, кто из нас в жизни лишний!
Твой вирус любви ядовит,
Он разрушит меня, но напрасны все слова –
Сгорю, как сухая трава,
Может, это мне послано свыше!
И тут время словно бы спрессовалось… В первом ряду сидел тот, кого я ну совсем не хотела бы видеть… В смысле, сознательно. Все тренировки пошли туда, куда солнце обычно не заглядывает – ибо рядом со своим братцем (кстати, стоящим) находился Рианон. И вот он-то стоять просто уже не мог… А я не могла не продолжать петь, пытаясь перекрыть громовой стук сердца… И не могла не смотреть на парня, в очередной раз сраженного моим природным оружием…
Любовь не может быть тихой игрой!
Достаточно искры одной –
Между нами – лишь дьявольский зной!
Шепот молитвы
В каменных стенах,
Лезвие бритвы
На тонких венах,
Счастье наутро –
Горе под вечер,
Все так странно и вечно!
Пусть это будет
Зваться любовью –
Самой нелепой,
Самой земною!
Пусть это будет
Дьявольским зноем,
Зноем, сжигающим все!
