– Значит, мне никому не надо вышибать мозги, доктор Савин? – произнёс женский голос.
Калейл и Банделби замерли. Медея выскользнула из укрытия на противоположной стороне улицы. При этом главианский игломет, не дрогнув, продолжал смотреть на Калейла.
– Вот дерьмо! – выдохнул Банделби.
– Это мой пилот, – невозмутимо произнёс Эмос и махнул Медее. – Не надо, Кора. Мы уже подружились.
Медея усмехнулась и, убирая своё оружие, подмигнула патрульному:
– Похоже, я вас подловила.
Калейл чуть не испепелил её взглядом и повёл нас к Управлению службы безопасности.
Управление службы безопасности размещалось на втором этаже круглого здания, расположенного на пустынной площади. Вдоль стен примерно в метре от пола был проложен страховочный поручень. Из широких окон открывался вид на площадь. Калейл щёлкнул настенным тумблером, уменьшая степень затемненности окон. В комнате стало светлее.
В центре стоял круглый рабочий стол, заваленный пустыми пакетами из-под еды и пивными бутылками. Над ним светился галодисплей. По краям консолей были прилеплены исписанные от руки разноцветные листики памяток и заметок. Вдоль стен располагались кушетки с протёртой обивкой и лежали груды мусора. Задняя дверь вела к оружейной комнате и помещению дежурного. Во влажном воздухе чувствовался запах пота и давно не стиранной одежды.
Калейл скинул армированную куртку и остался в грязной майке, которая подчёркивала его телосложение и выставляла напоказ татуировки Имперской Гвардии на его плечах.
Значок службы безопасности возлежал на его мощной груди, словно медаль атлета.
– Дай им чем освежиться, – приказал он Банделби.
Шахтёр начал расшвыривать пивные бутылки на столе, пытаясь найти те, в которых ещё что-нибудь осталось.
– Свежие тащи, – выругался Калейл. – И я уверен, что наш доктор предпочёл бы что-нибудь помягче… ну, или покрепче.
– Амасек, если можно, – сказал Эмос.
– Мне сойдёт и пиво. – Улыбаясь, Медея плюхнулась на кушетку и подобрала под себя ноги.
– Ничего, – покачал я головой.
Банделби исчез. Калейл оседлал один из стульев у стола и сложил руки на спинке.
– Ладно, доктор. Какой будет ваша история?
– Я являюсь главой металлургического департамента в Ройал Школум. Вы знакомы с Мендалиной?
– Никогда не бывал, – покачал головой Калейл.
– Прекрасный мир, известный благодаря своей академии. – Эмос осторожно опустился рядом с Медеей.
Я стоял возле окон. Уверен, что Калейл одним глазом присматривал за мной.
– Мы заняты в двадцатилетней программе, одобренной самим эрцгерцогом Фредериком и направленной на исследование внутренних переходных свойств редчайших металлов, чтобы… короче говоря, суть основной части проводимых работ не подлежит разглашению. Но полученные результаты могут повысить индустриальный уровень моторных цехов Мендалины. Эрцгерцог большой поклонник металлургии. Достаточно сказать, что он патронирует Ройал Школум.
– Ты только подумай… – пробормотал Калейл.
– Фориднум один из металлов, входящих в поле внимания нашей программы. А этот астероид – ближайший его поставщик. Администратум обязал меня посетить Синшару и собрать образцы. Кроме того, у меня есть письма от главного директора Объединённых Каменоломен, разрешающие мне понаблюдать за разработками фориднума. Не желаете ли посмотреть?
Калейл только отмахнулся.
– Также я надеялся на встречу с техножрецами, обитающими здесь, чтобы узнать их мнение об этом драгоценном металле.
– Короче, вы собираете факты?
– Научная экспедиция, – ответил Эмос.
Банделби вернулся с тремя бутылками пива и эмалированной кружкой. Он нёс их на помятой дверце от металлического шкафчика, которую использовал в качестве подноса.
– Не слишком хорош, – сказал он, вручая Эмосу кружку. – Но что ещё ожидать от пайка?
Эмос пригубил напиток без малейшего содрогания.
– Грубоват, но бодрит, – оценил он.
Калейл взял свою бутылку и сделал жадный глоток. При этом его кадык заходил ходуном.
– Боюсь, вы совершили эту поездку впустую. – Он вытер губы тыльной стороной ладони, – Император его знает, во что Объединённые Каменоломни играли, выдавая вам эти бумаги. Они же знают, что их люди отсюда убрались.
– Поясни, – сказал я.
Калейл одарил меня равнодушным взглядом.
