— Трас'клейя'таллгрия… — начал Аларик.
И внезапно мир вернулся к прежним измерениям, а лицо Гаргатулота рассыпалось в пыль.
От колонны демонской плоти протянулось щупальце, плавно обогнуло развалины мраморной гробницы и подошло к тому месту, где в окружении мертвых балурианцев стоял Валинов. Затем из-под мерцающей кожи высунулись сотни рук, подняли Валинова и вперед головой внесли в тело Гаргатулота. Преданный слуга и глашатай Тысячеликого Принца получил долгожданную награду.
Повсюду вокруг себя Валинов ощущал силу — силу истинного знания, настолько сконцентрированного, что оно разъедало кожу, превращая и самого бывшего инквизитора в чистейшую субстанцию знания. Понятие о коже и костях освободилось из тюрьмы разума; вслед за ними в полужидкой среде Гаргатулота стали рассасываться и внутренние органы. Едва Валинов попал внутрь колонны, как на него уставились немыслимые для человеческого сознания лица. Они разглядывали величайшего помощника их господина, ставшего одним из них.
Валинов стал еще одним лицом Тысячеликого Принца — идолом, перед которым вскоре будут склоняться бесчисленные культисты. А когда Тзинч поглотит Галактику, когда везде воцарится Хаос, Валинов станет богом.
Высоко над Вулканис Ультором тысяча лиц Гаргатулота внезапно вздрогнули и спрятались в глубину колонны. Щупальца потемнели и тугими кольцами обвились вокруг пульсирующего столба. Собравшиеся тучи злобно полыхнули молниями; муки демона сконцентрировались до твердого состояния и жесткими красными прожилками вонзились в землю. Тусклые темные пятна, словно открытые раны, выступили на радужно переливающейся плоти.
Демоны оглушительно завизжали и попытались спрятаться обратно под землю. Их тела стали зыбкими; они проходили друг сквозь друга и погибали, когда светящаяся кровь и внутренние органы вытекали на иссохшую землю. Из миллионов глоток пронесся оглушительный предсмертный вой.
Посреди обломков разрушенной стены, у подножия колонны Гаргатулота сидел Серый Рыцарь Аларик. Его тело было сильно изранено, многие кости сломаны, доспехи помяты и покрыты трещинами, но он был жив и в сознании. Он выкрикивал те самые слова, которые инквизитор Лигейя не раз повторяла перед казнью.
Инквизиторы решили, что ее разум пострадал от влияния Гаргатулота и Лигейя говорила в состоянии припадка. Но Аларик знал, насколько прочен ее разум. Серый Рыцарь решился поверить ей в последний раз. Он запросил подробнейшие записи допросов Лигейи и выучил наизусть ту фразу, которую она повторяла снова и снова.
Это был не просто набор бессмысленных слогов. В непонятной фразе заключалось отчаянное предсмертное послание Лигейи тюремщикам; то была ее последняя попытка отомстить Тысячеликому Принцу.
— Йак'те'ландра'клаа!.. — кричал Аларик.
Исполинское тело Гаргатулота тускнело; от него отделялись куски размером с дом и падали на землю отвратительными серыми хлопьями.
В конечном счете каждый демон является чьим-то слугой. У каждого есть свой хозяин, и повелителем могущественного Гаргатулота был сам Тзинч. Но для того чтобы демоны безоговорочно подчинялись, хозяин должен обладать непререкаемой властью. Потому каждому демону было дано имя. Люди могли называть его сотнями различных имен, но только одно было Истинным Именем.
Инквизитор Лигейя поняла, что Гаргатулот затронул ее мысли. Она сознавала неотвратимость скорого падения, а потому оставила мысли распахнутыми настежь. Ее разум впитывал информацию из любого доступного источника. Гаргатулот и был сам по себе информацией, и Лигейя, пожертвовав психикой, а в конечном счете — и жизнью, пропустила его через себя и нашла необходимые сведения. Она все поняла и в последние мгновения жизни нашла силы передать знания тюремщикам.
Из всех людей только Аларик доверял ей настолько, чтобы услышать истину.
Слог за слогом, невзирая на боль, как и Лигейя в предсмертные мгновения, Аларик произносил Истинное Имя Гаргатулота.
Звуки жгли губы Серого Рыцаря. Если бы не стержень веры, Аларик вообще не выжил бы, произнеся Истинное Имя демона. Оно состояло из нескольких сотен слогов, и Аларик знал, что малейшая ошибка приведет к провалу. Потому он старался не обращать внимания на боль и читать, читать, читать…
Гигантское тело Гаргатулота стало зеленовато-черным, затем на нем появились багровые пятна разложения. Лица перемещались под кожей, пытаясь добраться до самого центра тела и спрятаться от обжигающих слов, проникавших внутрь колонны. Кожа начала отслаиваться огромными пластинами и тяжелым градом сыпалась на землю. Щупальца усохли, превратились в серые мертвые дуги. Они с треском отламывались и падали вниз с громадной высоты.
Аларик воспроизвел последний слог, который даже не надеялся выдавить из обожженного горла. Думая, что умирает от истощения сил, он упал лицом вниз на осколки битого мрамора у остатков стены.
Сознание едва не покинуло Рыцаря, перед глазами все затянуло темнотой, но предсмертный вопль Гаргатулота пробился сквозь боль. Это был низкий и грозный рев — жалобный и в то же время яростный. Полный боли и ненависти. Предсмертная агония, насыщенная злобой.
Аларик с трудом открыл глаза. Колонна над развалинами гробницы осыпалась кусками мертвой слизи и клонилась к земле. Наконец в основании Гаргатулота что-то заскрипело и взорвалось. Тысячеликий Принц стал падать на лежащие к востоку от завода равнины, на укрепления обороны, которые недавно занимали сестры Ордена Кровавой Розы.
Гаргатулот падал медленно, словно нехотя, с оглушительным треском, обрывая тысячи сухожилий, привязавших его к земле.
Аларик заставил себя подняться на ноги. В воздухе густо, словно черный снег, летали хлопья усохшей кожи. Алебарда Немезиды лежала неподалеку. Аларик проковылял несколько шагов и поднял оружие.
