– А если мы их общину по очень большому кругу облетим? – подал идею землянин. – Взлетим повыше и спланируем вдалеке от Реки Ветров? Запаса высоты хватит?
– Нет, там Река снизу вверх идет. Перед самой общиной – довольно низко, мы не сможем подняться очень высоко. И даже если запаса высоты хватит, мы окажемся слишком низко под Рекой: когда облетим общину, уже не получится в Реку подняться. Даже если мы используем медленный взрыв… И мы не знаем, насколько большой круг надо делать.
Иван потерла виски, встала со своего места, прошлась. Приняла решение:
– Все-таки попробуем облететь. Пойдем по самому краю Реки Ветров, в медленном потоке и на большой высоте, чтобы не заметили… это целый переход займет… а надо быстрее!
– Зачем быстрее? – переспросил Михаил, изобразив сильное удивление. Чутье подсказывало ему, что спешить нельзя ни в коем случае.
– Чтобы поменьше над этой общиной маячить. Меньше вероятность, что заметят.
– Поспешишь – беду догонишь, – сказал Михаил. – А разве могут заметить? Ведь мы можем подняться до такой высоты, что даже поверхности не видно, неужели могут увидеть корабль с поверхности?
– Могут, если в телескоп с фильтром. А у них наверняка есть специальные телескопы с широким обзором, которые позволяют увидеть воздушный корабль… есть такие фильтры, которые выделяют ореолом даже очень далекий корабль в небе… если на землю через телескоп с таким фильтром смотреть, то вообще… сплошной ореол.
Чутье подсказывало: решение Иван было, что называется, оптимальным. Могли заметить, могли и не заметить. А даже если заметят – не успеют организовать правильный перехват. Разве что неправильный, тогда – полно шансов удрать.
Иван собрала всех, кто был на борту – экипаж и трое пассажиров – рассказала про ситуацию. Все занервничали, а двое пассажиров захотели сойти с корабля до полета над закрытой общиной. Одного даже пришлось уговаривать, чтобы не прыгал с корабля прямо сейчас, дождался хоть какого-то человеческого селения. Когда они спрыгнули, Михаил остался единственным пассажиром на борту.
Против плана Иван никто не возразил. То ли потому, что она капитан, то ли ничего лучшего действительно нельзя было придумать.
Авиаторы начали готовиться, что-то в своем корабле укрепляли и регулировали, установили снаружи на бортах устройства медленного взрыва – длинные такие цилиндры. Так себе двигатели, в них нужно что-то залить, чтобы запустились, катализатор какой-то, а если не используешь потом в течение нескольких часов – придется выбросить, а то могут взорваться. К тому же запущенный медленный взрыв невозможно остановить, так и будет гореть, пока все топливо не выгорит.
Иван углубилась в навигацию: высматривала в телескоп ориентиры, прокладывала курс на картах, несколько раз брала у Михаила компас – проверяла свои выкладки.
Экипаж то был занят, а пассажиру ничего не оставалось, кроме нервничать. Михаил занялся дыхательными упражнениями, которым Гри обучила его, чтобы успокаивался перед поединком. Теперь он точно знал, что чувствуют новобранцы перед боем.
И вот час настал. Иван объявила набор высоты, корабль поднялся в самые высокие потоки Реки Ветров. Невооруженным глазом ничего вокруг не видно, кроме синевы. А оба телескопа заняты, авиаторы высматривают что-то внизу.
Михаил напряженно прислушивался к их редким репликам. Пока что ничего особенного: рассказывают про реки, озера, большие растения, холмы какие-то.
– Люди в надире! – сдавленным голосом объявил один из наблюдателей.
– Врагу мою судьбу, – отстраненно произнесла Иван. Это у них тут ругательства такие.
Правильно капитан ругается: наличие людей внизу означает, что корабль уже над территорией закрытой общины. Уже пересек границу, нарушил закон, наказание – смерть.
– Теперь – воздух, – спокойно скомандовала Иван наблюдателям. Те уже и сами перевели свои телескопы, чтобы наблюдать за окружающим пространством, высматривать вражеские воздушные лодки. Фильтры соответственные вставили.
Михаил не мог просто сидеть и ждать, стал тоже смотреть в окно, в ту сторону, куда никто не смотрит. Конечно, авиаторам лучше знать, с какой стороны может грозить опасность, но мало ли…
Нет, не «мало ли», это чутье пролазника подсказало, что делать. Едва только начал присматриваться – увидел далекие точки, крупинки. Плотная такая стайка. Как будто тусклые голубенькие звездочки на ярком зеленовато-голубом небе. Почти невозможно поверить, что эти точки, за которые и взглядом не зацепишься, несут смерть.
Но поверить пришлось, когда Михаил подбежал к ближайшему наблюдателю и сказал про точки, тот перевел телескоп и отчаянной скороговоркой доложил капитану:
– Право семь, низ три, лодки! –наблюдатель выдернул из телескопа фильтр, продолжил доклад:
– Семь лодок! Расстояние – одиннадцать тысяч шагов!
Иван отдала несколько команд. Четко, быстро, но все равно как-то лениво, кажется, она успокоилась. Почему? Потому что самое страшное уже произошло? Очень часто люди успокаиваются, как только узнают новость, которой особенно боялись. Или дело в том, что произошло не самое страшное?
Авиаторы закрутили рукояти, корабль начал подниматься, уходил все дальше в сторону от быстрого потока Реки Ветров.
Иван потребовала у наблюдателей доклад о действиях врагов.
– Прямо на нас идут, – ответил тот спокойно и даже с ленцой.
– Не перехватят, – уверенно заявил Мард. – Увернемся, что бы они не делали.
– А если они… на медленном взрыве? – осторожно поинтересовался Михаил.
– Все равно увернемся, они очень далеко.
Воздушные корабли Обитаемого Пространства на медленном взрыве летают быстро, но сильно теряют в маневренности. Они гораздо менее прочны, чем сделанные из металла земные истребители, попытка резкого поворота в любую сторону в лучшем случае не удастся, а может и корабль развалиться на части. Потому, как только запускается медленный взрыв, корабль или лодка летят фактически по прямой, могут повернуть всего лишь на пару градусов, по очень широкой дуге. Если лодки-преследователи попытаются настигнуть на медленном взрыве, корабль успеет увернуться даже в медленных потоках, например – сорвется в пике.
Иван сама перешла к телескопу, стала наблюдать за стайкой преследователей, время от времени отдавая команды. Корабль поднимался все выше, немного рыскал из стороны в сторону. Ветер был уже совсем слабый, корабль летел медленно как никогда – это Михаилу другой наблюдатель сообщил.
– Старые у них лодки, – комментировала Иван. – Сделаны недавно, но устройство – старое. Неуклюжие совсем, плоскости тугие… даже если бы они попробовали нас обложить по всем правилам, мы бы все равно ушли. А так – они все кучей держатся… никто их перехвату не учил.
Преследователи действительно держались кучей и, кажется, сами не знали, что делать. То пытались пристроиться в хвост кораблю, то уходили вниз и ближе к быстрому потоку Реки Ветров. Потом опять возвращались кораблю в кильватер.
Мард объяснял Михаилу, что пилоты лодок стремятся приблизиться к кораблю, чтобы выпустить ракеты, а может – взять на таран. Но при выбранной Иван тактике это почти невозможно: что бы не предприняли общинники, авиаторы успеют сманеврировать и разорвать дистанцию. Даже если враги разделятся: часть лодок уйдет в быстрый поток Реки Ветров и попытается опередить корабль, часть – останется за кормой, – это все равно, что ловить пылинку в воздухе длинными прутьями.
А Михаила что-то всерьез беспокоило. Он изо всех сил пытался понять, что, и ему удалось: почему не залит катализатор в устройства медленного взрыва? Михаил так и спросил у Иван.
– Что бы они не делали, мы уйдем от них без медленного взрыва, – нейтрально ответила капитанша.
Михаил почувствовал, что мешает человеку, от которого зависит жизнь, и не чья-нибудь, а Михаила. Но Иван смотрела на пассажира как-то вопросительно, ожидала аргументов.
– Это могут быть… не все лодки, они могли послать еще лодки вперед… – забормотал землянин. – По быстрому потоку, и они нас там ждут… если мы уйдем в быстрый поток, то тогда эти лодки… которые здесь, они будут гнаться за нами сзади, а те будут ждать впереди… в общем, это может оказаться ловушка… то,
