– Я уже встречал людей… похожих на вас. Они тоже впадают в спячку и тоже не воюют… по той же причине.
– Вы – тот самый человек, про которого говорила Рянц, – живо отозвался собеседник. – Она ждет вас.
«Говорила», значит – женщина, «ждет», значит – прямо сейчас, она что, не в спячке? Михаил так и спросил, мужчина ответил:
– Рянц – не из нашего народа, она – бродячая колдунья, хранитель ключа от лаза из Обитаемого Пространства. Она не впадает в спячку.
Слово «бродячая» было выбрано такое, что означало оно: этой самой Рянц доступны самые отдаленные места, которые всем остальным закрыты. Или почти всем. Иначе говоря, Рянц – пролазница. А слово «колдунья» означало волшебницу средненькую, которая не так уж много умеет, и не самую опасную. Точно пролазница, вот и предвидела приближение другого пролазника благодаря чутью.
– А где живет Рянц?
– Там, через два дома.
Напоследок Михаил показал на еще одну скульптуру, бесформенное переплетение каких-то лент, спросил, что это такое.
– Не знаю, – ответил собеседник.
– Тогда может это и не скульптура? Просто кто-то бросил…
– Тогда ее убрали бы сторожа чистоты.
– Сторожа чистоты это… – Михаил изобразил жестами граненого жука.
Мужчина подтвердил, добавил:
– Они разрушают плохие скульптуры… Иногда плохие рисунки закрашивают.
Михаил слегка ужаснулся, это же хуже любого художественного совета, какие-то машинки решают, что должно людям нравиться.
– Точно только плохие? И не было такого, чтобы художник взялся защищать свою картину?
– На самом деле сторожа чистоты редко уничтожают картины и скульптуры, – проговорил мужчина. И добавил немного тише:
– Хотя бывало по-всякому… Понимаете, дело в том, что этот город – живой, он каким-то образом знает, нравятся людям картины, или нет. Если картина никому не нравится, она исчезает сама собой, поглощается стеной. А скульптура – разрушается, становится очень непрочной, сторожам чистоты становится легко ее убрать. Но если нарисовать по-настоящему плохую картину, то сторожа действуют быстро, закрашивают ее почти сразу.
Город – живой. И не страшно им жить не то на шкуре, не то внутри такого гиганта? Мало того, этот живой город в мыслях своих жителей ковыряется! Наверняка – страшновато здесь жить. Михаилу, к примеру, стало не по себе. Но живут почему-то.
– То есть, если я, к примеру, черный квадрат на стене нарисую… – предложил Михаил.
Собеседник нахмурился, сказал:
– Черный квадрат уже нарисовали в восьми циклах пути отсюда. На всю стену дома.
– И эти… сторожа чистоты не стали его стирать?
– Нет, не стали. Многим нравится эта картина. Трудно объяснить словами, что она значит, но многим нравится.
Смотрел он при этом пристально, изучающе. Спросил:
– А вы… тоже бродячий колдун?
– Не знаю точно, что это значит… – осторожно начал Михаил.
– Вы можете открывать лазы в другие миры без ключа? – перебил мужчина.
– Ну… да, могу.
– Да, вы – бродячий колдун, – повесил ярлык собеседник.
Хотя, если вдуматься, «колдун» звучит солиднее, чем «пролазник». Да и «бродяга» у местного населения – никакое не ругательство. Это человек, который путешествует, чтобы на месте не сидеть, а нужна определенная смелость, чтобы рисковать своей длинной жизнью в пути, да еще – в одиночку, да еще зачастую не зная, что впереди. Из всех разновидностей путешествующих по миру Обитаемое Пространство бродяга – самый уважаемый. Например, те, чье название можно перевести с цефана как «странники» или «скитальцы», путешествуют только по безопасным местам, желательно – безлюдным. «Путешественники» не отправляются в дорогу без вооруженной охраны. «Беженцев» с места беда согнала, они ищут, где приткнуться, но не могут ничего найти, потому что слишком тоскуют по утраченной родине.
– Вас проводить к Рянц? – спросил мужчина.
– Нет, спасибо. Я знаю, куда идти.
Мужчина нахмурился, потом понимающе кивнул. Вежливо попрощались, и Михаил отправился к Рянц.
Пройдя один дом, он явственно почувствовал запах пищи, кажется – жареная рыба. По мере приближения к лазу запах усиливался. Эта Рянц что – в другой мир лазит за пропитанием?
Оказалось – нет. Когда Михаил прошел следующий дом, то оказался на берегу довольно большого прямоугольного бассейн. Вода – проточная, в одном углу бассейна течет из трубы, в другом – вытекает сквозь решетку в дне. Вдоль дна беспорядочно плавали похожие на белых амуров или пеленгасов рыбы, в том числе – довольно крупные. Вот кого здесь жарят.
На воду бросало размытую тень дерево, которое росло в большой кадке. Листья у дерева – очень темные, с волнистым краем, на ветках – вытянутые розовые плоды.
А где же лаз? Чутье уверенно подсказывало, что лаз – в нехарактерном для здешней архитектуры здании, похожем на самолетный ангар. Оно расположилось посреди площади, обычно площади здесь свободны, значит – построено позже остальных домов. Отгородили таким способом лаз. Интересно, зачем? Дверей не видно, по крайней мере – открытых. Наверное, дверь в «ангар» запирается на замок, чтобы не шлялись кто попало. Чтобы мимо хранителя не проскочили, он же наверняка не за бесплатно лаз открывает. Встает вопрос, что же хранит этот хранитель (точнее – хранительница), ключ от лаза или только ключ от ангара. Эта Рянц – пролазница, она может открыть лаз и без ключа. Придется ей клиентов в бессознательном состоянии во мглу протаскивать, потому что лаз открывается только для пролазников, но это – решаемая проблема. Или – она оба ключа хранит?
А где же Рянц? А вот она показалась из-за ангара. Михаил пошел ей навстречу.
Сошлись, поздоровались. Кожа Рянц была иссиня-черной, волосы, естественно, – сильно вьющиеся, черты лица – скорее характерны для австралийских аборигенов, чем для африканских. Одета в жилетку и набедренную повязку.
Михаила тянуло к Рянц. Не сексуально, австралийские аборигенки – не его тип женщин. Его тип – раскосоглазые азиатки, легко краснеющие и (обязательное условие) – по имени Ника. Но тяга присутствует, хочется пообщаться, узнать о женщине побольше. Все понятно, пролазников всегда друг к другу тянет.
– Меня зовут Михаил.
– Я – Рянц. Я ждала вас. Есть хотите?
За ангаром была организована кухня под открытым небом. Рянц подала жареные на решетке ломти рыбы, мелко нарезанную зелень (судя по цвету – листья того дерева, что возле бассейна) и коричневатое прозрачное вино. Рыба, салат, вино – вполне по-европейски, только столовых приборов нет. Ну и что, руками – вкуснее.
Рыба – сочная и с корочкой, зелень – хрустящая, чуть терпковатая, сдобренная маслом. Вино хорошее: терпкое, чуть сладковатое. И есть у него привкус, как у поданного салата: наверное, вино из плодов того же дерева. А масло – должно быть, из косточек тех же плодов.
Но Михаил и Рянц обсуждали не угощение, нашлись вопросы посерьезнее. Сначала Рянц долго изучала выданный Иван свиток. Хотя там все было лаконично и ясно, посередине – сложный радужно блестящий иероглиф, знак общины авиаторов, выше иероглифа – надпись: «Служителям Системы Прямых Путей. Прямые Реки – Большой Город. Соглашение…» – и дальше непонятный набор символов, которым обозначалось соответственное соглашение между общиной авиаторов и служителями Системы. Ниже иероглифа – еще короче: «Хранителю ключа. Соглашение…» – и другой набор символов.
Вероятно, хранительница ключа просто из вежливости ждала, пока Михаил доест.
