результате, обозначало возраст, моложе которого не должен быть ваш партнер. Так вот оказалось, что я слишком молода для Купера.
Я знаю, что иногда бываю инфантильной, но внутри меня живет пожилая леди, которая кричит на детей, чтобы те не топтали ее газон. Причем живет она там довольно долго. Я зову ее Мейбел.
Когда я была подростком, большинство девочек ужасно действовали мне на нервы: все, что так их интересовало, казалось мне глупым и тривиальным. Ну кого волнует, какими тенями накраситься на игру школьной команды? Я бы лучше вообще туда не пошла и спокойно почитала. Я думала, что штат Огайо будет лучше школы, но он просто оказался больше.
Может, я по-другому смотрела бы на вещи, если бы моя мать не умерла, когда мне было одиннадцать. После ее смерти не осталось никого, кто привил бы мне восторг от мысли о макияже или выборе туфель. Переходный возраст начался у меня достаточно рано, и я всегда чувствовала себя старше своих одноклассников. А когда мне исполнилось двадцать три, я ощущала себя старухой даже рядом с Купером.
Купер, наоборот, был полон энергии. Даже после пятидесяти он будет соблазнительнее, чем большинство моих знакомых двадцатилетних парней. Тем бы только пивные животы отращивать. И разумеется, никто из них не обладал ни умом, ни душой, ни смелостью Купера. Да и его смуглое, атлетическое тело южанина говорило само за себя. А если к этому еще прибавить его способности в магии, то тот, кто выдумал дурацкий тест, может чмокнуть меня в зад.
— Сколько времени? — спросил Купер.
— Начало десятого, солнце только что зашло.
Он потер лицо и почесал короткую темную бородку.
— Как погода?
— Сухо. Ближайшее облако висит над Индианой.
— Ну, пора отрабатывать гонорар. — Он потянулся через кровать за своими джинсами. — Три тысячи от фермеров за небольшой дождик — неплохой заработок за одну ночь, так ведь?
И тут в дверь позвонили.
— Я открою, — сказал Купер.
Он натянул свои «левайсы» и пошел вниз. Я сняла пропитанные потом футболку и трусики, бросила их в корзину для белья и начала рыться в комоде в поисках одежды. Все, что там лежало, скрутилось в безнадежный ком, но, по крайней мере, оно было чистым. Год назад Купер разозлил сильфиду, и она попортила все наше домашнее колдовство; сколько сил нам потребовалось, чтобы снова заработало стиральное заклинание! В принципе, оно незначительное, но нет ничего позорнее для современного волшебника, чем необходимость ходить в прачечную.
Я слышала, как открылась дверь и жизнерадостный голос соседа произнес:
— У вас все в порядке? Я слышал, как кто-то кричал.
— Привет, Бо, — ответил Купер. — Все нормально, извини за беспокойство.
— Да ничего страшного, просто хотел убедиться, что ничего не случилось. Миссис Санчес принесла мне своих тамалес[2] — я ведь ей шину залатал — и просила вас тоже угостить.
Зашуршала продуктовая сумка.
— Как пахнет, — протянул Купер. — Передай ей спасибо.
— Она очень благодарна за то, что вы сделали для ее дочки.
Я прекрасно помнила тот полдень, когда миссис Санчес в ужасе бегала по соседям, потому что ее шестилетняя дочь пропала из бассейна в нашем многоквартирном комплексе. Купер достаточно хорошо говорил по-испански, чтобы попросить у нее одну из кукол девочки. После этого потребовалось всего лишь запереться в квартире и сотворить заклинание, с помощью которого мы почувствовали дух девочки. Она оказалась в коттедже на другом конце комплекса. К счастью, с ней ничего не случилось — старый педофил, который снимал коттедж, всего лишь накормил ее мороженым.
Когда девочка уже была в безопасности рядом с матерью — и никто так и не понял, что мы нашли ее при помощи волшебства, — я позвонила по мобильному в полицию, а Купер внушал старику, чтобы тот никогда в жизни больше не приближался к детям. Он его так перепугал, что старикашка бросился к полицейской машине, будто там его могли защитить.
— Любой на нашем месте поступил бы так же, — сказал Купер и кивнул в мою сторону. — Не забудь поблагодарить ее, пожалуйста.
После быстрого обеда, состоявшего из вкуснейших тамалес с сальсой[3] , мы с Купером и двумя нашими животными залезли в его «Динозавр» — большой, черный, залатанный «линкольн континенталь» 1965 года выпуска. Смоки запрыгнул на заднее сиденье, а мы с хорьком (в шлейке и на поводке) уселись на переднем.
Сидя за рулем, Купер через плечо разговаривал со Смоки. Белый терьер не издавал звуков, он общался при помощи телепатии. Фамильяров не должны замечать за разговором с их хозяевами, так что монолог хозяина может показаться немного безумным, если он забудет о том, что надо думать, а не говорить. Я знакома с несколькими волшебниками и волшебницами, которые просто не могут держать рот закрытым; когда в продаже появились беспроводные гарнитуры для мобильных, они стали покупать их для прикрытия.
— Да, около полуночи, — говорил Купер. — Что? Нет. Тебе надо в туалет? Мог бы сказать раньше. Нет, придется потерпеть.
С тяжелым, страдальческим вздохом Смоки растянулся на черном кожаном сиденье и прикрыл лапами морду.
В правом кармане моих свободных брюк зажужжал телефон. Я достала его и открыла.
— Привет, жужжащие штаны, — сказала я в трубку.
Женщина на другом конце линии прыснула от смеха.
— Джессика, ты иногда такая чудная!
Уже давно никто не называл меня Джессикой, кроме матушки Карен, пожилой белой ведьмы, с которой меня познакомил Купер.
— Кто бы говорил, Карен. Как дела?
— Прекрасно. Что вы делаете сегодня вечером?
— Пытаемся помочь бедам здешних фермеров.
— Вызываете дождь? Чудесно, а то мои вьюнки начинают вянуть. Я собиралась что-нибудь испечь и думала позвать вас с Купером, если вы свободны.
— Кто это? — спросил Купер.
— Матушка Карен. Она сегодня балуется кулинарией.
— О! — У Купера загорелись глаза. — Хочу пирожных с коноплей, — заявил он с деревенским выговором. — И еще вишневого пирога.
Карен услышала его в трубку и засмеялась.
— Скажи ему, что он больше даже не понюхает моих пирожных. В прошлый раз у него совсем отшибло мозги и он превратил моих малышей в обезьян, и они побили всю посуду в доме. Но так и быть, я оставлю для него пару кусков вишневого пирога.
— Получишь ты свой пирог, — передала я Куперу. — Las drogas es verboten[4].
— Всегда мне не везет, — надулся он.
— Кстати, о побоях. Хочешь сходить со мной на хапкидо[5] на этой неделе? — спросила матушка Карен.
— Да, с удовольствием. Будут занятия по бою с ножом и мечом, правильно?
— Совершенно верно. И не забывай, аттестация на пояса через три недели.
— Ой, я совсем забыла! — Мне как раз пришла пора сдавать на фиолетовый пояс. Черный я собиралась получать не раньше чем через год, в основном потому, что все время пропускала занятия.
— Ах, молодость! Сколько восторга из-за получения пояса, — засмеялась матушка Карен. — Заходи за мной во вторник около шести.
— Хорошо, договорились.
