бессмысленный.
Михаил от радости, что встретил нормальных людей, взялся острить, ответил на вопрос:
— Да так, мимо проходил, дай, думаю, зайду.
Девушка озадаченно нахмурилась, парень задумчиво прищурился. Не поняли юмора? Как им это удалось, может Михаил нечаянно сказанул какую-то местную идиому?
Оказалось — тут другое, парень констатировал все также длинно и многосложно:
— Вы говорите на истинном цефане.
А они, значит, не на истинном. Вот откуда режущая слух растянутость во фразах парня. Рано, стало быть, Михаил порадовался хорошей коммуникации.
— Ничего, приспособитесь со временем, — продолжал парень, — а пока что покороче старайтесь говорить, лучше — одним словом. А я буду специально спрашивать так, чтобы вы могли отвечать либо «да», либо «нет».
— Да, — ответил Михаил, чувствуя себя глуповато. Парень улыбнулся:
— Как вас зовут?
— Михаил, — а почему бы правду не сказать?
— Ми-ха-ил. А меня — Карсун.
— А меня — Талира, — представилась девушка. И добавила почти без вопросительной интонации:
— Вы есть хотите?
А Михаил на самом деле не хотел, значит, девушка не узнала о Михаиле так уж много, когда через очки на него смотрела. Но сам-то он знал, когда рассматривал парочку через свои очки, что они недавно поели… Или Талира узнала очень много, в частности, что Михаил истосковался по хорошей пище? Действительно ж соскучился, ответил: «Да!» — почти непроизвольно.
— Тогда пойдемте в планер, у нас пирожки с собой, — явно обрадовался Карсун.
От слова «пирожки» рот наполнился слюной, пришлось ее глотать. А почему — планер? У него же мотор с винтом. Как бы выяснить… Михаил произнес с очень вопросительной интонацией: «Планер?» — используя то самое, длинное, слово, что и Карсун. Тот ответил раздельно:
— Это солнечный планер.
И все стало ясно. Цефан, даже не истинный, есть цефан, в каждом слове раскрывается его смысл. В частности, солнечный планер — это летательный аппарат, который в воздухе главным образом планирует, парит, не гнушаясь ветром и восходящими потоками, однако есть у него и электромотор с винтом, работает от аккумулятора, который заряжается от покрывающих крылья фотоэлементов. Конечно, много энергии от солнца не запасешь, но взлететь и набрать высоту — хватает. А в этом мире еще и световой день очень длинный, да и облаков Михаил пока что не наблюдал, для солнечных планеров — самое раздолье. Аккумуляторы заряжаются постоянно — и на земле, и в полете. Кроме того, Карсун рассказал, пока шли, что на земле можно поменять лопасти винта на другие, большие размером, и винт превращается в ветряк, а мотор — в генератор, тоже батарея заряжается. Да, действительно — верхняя сторона крыльев черная, расчерченная тонкими светлыми линиями на маленькие прямоугольники. Фотоэлемент.
Глава 8
Загрузились в планер, Михаилу нашлось место на полу за креслами пилота и пассажира. Рядом с двумя тушками крупных членистоногих — таких же, как то, которое Михаил недавно подстрелил и съел. В тушках были дырочки — как раз на сочленении «черепа» с «хвостом», Михаил туда же стрелял.
Карсун и Талира с интересом разглядывали маскировочный плащ, корзинку, особое внимание привлек примотанный к палке панцирь членистоногого. Видимо, охота на этих тварей — основное занятие встреченной парочки. Тогда — не спасатели.
Карсун сел за штурвал — в форме баранки — нацепил очки-различитель — наверное, восходящие потоки высматривать, очки Михаила это позволяют. Талира, расположившись к кресле пассажира — точнее, стрелка, — первым делом достала коробку с пирожками, угостила Михаила, сама взяла. Пирожок — с тонким хрустящим тестом, острой мясной начинкой. Чувствуется привкус тушенки, но жаловаться не грех, а кощунство.
Загудел мотор, засвистел винт, и планер мягко взлетел.
Набрали высоту, Михаил сунулся вперед — посмотреть, как мир выглядит сверху. Ничего особенного — сплошная зеленая степь с редкими пятнами ям.
Карсун выключил двигатель, взял пирожок из коробки, но кусать не стал — начал разговор:
— Так вы были в Обитаемом Пространстве?
Отрицать? А смысл?
— Да, — правдиво ответил Михаил.
— И по какой дороге миров вы к нам попали, по Осевой?
— Э-э-э…
— По Ключевой?
— Не знаю.
— Что?
Даже такую простую фразу не понимают? И что делать? Попробовал отвечать как можно односложней:
— Нет. Знать.
— Не знаете?
— Да, — ага, надо было говорить «не знаю» еще длиннее.
— Тогда, наверное, по Динамической.
Михаил как-то не сразу осознал, что речь идет о параллельных мирах. Но словосочетание «дорога миров» на цефане звучит однозначно. Здесь не просто знают про лазы, а спокойно лазят по соседним вселенным, и до отдаленных добираются.
— Оба лаза Динамической дороги миров сейчас на ночной стороне, — продолжал Карсун, — а лазы не выпускают в опасные места. У нас они смещают выход на дневную сторону, на ночной слишком холодно. Хотя вам не слишком повезло, здесь степь безлюдная. А может и повезло, люди… всякие бывают. Вы же, наверное, людей так и не встретили?
— Нет.
— Встретили?!
— Да. Там, — Михаил махнул рукой в направлении селения синхронных.
— А, гнилозубые. Но с ними лучше не встречаться. Достаточно издалека посмотреть, чтобы понять… Хорошо, что у вас есть различитель.
Что такое различитель? Сверхочки, наверное.
— А откуда он у вас? — спросил Карсун. — Купили?
— Нет.
— Нашли?
— Нет.
Так, сейчас заподозрят, что Михаил очки украл или добыл разбоем. Попытался ответить, используя самое длинное цефановское слово, которое придумалось:
— Подарок, — а ведь правда, подарок.
Карсун хмыкнул:
— Хороший подарок. Различитель в мире Бэдэй — самая нужная вещь. А кто подарил?
Обещал же Карсун формулировать вопросы так, чтобы можно было отвечать «да» или «нет». Верь после этого обещаниям. А название мира надо запомнить.
Попытался ответить:
— Жена.
Да-а-а, вот уж вырвалось, так уж вырвалось. И — снова ведь правду сказал, Ника яасен подарила, и
