то.
Нет, в ватаге хорошо, спокойно. И не скучно, постоянно что-нибудь происходит. Да хотя бы переговоры между Бетлуном и торговцами с Выси по поводу цен на панцири — ничего подобного ни в одном театре не увидишь. Только в кино. Бетлун тогда начал расспрашивать «длинное ухо», кто, кроме торговцев с Выси, может купить панцири. Вероятно, где-то кто-то такой есть, потому что торговцы засуетились, захотели встретиться. Даже согласились не в Ордынске, а посреди степи, сами пришли — раньше подобного не было.
Прибыли они на облаке. Точнее — в облаке. Нечто размыто-полупрозрачное, а внутри трое торговцев на диванчиках сидят. Облако опустилось на мох, развеялось без малейшего следа. Диванчики и торговцы остались. Очень странно смотрелись посреди степи. А сами-то: все стройные, тренированные, с идеально уложенными в скромные прически волосами. Одеты в нечто без складок и швов, как будто жидкость. Может и жидкость. Особенно интересно, что сквозь одежду торговцев ничего нельзя разглядеть в различители. Через обычную одежду — можно, бэдэйцы как будто голые ходят, уже привыкли и не стесняются. Пусть стесняется тот, кто подглядывает.
Бетлун посмотрел на торговцев, и пошел переодеваться. Напялил охотничью робу поплоше, и велосипед взял из запасных, ободранный.
Обычно на важные переговоры Бетлун брал с собой двоих сопровождающих — Рути, Дилуна или Мигура. Но ватага была на марше, и сложная выпала откочевка — много мелких ям, каменные россыпи, ядовитый мох встречается, ветер непостоянный — нужно движение трейлеров координировать, а то рассеются по степи, собирать их потом — потеря времени. Пришлось Бетлуну оставить опытного Дилуна вместо себя, а Рути и так выполнял обязанности «контр-адмирала». Мигур же был в небе, лэнгов отпугивал.
Так что Бетлун, почесав лысый череп, взял в сопровождающие Ниару и… Михаила. Вероятно, последнего — по той же причине, что и ободранный велосипед.
Подъехали, остановились, и началось. Бетлун, едва слез с велосипеда, заявил, что повышает продажную цену панцирей втрое. Торговцы возмутились, потребовали обосновать — Бетлун очень логично объяснил, что охота стала опасной из-за дзоку, которые что ни день охотников грабят или хотя бы пытаются ограбить, соответственно надо приплачивать за риск. Торговцы пытались Бетлуна разжалобить, мол, расходы огромные, доходы непостоянные, а тут еще и Бетлун цену взвинтил. А он ответил, что при ценах на панцири в мире Высь, трехразовое повышение цены панциря на Бэдэй торговцы и не заметят. Чего мелочиться? Торговцы попытались угрожать — мол, других поставщиков найдем. Бетлун сказал: «Ищите». Торговцы изменили направленность угроз, сказали, что раз охотники стали такие жадные, сами будут на креветок охотиться, с применением сверхвысоких технологий, к примеру, специальных роботов, которые за креветками по норам гоняются. Бетлун уверенно заявил, что это будет гораздо дороже, чем у охотников покупать. Торговцы давай опять на жалость давить — мол, разорятся они с такими ценами, кому тогда Бетлун будет сдавать добычу. Странно это выглядело — как будто миллиардер пытается разжалобить бомжа, только еще контрастнее. Бетлун ответил, что, во-первых, не разорятся, исходя из вышеозначенной разницы в ценах, а во-вторых, если даже разорятся, найдется кому панцири купить, и торговцам это отлично известно. Последнее соображение испугало торговцев по-настоящему, они согласились на новые условия. Прямо там и купили панцири, правда, пришлось укочевавшую за горизонт ватагу догонять. На облаке — торговцы даже подвезли Бетлуна, Ниару и Михаила. Жутковато это оказалось — сидеть без всяких там страховок и ремней безопасности на диванчике, который висит в пустоте. Но весело, особенно когда разогнались. Ниара даже пару раз взвизгнула от восторга.
А потом торговцы расплатились, забрали панцири, уложили их в большую сетку, и вся ватага повылазила на крыши трейлеров, чтобы посмотреть, как улетает внутри облака их добыча вот уже за два бэдэйских дня. Отсутствующие Мигур и Хаши упустили интересное зрелище, впрочем, многие ватажники записали его на компьютеры, потом показывали.
Кочевали дальше, и встретилась ватага «гоночного племени» — с полторы сотни быстроходов, несколько трейлеров и солнечных планеров. Чего байкеры делали в степи — и сами не знали, у охотников всерьез интересовались когтями и клыками лэнгов. Согласны были заплатить. Община Бетлуна не охотилась на лэнгов уже очень давно, однако ради такого случая подманили стаю покрупнее, настреляли. С разделкой тушек байкеры и сами управились. И честно заплатили охотникам. Две ватаги разъехались очень довольные друг другом и собой.
А потом Михаил принял кровь жизни. Когда ватага достигла крупной стоянки торговцев, то увидела там транспортное средство с линкор размером. По крайней мере — с крейсер. И оно еще и летало, а не ездило. А над ним висела в воздухе зазывающая надпись, что можно вот так вот просто взять и купить бессмертие, прямо сейчас, лишь бы деньги были. Раньше такого не было, кровь жизни можно было получить только в центрах воскрешения. Новая услуга, так сказать, лицом к клиентам, «длинное ухо» о ней рассказывало, но никто особо не верил.
Ватажники, кто все еще смертен, оживились, забеспокоились. Вот оно, ради чего охотятся, рядом. Естественно, возникла мысль о подвохе — транспорт выглядел солидно, однако в Протяженности и не такие широкомасштабные аферы проворачиваются. Послали разведчиков, те подтвердили, что все по-честному — после продажи крови жизни покупателям выдают значки, такие же, как в центрах воскрешения, с кучей степеней защиты. Подделать значок невозможно — через различитель фальшивку опознают с любого расстояния. Окончательно развеяли сомнения Богач и Рути, когда рассказали, что в других мирах торговля кровью жизни «вразнос» широко практикуется.
Охотники кинулись пересчитывать финансы, у кого не хватало — одалживали. Михаил тоже кому-то одолжил, уже и не помнит — кому, но чутье подсказало, что расшибутся, а кругляши вернут. Спросил тогда у Рути:
— А почему не продавать бессмертие в кредит?
— Потому что Протяженность доступна всем. Слишком легко сбежать, чтобы не возвращать долг.
— Кровь жизни могут купить для тебя на особых условиях, если согласишься отработать, — вставил Лгресс. — Если с рождения есть талант какой-то, а денег на обучение нет, то какая-нибудь крупная ватага торговцев и обучение оплатит, и кровь жизни купит, а потом придется отрабатывать дней сто или двести, да еще в таком месте, откуда не сбежишь. Карсуну предлагали еще в детстве, а он не согласился.
— Не согласился?!
— Правильно сделал.
И выстроилась очередь за бессмертием, Михаилу досталось третье место.
Ничего особенного не произошло, рутинно все выглядело — пересчитали кругляши, потерли ладонь приборчиком, который генокод анализирует. Спросили относительно изменений личности — отказался наотрез. Потом налили из устройства, здорово похожего на старые автоматы с газировкой, наперсток прозрачной жидкости. Можно пить, можно в глаза капать, можно палец окунуть, да хоть через прямую кишку. А Карсун говорил — инъекция. Впрочем, больше никого Михаил не удосужился спросить. Да и какая разница.
Михаил выпил. Не сразу и не с жадностью — засомневался все-таки, однако чутье буквально орало: «Пей!» Ну и выпил. Совершенно безвкусно. А женщина, которая выдавала кровь жизни, привычной скороговоркой предупредила, что нанороботам потребуется некоторое время (в пересчете на земные единицы — дня три), чтобы размножиться и приспособиться, так что следует соблюдать осторожность поначалу.
И Михаил соблюдал. Сам себе удивлялся — никогда не был до такой степени осторожным, чтобы старательно прожевывать перед тем, как глотать, а то не дай бог подавится. И на велосипед было страшно садиться, и лэнгов на горизонте высматривал, как в первое время на Бэдэй. Да и другие «обессмертившиеся» — тоже напуганными выглядели, хотя, пожалуй, гораздо меньше Михаила, это и без различителя видно. Разве что Карсун вздрагивал, за что ловил недоуменные взгляды от Талира — она сохранила непробиваемое гадючье хладнокровие.
Бетлун понимал, что происходит с подчиненными, отвел ватагу от торговой стоянки — а то некоторые на незнакомых людей с ужасом смотрели — устроил длительный привал. Некоторые даже поехали охотиться, Михаил — не решился. К Нике прислушивался, но опять ничего ясного и четкого не прочувствовал.
