— Нет. Я лежала и думала.
— Думала? О чем?
— О тебе, обо мне, о Томе.
Лоренс улыбнулся, но почувствовал, как в сердце закралась тревога.
— С тобой все в порядке, дорогая? Кажется, у тебя неважное настроение.
Пиппа вздохнула.
— Немножко.
— Не скажешь ли мне, в чем дело?
Она долго молчала, и Лоренс вдруг вспомнил, как года четыре назад Пиппа лежала по утрам в постели, о чем-то думала, плакала и не хотела вставать. Оказалось, что она на третьем месяце беременности. Лоренса захлестнула безумная радость. Ничего он не хотел так, как второго ребенка, и если Пиппа на третьем месяце, это значит, что она зачала задолго до того утра на кухне.
— Лоренс, ты любишь Тома? — прошептала она.
— Ты ведь знаешь, что люблю, дорогая. Почему ты спрашиваешь? — испугавшись, он закричал: — Боже мой, Пиппа, с ним все в порядке? С ним ничего не случилось?
— Нет, нет. С ним все в порядке.
— Тогда почему ты спрашиваешь? — настаивал Лоренс, все еще не успокоившись.
— Сама не знаю. Думаю, мне просто захотелось услышать это от тебя. Ты его любишь больше всех на свете? Больше, чем меня?
— Дорогая, зачем сравнивать? Я вас обоих люблю больше всех на свете.
— Правда, Лоренс?
— Ты знаешь, что это так.
— А если бы я умерла, Лоренс… Если бы я заболела и умерла, что бы ты тогда делал?
Лоренс насторожился.
— Пиппа, о чем ты говоришь? Ты что-то скрываешь?
— Ничего, — сказала она обреченно. — Я просто хотела спросить, вот и все.
— Пиппа, ты была у врача? Он что-то сказал тебе?
— Нет, — ответила она. — Со мной все в порядке. Я просто хочу знать, что ты станешь делать, если меня не будет. Ты женишься снова?
Лоренсу едва удалось успокоиться. В прошлый раз она, правда, не думала о смерти, но тоже была весьма подавлена.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Не знаю, дорогая. Я никогда не думал об этом.
— Я хотела бы, чтобы ты женился. Я хочу, чтобы ты был счастлив, дорогой, понимаешь?
— Я счастлив с тобой.
— О Лоренс, я сейчас расплачусь.
— Пип, дорогая, — тихо сказал он, — а ты не думаешь, что беременна?
Она засмеялась сквозь слезы.
— Нет. У меня сейчас менструация.
— Может, из-за этого у тебя такое плохое настроение? — предположил он.
— Возможно, — неуверенно ответила она. Лоренс запаниковал. Она явно что-то скрывает от него, но если Пиппа была у врача, и у нее обнаружили что-нибудь серьезное, она не стала бы говорить об этом по телефону.
— Я возвращаюсь домой, — сказал он. — Ближайшим рейсом…
— Нет, не делай этого. Извини, что я тебя испугала. Со мной все в порядке, я просто глупо веду себя.
— И все же я возвращаюсь…
— Нет, Лоренс, прошу тебя. Со мной все в порядке. К тому же завтра я улетаю в Италию. Лучше расскажи мне о своих делах.
С трудом соображая, Лоренс рассказал ей о звонке Коэна. Хотя Пиппа явно обрадовалась за него, и голос ее зазвучал почти обычно, беспокойство не покинуло Лоренса.
— Ты в самом деле не хочешь, чтобы я вернулся? — спросил он.
— Да, я же сказала тебе, что улетаю завтра в Италию.
— А когда мы оба вернемся, как насчет уик-энда?
— С Томом или без Тома?
— Как захочешь.
Пиппа засмеялась.
— Том всегда хочет быть со своим папочкой, — сказала она.
ГЛАВА 9
— Ты что-то темнишь! — воскликнула Элен, когда Кирстен позвонила ей. — Ты же говорила, что Дзаккео будет в Риме?
— Он вернулся, — невозмутимо ответила Кирстен, но Элен поняла, что она улыбается.
— Не дурачь меня! — рассмеялась Элен. — И чем же вы теперь занимаетесь? Нет, можешь не рассказывать. Я и так все знаю.
— Что ты имеешь в виду? Он только что взял трубку, так что не надо…
— Кирстен! В сегодняшнем номере грязной газетенки Кемпбела целый разворот занят фотографиями, где ты абсолютно голая выделываешь кульбиты в бассейне, а Дзаккео любуется тобой.
— Что? — У Кирстен перехватило дыхание. — Как, черт возьми?.. Кто сказал ему, что я здесь?
— Понятия не имею, — ответила Элен, отыскивая взглядом пепельницу, — но он как-то узнал. Имей в виду, кроме фигового листочка, прикрывающего стратегическое место из уважения к цензуре, все остальное — как на ладони. Но выглядишь ты потрясающе!
— Не могу поверить! — воскликнула Кирстен. — Ведь предполагалось, что никто не узнает, где я. А что он написал?
— Ничего хорошего. Тебе правда хочется знать?
— Нет! Боже, кто же сказал ему, где я? Вот что я хотела бы узнать!
— Может быть, Джейн? — предположила Элен, затягиваясь и поглядывая из окна своей квартиры на оживленную Кроуч-Энд-Хай-стрит.
— Не говори глупостей, — оборвала ее Кирстен.
— Но она знает об этом. Так что, если ни ты, ни Дзаккео не звонили Кемпбелу…
— Очень весело, — возмутилась Кирстен. — Но это не Джейн.
— Почему?
— Ей неоткуда узнать, если только ты не сказала ей, куда я еду…
— Я? Да ты сама рассказала ей!
— Ничего подобного.
— Извини, но так оно и есть. Ты, правда, разговаривала со мной, но Джейн при этом была. Помнишь, что я говорила об этой девушке? Она непостижимым образом заставляет забыть о своем присутствии. Ну, ладно, я сказала то, что пришло в голову. Скорее это сделала Пиппа. Ей могла рассказать Джейн. Но вернее всего, проболтался Дзаккео. Пиппа — его издатель, а она в дружеских отношениях с Кемпбелом.
— Я спрошу у него, — сказала Кирстен. — Но не думаю, что это Дзаккео. По-моему, он ни с кем не разговаривал по телефону с тех пор, как приехал. Так что попытайся узнать у Джейн, не сболтнула ли она что-нибудь Пиппе. Я хочу наконец выяснить, кто снабжает Кемпбела информацией.
— Хорошо, — сказала Элен без особого энтузиазма. — Я ведь звоню в основном для того, чтобы попросить разрешения остаться в твоей квартире на сегодняшнюю ночь. Дело в том, что сегодня вечером
