назад. Я не могла заставить себя поверить этому, но теперь я это знаю и потому ухожу. Я прощаюсь, ибо уже не надеюсь, что ты когда-нибудь снова будешь со мной. В глубине души я знаю, что не могу больше верить тебе.
— Кирстен, вернись! — закричал он, вскакивая, когда она побежала к двери. Он видел, как Кирстен быстро спустилась вниз, но остался на месте, позволив ей уйти. Он знал, что сейчас так нужно. Ничто из сказанного им сегодня до нее не дошло, она настроена против него, да и можно ли винить ее за это после всего, что было? Но ведь должен найтись какой-то выход, какое-то решение их проблемы?
ГЛАВА 26
Несмотря на решение, принятое в тот вечер, Кирстен несколько дней ждала, что Лоренс позвонит, хотя и не смела на это надеяться. Больше всего на свете она хотела бы услышать, как он говорит, что любит ее, что она нужна ему, что он готов сделать все, лишь бы вернуть ее. Но дни шли за днями, он не звонил, и Кирстен поняла, что придется смириться с тем, что этого не будет. Часто звонила Джейн, но каждый раз, слыша ее голос, Кирстен под каким-нибудь предлогом прекращала разговор и вешала трубку. Ей очень хотелось поговорить с Джейн, но она понимала, что их отношения лишь продлят боль разрыва с Лоренсом.
Однажды она беседовала по телефону с Элен, которая позвонила ей накануне своего отъезда на Рождество в Шотландию, где они с Дэрмотом собирались попробовать начать все сначала. От самой Элен, еще перед отъездом из Нового Орлеана, Кирстен узнала, что ее подруга мучительно разрывается между нею и Дэрмотом Кемпбелом. Однако, как показалось Кирстен, Элен сделала свой выбор. Кирстен догадывалась, что именно поэтому Элен в последнее время не пыталась встретиться с ней. Интересно, изменила бы свое решение Элен, узнав о том, что происходит сейчас в жизни Кирстен? Но Кирстен не желала заниматься эмоциональным шантажом, а потому ничего не рассказала ей. Они лишь пожелали друг другу счастливого Рождества и договорились повидаться в новом году.
В рождественское утро Кирстен проснулась рано и спустилась вниз, чтобы разжечь камин. Она уже знала, как проведет этот день, и почти радовалась перспективе одиночества. Она включила телевизор и, подпевая рождественским гимнам, ходила по дому в халатике и домашних туфельках. Будь что будет, решила Кирстен, а она не позволит себе сломаться. Ну и что ж, что она одна. Жалость к себе в рождественское утро неуместна, особенно если в гостиной полно красивых рождественских открыток с поздравлениями от актеров и съемочной группы, работавших вместе с ней над фильмом о Мойне О'Молли. Элисон даже написала, что, хотя Кирстен упряма, как осел, работать с ней — мечта каждого, и все они с нетерпением ждут возобновления съемок в новом году. Очевидно, Лоренс пока никому ничего не сказал, и Кирстен опасалась, что ей придется самой сделать это. Как бы там ни было, незачем думать об этом сегодня.
Она привела в порядок журналы и газеты, разбросанные на кофейном столике, и направилась в кухню, чуть усмехнувшись при виде индейки, уже поставленной в духовку. Птица была огромная. Кирстен, скрывая от всех, что встречает Рождество одна, до краев наполнила тележку продуктами.
Все еще напевая, она включила духовку, налила себе бокал шампанского и вернулась в гостиную, чтобы развернуть три подарка, аккуратно положенные под елку. Один пришел по почте от Элен, а два других Джейн положила в ее сумочку в тот вечер, когда она была у Лоренса.
Открыв первый, она почувствовала, как у нее защемило сердце. Это была вставленная в красивую рамку фотография ее и Элен, таких счастливых, на съемочной площадке в Новом Орлеане. С обратной стороны была надпись: «Моей лучшей подруге — с любовью, Элен».
Вторым подарком оказалась книга о Голливуде. Джейн написала: «Пусть исполнятся все ваши мечты». Кирстен улыбнулась, вспомнив разговор с Лоренсом после первой недели съемок, когда они, возбужденные успешным началом, размечтались о переезде в Голливуд. Джейн была при этом и, очевидно, помнила тот разговор.
Третий подарок был от Тома. Увидев маленький амулет, призванный оберегать ее от всяческих напастей, который Том, очевидно, изготовил сам, Кирстен до глубины души растрогалась. Чтобы успокоиться, она быстро вскочила, пошевелила дрова в камине и пошла взглянуть на индейку.
Около полудня, приняв душ, надев шелковую пижаму и такой же халатик, она постояла у окна, наблюдая, как в доме напротив какая-то семья садится за рождественский обед. На головах у всех были надеты яркие бумажные шапочки и вся семья казалась такой счастливой, что Кирстен подошла к рождественской елке и, потянув хлопушку за веревочки, достала для себя бумажный колпачок.
Увидев себя в зеркале, в ярко-желтом колпачке, с растрепанными волосами и размазанной тушью на ресницах, Кирстен поняла, что не может больше противостоять тоскливому чувству одиночества. Она поспешно налила себе еще бокал шампанского.
Кирстен не могла бы сказать, когда задремала, но до этого она успела немного поесть и прикончила всю бутылку шампанского. Кирстен казалось, что за обеденным столом она вела воображаемый разговор с Полом, но не могла припомнить, о чем. Очевидно, она плакала, а потом заснула. Глаза у нее резало, ей не хотелось их открывать, тело болело, наверное, оттого, что она заснула, сидя в кресле.
Она огляделась. Который час? За окнами было темно, огонь в камине погас, по телевизору крутили приключенческий фильм. О Боже, неужели Рождество еще не закончилось? Как трудно развлекаться, когда хочется разреветься от жалости к себе.
Когда звонок в дверь прозвенел еще раз, она поняла, что ее разбудило. Неохотно поднявшись, она отправилась поискать пачку сигарет, которую всегда хранила для старухи соседки.
Пригладив руками волосы и затянув поясок халата, Кирстен шла к двери, размышляя, стоит ли пригласить соседку зайти. Решив, что стоит, она изобразила приветливую улыбку и распахнула дверь.
Улыбка сразу же застыла на ее губах. Кирстен, хлопая глазами, не сразу поняла, кто стоит перед дверью: лицо пришедшего было в тени.
— Лоренс? — неуверенно произнесла она.
— Ты ждала кого-то другого? — спросил он, насмешливо прищурившись.
— О, нет, — рука ее метнулась к волосам. — Боже, я, наверное, кошмарно выгляжу?
— Да, я видал тебя и в лучшем виде, — усмехнулся он, глядя в холл. — Мне можно войти?
Все еще не придя в себя, Кирстен отступила и пропустила его в дом, потом проводила в гостиную.
— Где Том? — спросила она, чувствуя, как от его взгляда у нее заколотилось сердце.
— Он с Пиппой.
— В Италии?
Лоренс покачал головой.
— Он у родителей Пиппы. Я пришел бы пораньше, но Том немного капризничал. Не хотел туда идти…
Кирстен минуту-другую стояла в растерянности.
— Налить тебе чего-нибудь? — предложила она.
— Не возражаю, а у тебя больше не осталось вот этого?
Он смотрел на пустую бутылку из-под шампанского.
— Пожалуй, у меня найдется еще одна, — сказала она, улыбнувшись.
— Ну так тащи ее скорей.
Кирстен помчалась наверх, чтобы привести себя в порядок и переодеться. Когда она вернулась с новой бутылкой и бокалами на подносе, Лоренс все еще стоял там, где она его оставила. Расстегнув пальто и засунув руки в карманы брюк, он смотрел какую-то передачу по телевизору.
— Позволь, я это сделаю, — сказал он, увидев, что Кирстен взялась за бутылку.
Кирстен протянула ему бутылку и их взгляды встретились. Он подмигнул, и Кирстен отвела глаза, помимо воли улыбнувшись.
— О'кей, — сказал он, наполнив бокалы.
