Как начальнику проектной организации флота мне доводилось довольно часто встречаться с Амелько по самым различным вопросам. Иногда мне казалось, что он сперва был строителем, а только потом стал мореплавателем. Отлично знал обстановку с ходом работ, понимал технологию, владел довольно сложной строительной терминологией и правильно ее применял. Никакого верхоглядства. Тщательное личное изучение вопроса. Могу утверждать, что он не только добросовестно руководил капитальным строительством, что было его обязанностью по должности, но и любил этим заниматься, что хорошо подтверждают следующие примеры.
Еще в должности начальника штаба флота Амелько посетил на Камчатке Военморпроект-32, где в это время заканчивалась разработка проекта крупного арсенала. Амелько один, без свиты, приехал в ВМП и ознакомился с проектом. Ни один начальник штаба флота до Амелько и после него никогда проектных организаций флота не посещал.
Особенность его работы — не собирать толпы вокруг себя.
На одном из заседаний — Военного совета флота было установлено резкое отставание сроков разработки проектной документации от темпов строительных работ.
В проект решения Военного совета были записаны сроки, к которым ВМП-31 должен был разработать определенный объем проектной документации. Я доложил, что эти сроки нереальны, что вызвало бурное возмущение не только членов Военного совета, но и присутствующих на заседании строительных начальников.
На следующий день командующий флотом приехал в ВМП-31. Он опять был один. Вначале Амелько ознакомился с технологией производства проектных работ. В это время в ходу были сетевые графики проектирования, в которых сводились в единое временное поле исполнители, виды работ, их нормативная продолжительность. При первом взгляде на график так и хотелось сказать, что здесь черт ногу сломит, так много линий, цифр, жирных точек, обозначающих столкновение интересов различных исполнителей. Командующий внимательно выслушал доклад, все понял, потом сам стал смотреть и отлично разобрался во всем этом хитросплетении, сразу поняв сущность графика и технологию проектного процесса.
Затем командующий посетил все отделы, останавливался в каждом около кого-нибудь из исполнителей, который докладывал ему, что у него на доске.
Посещение проектной организации позволило командующему в последующем уверенно принимать решения по вопросам, так или иначе связанным с проектными работами.
Проект решения Военного совета был откорректирован с учетом реально возможных сроков выполнения проектных работ.
У Болеслава Пруса в его книге «Фараон» есть описание того, как фараоны учили своих детей управлять страной. Первым правилом было: «Фараон должен издавать только такой приказ, который может быть выполнен». Если для выполнения приказа надо уничтожить сто тысяч человек, это не должно смущать фараона. Но приказ, который нельзя выполнить, даже уничтожив все население Египта и растратив все его богатства, отдавать нельзя. Фараон ни при каких условиях не должен допускать, чтобы его приказ не был выполнен.
К сожалению, по линии капитального строительства высоким командованием нередко отдавались приказы, которые не могли быть выполнены ни по срокам, ни по финансовым возможностям. Командующий флотом Амелько старался, чтобы его приказы по вопросам строительства были реальны для исполнения. Что же касается контроля и спроса за выполнение приказов, то Амелько требовал строго, жестко и безжалостно.
Новые условия войны на море требовали новой системы и новой техники управления флотом. Штаб флота располагался в здании дореволюционной постройки. Служебных помещений явно не хватало. Появились первые электронно-вычислительные машины, громоздкие по размерам, с большим штабом программистов. На первых порах толку от этих ЭВМ в деле управления действиями флота было мало, но места они занимали много.
Главное, что тогда было и что позволяло управлять, — это система связи. В зале оперативного дежурного по флоту торцевая стена была прозрачной. На этой прозрачной стене была контурная карта операционной зоны флота. За стеной — несколько матросов с наушниками на головах и легкими стремянками в руках. Один матрос — подводные лодки, второй — надводные корабли, третий — самолеты, четвертый — подводные лодки, но уже противника и т. д. Каждый матрос от соответствующих офицеров оперативного управления флотом в свои наушники получал координаты нахождения того или иного корабля, самолета, подводной лодки и прикреплял его условное изображение на карте. Со стороны оперативного дежурного по флоту на контурной карте операционной зоны была видна постоянно меняющаяся расстановка сил флота и вероятного противника.
Для того, чтобы эта карта функционировала, существовала стройно отработанная система докладов с кораблей, постов наблюдения и связи, разведки и т. п.
Естественно, что в силу периодичности поступления докладов и многоступенчатости их передачи, реальная обстановка менялась быстрее, чем ее отображение на карте оперативного дежурного.
В новых вероятных условиях ведения войны такое расхождение между реальной обстановкой и ее отображением на карте было недопустимо. Строительство нового здания штаба флота с оснащением его современным оборудованием стало неотложной необходимостью. Командующий флотом принял решение поручить проектирование этого здания ВМП-31, лично поставил задачу и установил следующую очередность выполнения работ. Первое — изучить и собрать все, что есть современного и положительного в деле управления силами флота, второе — подготовить документацию для получения разрешения на такое строительство, третье — разработать проект.
В это время на Северном флоте только что было построено новое здание штаба флота, а в 5-м управлении ВМФ были начаты работы по автоматизации управления силами флота. Амелько по телефону позвонил начальнику штаба Северного флота контр-адмиралу Егорову В. Г. и начальнику 5-го управления ВМФ вице-адмиралу Генкину А. Л. с просьбой ознакомить начальника ВМП-31 со всем, что может способствовать проектированию современного здания штаба флота.
В Москве начальник 5-го управления сказал мне, что реальные результаты автоматизированного управления получены на Октябрьской железной дороге, а ВМФ имеет только образец аппаратуры в научно-исследовательском институте в Ленинграде, куда он и организовал мое посещение.
На Октябрьской железной дороге я ознакомился с системой определения нахождения вагонов на сортировочной станции, а в научно-исследовательском институте ВМФ — с системой отображения обстановки, когда данные с бумажной карты переносятся на экран без матросов в наушниках.
Все это было далеко не то, что хотел видеть Амелько в своем новом штабе. Мне довелось участвовать в создании систем автоматизации управления силами флота, начиная с того далекого 1964 года, когда Амелько поставил мне задачу изучать это направление, и до моей отставки со службы в 1989 году.
Система автоматизированного управления силами флота, о которой Амелько думал еще в 1964 году, появилась на нашем Военно-морском флоте только в 1980 году.
На Северном флоте я увидел толково спроектированное и хорошо построенное новое здание штаба флота, конечно без всяких систем автоматизированного управления, так как их еще не было в нашей стране.
Начальник штаба ТОФ выдал исходные данные, по которым с учетом виденного в Москве, Ленинграде и на Северном флоте, а также используя перспективы для размещения средств автоматизации управления силами флота ВМП-31, определил габариты и ориентировочную стоимость строительства нового здания штаба. Используя документацию ВМП-31, штаб и УКС ТОФ подготовили необходимые материалы, с помощью которых командующий ТОФ получил принципиальное решение на проектирование нового здания штаба ТОФ.
Проектирование началось с определения места будущего строительства. Совместно с сотрудниками штаба, специалистами ВМП-31 было предложено несколько мест возможного размещения, о которых было доложено командующему ТОФ. Амелько принял решение лично осмотреть места предполагаемого строительства. Докладывать командующему было поручено мне. Осмотр планировался в воскресенье. Мне было приказано ждать транспорт около дома, где я жил. В назначенное время подошла машина командующего флотом, за рулем которой сидел сам Амелько. Больше никого в машине не было. Начался осмотр. Амелько вел машину профессионально. Последнее место было в районе существующего штаба,
