Обе рабыни у помоста очень тревожились за нее — женщина была уже немолода. Ооне задали те же вопросы, что и другим.
— Я никому не интересна, — вдруг расплакалась она.
— Встань прямо, расправь плечи, — приказал Отто.
По толпе пробежал восхищенный шепот.
— Я рабыня, господин, — сказала Оона.
— Разденься!
— Прошу вас, не надо, господин!
— Разденься полностью, — потребовал вождь.
Оона начала расстегивать одежду.
— Тебя накажут, если ты вздумаешь не выполнить приказ, — напомнил вождь.
— Меня все равно никто не захочет, — плакала она.
— Встань прямо.
Мужчины начали прищелкивать языками и хлопать в ладоши от удовольствия. Аксель одобрительно крякнул. У Ооны оказалась потрясающая фигура.
Она была искренне удивлена всеобщим одобрением — ее всегда считали неинтересной.
— Так мы оставим ее? — усмехнулся Отто.
— Да! Да! — возбужденно вопили мужчины.
Аксель выступил вперед, возвышаясь над Ооной.
— Ты хорошая рабыня?
— От нее не пахнет, как от остальных! — закричали в толпе.
— Я постараюсь делать все, чтобы быть для вас самой лучшей рабыней, господин, — испуганно прошептала Оона.
— Я хочу ее! — заявил Аксель.
— Никто не возражает? — спросил Отто.
Все вольфанги были согласны.
— Встань туда, рабыня, — приказал Аксель, указывая на место рядом с другими женщина ми.
— Да, господин, — ответила Оона, глядя на него с трепетом. Ее охватили чувства, каких она уже не надеялась никогда испытать, кроме как в мечтах или снах.
— Приведите мужчину! — приказал Отто.
К помосту подвели офицера. Его ноги были скованы цепью. Стук кузнечного молота, который слышал вождь прежде, доносился как раз из хижины, где заковывали офицера. Вокруг его бедер был обмотан кусок тряпки, слишком маленький, чтобы в нем можно было спрятать оружие. Офицер навытяжку застыл перед помостом.
— Это рабыни, — сказал Отто, указывая на коленопреклоненных женщин.
— По крайней мере, две из них, — возразил офицер.
— Нет, все, — сказал Аксель.
— Это правда? — спросил офицер у женщин.
— Да, господин, — ответила бывшая продавщица.
— Да, господин, — ответила бывшая судебный исполнитель.
— Да, господин, — сказала третья женщина, рабыня Акселя, советника вождя.
— А ты — раб? — спросил вождь у офицера.
— Нет.
— Я знаю.
— Чего ты хочешь от нас? — спросил офицер.
— Польза от женщин-рабынь очевидна, — усмехнулся Отто.
— А я? — спросил офицер.
— Ты будешь работать в поле, — сказал вождь, в упор глядя на офицера. — Со временем, думаю, ты будешь достоин корабля.
— Я достоин тысячи кораблей, — возразил офицер.
Мужчины изумленно присвистнули.
— Кто это? — спросил Астубакс.
— Твое имя, — обратился вождь к пленнику.
— Я — Юлиан из рода Аврелиев, — гордо ответил офицер. Варвары переглянулись — это имя ничего им не говорило, как и другие имена далекой, таинственной Империи.
— Знайте, рабы и пленники, — обратился Отто к стоящим на коленях женщинам и мужчине, — леса, окружающие нас, очень опасны. Они кишат зверями. Ваша безопасность, особенно по ночам, зависит от того, будете ли вы находиться внутри частокола. Вам некуда бежать. Здесь нет ни союзных войск, ни фортов Империи. Вы понимаете?
— Понимаю, — ответил Юлиан из рода Аврелиев.
— Понимаю, господин, — говорили по очереди рабыни, как только вождь переводил на них глаза.
— Мы поговорим позднее, — сказал Отто Юлиану. Тот кивнул.
— Этого пленника, — обратился Отто к одному из воинов, — по ночам следует держать в клетке. Днем пусть работает в поле — долго и тяжело.
— Мы присмотрим за ним, вождь, — пообещал воин.
— Уведите его, — приказал Отто.
Офицера увели.
— Вымойте этих грязных рабынь, — сказал Отто, указывая на бывшую продавщицу и бывшего судебного исполнителя. — И привяжите в хижине, пока не раскалится железо.
— Да, вождь, — кивнул воин.
— А теперь, — провозгласил Отто, поднимаясь с трона, — пусть начнется пиршество!
— Прошу вас, не надо! — кричала бывший судебный исполнитель, пока две рослые женщины- вольфанги силой усаживали ее в лохань с холодной водой.
Она вырывалась, но ее несколько раз с головой окунули в воду, чтобы отмыть грязь. Она вскочила, подняв брызги, но ее успокоили крепкой оплеухой, а потом обе женщины безжалостно заработали мочалками, ибо она была рабыней, а между свободными женщинами и рабынями отношения никогда не бывали дружескими. Рядом в лохани мыли бывшую продавщицу — дрожащую, визжащую и вырывающуюся прочь.
Вскоре обеих рабынь извлекли из воды и поставили на колени спиной к столбам. Их связали так, чтобы руки обхватывали столбы.
— Холодно! — крикнула бывший судебный исполнитель, но женщины уже ушли. Справа от нее стояла бывшая продавщица, а слева — Оона.
Она оказалась у столба раньше, чем другие, так как ее не понадобилось мыть.
Судебный исполнитель повернула голову.
— Господин! — вскрикнула она.
Перед ней с рогом в руках стоял Отто, вождь вольфангов.
— Они искупали меня! — пожаловалась женщина.
— Не хочешь ли ты, чтобы мы ставили клеймо на грязное тело? — возразил вождь.
— Меня нельзя клеймить! — воскликнула она.
— Смотри, — сказал он, указывая на жаровню, из которой торчали три рукоятки. Двое воинов суетились возле жаровни, разогревая ее.
— Прошу вас, не надо, господин! — взмолилась она.
— Слово «господин» очень естественно звучит из твоих уст, — заметил он.
— Вы ведь знали об этом?
— Да.
— И давно вы узнали, что я рабыня? — осторожно спросила она.
— С первой секунды, когда тебя увидел.
— Откуда?
— По твоему телу, походке, выражению лица.
