бессознательного и соединиться со своим Я, соизмеримым со всем человечеством и с целым космосом. Юнг, таким образом, может рассматриваться как первый представитель трансперсональной ориентации в психологии (с. 188).
В плане философском интересно обратить внимание и на мировоззренческие аспекты бихевиористической психологии. Мы, естественно, не будем здесь рассматривать результаты, достигнутые этим мощным и теперь уже, наверное, изжившим себя направлением американской психологии. Для нас важно будет обратить внимание на его исходные посылки. Быть научным в психологии значило быть сосредоточенным на изучении поведения. Только поведение измеряемо и верифицируемо, и, следовательно, только оно может быть объектом изучения. Что же касается сознания, то оно оказывается не более чем артефактом. Правда, делая подобные высказывания, надо быть осторожным и различать два направления в бихевиоризме: методологическое, связанное с Дж. Уотсоном, и радикальное, связанное с Б. Скиннером. Радикальное направление оказалось готовым признавать субъективные или, иначе,— ментальные события. Но все же сознанию при этом отводится достаточно скромная роль. Вот что пишет по этому поводу Дж. Холанд [Holland, 1981]:
В одном понимании сознание есть просто реакция организма на его окружение. Люди оказываются осведомленными или осознающими до той степени, что их поведение находится под контролем стимулов в этом окружении (с. 99).
Несмотря на способность радикального бихевиоризма обеспечивать недуальные, естественные, научно обоснованные отчеты субъективных событий, многие исследователи в этой области отмежевываются от интроспекции, и они остаются в стороне от проблем, которые представляют интерес для тех, кто обеспокоен сознанием и образами... Цель состояла в том, чтобы показать им, что субъективное поведение похоже на любое другое, и это позволяет демистифицировать проблемы сознания и перестать рассматривать сознание как отдельную реальность ума, с которой наука не в состоянии иметь дело (с. 100).
Здесь мы опять со всей отчетливостью видим, что исключается возможность представления о смыслах как о самостоятельной реальности и о сознании как об их носителе.
Теперь настало время взглянуть, хотя бы бегло, на экзистенциально-феноменологическое движение в философии( *41). Сознанию здесь придается исключительное значение. Оно порождает поле интеллигибельности(field of intelligibility), в котором возникают наблюдаемые феномены. Усилия феноменологов оказываются направленными на изучение структуры и содержания сознания.
Э. Гуссерль(1859-1938). Основатель феноменологии Э. Гуссерль вводит важное для всего феноменологического направления мысли представление об интенциональности—направленности сознания. Сознание всегда на что-то направлено. Оно всегда есть осознавание чего-то. Вот как характеризует интенциональность Рольф фон Экартсберг [Eckartsberg, 1981]:
В силу понимания того, что существует интенциональняяструктура сознания и каждый осознающий действует, интенциональностьстановится четко выраженной. Интенциональность говорит о том, что сознание всегда является сознанием чего-то, что, не являясь самим сознанием, оказываемся значением для сознания. Метафорическими выражениям для структуры интенциональности являются: «интенциональная стрела», «луч света сознания», «открытость миру». Ключевым моментом феноменологии является представление о том, что человеческий смысл и встретившийся феномен связываютличность и мир, субъекта и объект, и устанавливают взаимоотношение быть вместе. Преодолевается картезианское разграничение субъекта и объекта (с. 46).
Вещи — как и люди — срастаются и аккумулируют для нас смыслы в процессе нашего взаимодействия. Мы вносим смыслы в наши взаимоотношения друг с другом и с миром. Происходит порождение и осаждение смыслов, которые человек переживает как динамическое и кумулятивное обогащение мира, лично и коллективно через установленным образом порождаемое знание (с. 47).
Несколько иначе о феноменологическом понимании смыслов говорит Д. Мосс [Moss, 1981]:
Рамками для смыслаявляется переживаемый биографический, исторический мир, мир человеческого пребывания, дней и часов, а не гомогенное изотропное пространство время геометрии и физики (с. 157).
В статье Д. Мосса и Э. Кина [Moss and Keen, 1981] посвященной экзистенциально-феноменологическому походу к пониманию сознания, приведено определение сознания, данное французским феноменологом- экзистенциалистом М. Мерло-Понти:
... сознание есть открытость миру (с. 109).
В развитие этого, ставшего классическим, определения приведем следующие соображения, взятые из той же статьи:
Человеческое тело есть также осознающее тело, ориентированное бдительно на полноту нашей человеческой, экзистенциальной ситуации. Человеческая открытость миру оказывается таким образом телесно-воплощенной(с. 112).
Человек лингвизируетсвой мир, и лингвизацияв этом смысле есть творческий процесс. Человек живет в мире, пересотворяемом непрерывно с помощью его собственного языка. Более всего центральные места и моменты в его мире оказываются обозначенными собственными именами (с. 115).
